Талант новичка

Глава 19

Когда мы вышли из башни, было раннее утро.

— Точно не хочешь, чтобы я тебя проводила? — спросила Зорька.

Я криво улыбнулся.

— Давай не будем рисковать.

Приятно было чувствовать на коже тепло солнечных лучей, лёгкий ветерок, ощущать запах свежей сдобы — лавочники открывали ставни, выставляя на прилавки горы свежих батонов, булочек и румяных, с пылу с жару ковриг.

Тут же, на небольших жаровнях, варили кофе, жарили ветчину и яйца, пекли сырные палочки...

Солнце отражалось в чисто вымытых цветных стёклах домов, на крышах трепетали разноцветные флажки, и вот уже через площадь, сверкая галунами и стальными спицами, мчится на велосипеде почтальон.

Я вдохнул тёплый ароматