Мужская работа

Глава 3

В голове мутилось, нижние конечности продолжали трястись, а я пытался сообразить, где нахожусь — где-то глубоко внутри я ждал, что голубое пламя окажется спецэффектом, и что пройдя через него, я упрусь мордой в пол, а дядечка с круглой лысинкой засмеется и скажет «Улыбнитесь! Вас снимают скрытой камерой!».

Огромный зал, без окон и украшений, в дальнем конце видна дверь, над ним большой черно-золотой герб: кулак, охваченный языками пламени.

— Ко мне обращаться по званию, вопросы начинать с «разрешите обратиться», — вещала Лиргана: ну точно, армейские порядки везде едины, что в первом веке до нашей эры, что в двадцать первом нашей.

Или я в будущем? Куда меня перенесла дуга, заполненная лилово-голубым огнем?

Первый испуг прошел, ощутил я себя увереннее, и обнаружил, что Лиргана очень даже ничего: фигура стройная, ноги длинные, под форменной курткой заметны тяжелые выпуклости, только какие-то странные… три груди, как три глаза, одна под правую руку, другая под левую, третья под язык? Интересно было бы попробовать, да и попробуем еще.

Я облизал губы, ощутил напряжение в паху.

Ну вот, не успел расстаться с женой, уже собираюсь вдуть трехглазой и трехгрудой бабе!

— Слюни подбери, кусок дерьма! — Лиргана, похоже, заметила, куда я смотрю. — Смирно!

Тело отреагировало так, словно я дембельнулся вчера, а не семь лет назад.

Презрения во взгляде центуриона с самого начала было хоть отбавляй, но теперь к нему прибавилась откровенная ненависть, тонкие губы исказила кривая усмешка, глаза сузились. Это меня удивило — обычно женщине приятно, когда в ней видят красивую женщину и ее хотят, но тут все иначе.

Лесбиянка? И вообще, у них в армии что, гендерное равноправие?

— Зачем ты пошел к нам на службу? — спросила Лиргана.

— Деньги нужны. Для семьи, — я осознал, что слышу вовсе не звуки русского языка, что мои собеседники говорят на каком-то ином наречии, но я все понимаю до последнего слова: это было страшно, удивительно, и неожиданно.

Переводчик в затылке?

— А точнее? — подал голос верзила и впервые посмотрел на меня.

Центурион метнула в него раздраженный взгляд, а потом вновь уставилась на меня. На миг, только на миг маска из презрения опустилась, и я увидел в ее взгляде похоть, нескрываемую, жадную.

Если бы было можно, то она бы повалила меня на пол прямо тут, уселась сверху и сама засунула мне в рот все три груди!

— Дочь у меня болеет, — я вздохнул. — Нужна операция, и очень дорогая. Срочно.

Говорить о том, что не знал, куда отправляюсь, я не стал — зачем, поздно уже.

Похоть с лица Лирганы ушла, ее место заняла ненависть, еще более сильная, чем раньше — теперь она смотрела на меня так, словно я изнасиловал ее ребенка у нее на глазах, потом убил его, пожарил и сожрал. Я даже отшатнулся — такой вулкан из злобного напора и желания уничтожать закипел в трех голубых глазах.

Да что же не так с этой бабой? Что я такого сказал?

— Это твой десятник Йухиро, — процедила центурион через стиснутые зубы, а потом этими зубами заскрежетала так, что я вздрогнул.

Вот свезло мне с командиршей!

Эта психованная меня в гроб вгонит не за пять месяцев, а намного быстрее. Проклятье! Может быть удрать, отступить, вернуться домой без денег, но живым и здоровым?

Но я вспомнил Сашку на больничной койке и отогнал трусливую мысль.

— Десятник, — подтвердил верзила, и провел ладонью по обритой макушке, где пробивалась алая поросль, и я вновь застыл с открытым ртом, поскольку на руке у него было шесть пальцев!

Да кто они такие? Инопланетяне? Мутанты?

Лиргана развернулась, затопала в сторону двери под гербом-кулаком, и я проводил взглядом ее крепкую задницу — вполне человеческую на вид, как раз потискать.

— Вижу, облик наш тебе непривычен, — Йухиро тоже говорил не на русском, уши кололо от необычных созвучий, но я все понимал. — Но ничего, милостью Гегемона и по мере вращения Священного Колеса разумные ко всему привыкают. Привыкнешь и ты. Пойдем.

И я пошел за ним, пытаясь справиться со страхом и недоверием. * * *

Переходы, лестницы, стены, и ни единого окна, так что у меня даже голова закружилась. Йухиро привел меня на склад, где мне выдали такую же, как у него форму, только без знаков различия, зато с тем же черным кулаком в окружении золотых языков пламени на правой стороне груди.

Свои шмотки я запихал в рюкзак.

— Сейчас как раз обед, — сказал десятник, когда мы выбрались в коридор.

— Посторонись! — рявкнули за спиной.

Я прижался к гладкой металлической стене и в ужасе уставился на двоих типов уже в серой форме, которые тащили нечто вроде фонарного столба, завернутого в плащ-палатку, а тот шипел и извивался. Меня задели локтем, и мне же достался злобный взгляд от обладателя курчавой шевелюры, откуда торчали маленькие рожки, как у козленка.

Мне чуть полегчало.

— Делай как я, — велел Йухиро, и я вслед за ним встал в хвост очереди.

Вот только жратва тут оказалась куда лучше, чем я ожидал — сочащиеся жиром куски свинины, облитые соусом вроде брусничного, соленая рыбка пластами, розовая плоть блестит и просится на язык, тушеные овощи вроде баклажанов, засыпанные черными семенами. У меня в желудке заворчало так громко, что стоявший перед Йухиро невысокий парень оглянулся.

Моргнул блеклыми глазами, облизал пухлые губы.

— Десятник, это новенький? — спросил он. — Вапще!

Йухиро кивнул.

— Ух как клево, ха-ха, блин! — он схватил поднос. — Разрешите, десятник, я к нему! Все покажу и расскажу!

Йухиро кивнул снова, и мы двинулись вдоль стеллажа, набирая с него тарелочки с печеными яблоками, что были все в сахаре, и с чем-то вроде сливок красного цвета с разными ягодами внутри.

— Я Макс, — заявил обладатель блеклых глаз и пухлых губ. — А тебя как зовут?

Меня словно током ударило — Макс? Никаких рогов, два глаза, кожа розовая? Неужели человек?

— Ег… Егор, — сказал я. — Тут еще люди, кроме нас с тобой, есть?

— В нашей центурии никого, ха-ха. Но как сказал Ленин — уникальность это супер! Бери больше, все на халяву! Я из Москвы, сюда три дня назад угодил, уже со всеми познакомился, тут хорошо… вапще!

Он болтал, не переставая, а я думал, что если из меня вояка аховый, то из этого мягкотелого хлюпика еще хуже — я-то хоть служил, а он, судя по замашкам, ошивался по барбершопам, крафтовым пабам и клубам. Зачем Гегемонии такое пушечное мясо?

Наверняка нам не дадут оружия, мы на самом деле что-то вроде стройбата, а рассказы насчет опасности — бред вербовщика.

— А они все — кто? — спросил я, понизив голос и мотнув головой в сторону столов, за которыми сидели десятки разных существ, с красной кожей и белоснежной, с чешуей и перьями на голове, без волос и с таким количеством волос, что хватило бы на медведя, но все на двух ногах, с двумя руками и одной головой.

И да — девчонок не меньше чем парней.

Хотя кто сказал, что армия Гегемонии должна быть устроена так же, как земные?

— Мы все тут разумные, — ответил Макс. — У них есть еще такой специальный термин, который, ха-ха, обозначает всех, кайтеритов, шавванов, всех, до самых диких варваров кроме нас, но я его не запомнил, ведь переводчик его переводит всегда вапще.

Варваром мне быть не нравилось, но на душе полегчало еще — тут есть люди.

Стеллаж закончился, и мы остановились, выглядывая свободные места.

— О, пойдем к Диль! — воскликнул Макс, и направился туда, где в одиночку сидела широкоплечая девушка с круглым лицом и серыми, точно мышиная шкурка, волосами. — Привет! Мы сядем?

Девушка по имени Диль посмотрела на нас недружелюбно, и буркнула «да».

У нее на запястье красовался такой же браслет, как у меня, как у Йухиро, Макса, всех остальных, и теперь я мог видеть парящую над ним цифру «ноль» — нулевой класс, такой же новичок, только что завербована. Уши были приплюснутыми, как у боксера, а обычные волосы и круглое лицо выглядели странно рядом с ярко-желтыми глазами и серо-фиолетовой, точно лишайной кожей.

— Ешь быстрее, у нас пятнадцать минут! — заявил Макс, но замолчать и не подумал, принялся рассказывать, как он однажды на халяву пожрал в Кремле, чуть ли не со стола у президента, и что там было не так, как тут, и вообще отстой.

Я взялся за ложку.

Еда на вкус оказалась не хуже, чем на вид и запах — мясо таяло во рту, черные семечки придавали баклажанам приятную остроту, рыба не уступала дальневосточным разносолам, красные сливки были не слишком сладкими. Мне не мешали ни любопытные взгляды со всех сторон, ни треп Макса, ни то, что Диль бормотала под нос молитву, поминая «предков Гегемона» и «благословения незримые». * * *

Поднять руку на женщину — что-то за пределами моего понимания.

Поэтому когда я вслед за Максом переступил через порог казармы, то мигом уронил рюкзак на пол и бросился туда, где между двух рядов коек творилось непотребство — крепыш с головой как бильярдный шар одной мускулистой рукой держал за шею мелкую девчонку, а другой рукой, не менее мускулистой, хлестал ее по лицу; девчонка слабо трепыхалась, царапала его по груди, но еле-еле, из последних сил. Стоявшие вокруг наблюдали — кто равнодушно, кто возмущенно, но никто не вмешивался.

Кроме Йухиро успел повидать другого десятника, такого же альбиноса, как дружок Равуды — похоже, из того же народа.

Помимо легкой пехоты вроде нас, наемников, имелась тяжелая, ударная пехота из профессионалов — одна когорта, имелась авиация, имелась бронетехника, а сам линкор обеспечивал артиллерийскую поддержку. Наверняка он щеголял такими системами вооружения, которых я, дикий земной варвар, не мог даже представить.

Но то, что нам выдали сегодня, и что нам предстояло освоить… дело швах.

— Шлем! — Йухиро поднял указанный предмет, так что рукав задрался, и стал виден черно-алый шнур, обвивавший бицепс десятника.

Макс мне рассказал, что Йухиро из народа гирванов, что они давние союзники Гегемонии, и что у них своя религия, о которой мало что известно, но что там на алтарях льют кровь и убивают разумных в честь свирепых богов. Поверить этому болтуну — себя не уважать, да и десятник вел себя смирно, но я решил относиться с нему с опаской.

Береженого бог бережет.

Шлем оказался вроде нашего мотоциклетного, на лбу красовался уже хорошо знакомый мне кулак в огне — герб «Гнева Гегемонии». Имелось откидное забрало — прицельное, как сообщил нам Йухиро, и мое еле держалось на хлипком креплении.

— Типа хрень? — раздраженно пробормотал тот верзила, что хлопал по плечу Равуду после драки.

Фул, чудовищно огромный, чудовищно сильный и чудовищно тупой сородич Диль. Представитель расы вилидаро, которые в мире Гегемонии что-то вроде наших таджиков — живут просто, ездят на более развитые планеты, чтобы мести улицы, строить дома и зашибать деньгу.

Фулу повезло еще меньше, чем мне — его забрало вообще висело на соплях.

— Надеть шлем! — велел Йухиро.

Тот оказался легче, чем я думал, и сидел удобно, вот только подбородочное крепление оказалось сломано — а если его не застегнуть, то эта штука свалится на ходу, и останусь я с голой башкой. Все как у нас — новое снаряжение разворовали, а выдали бойцам всякое старье, которое не жаль списать.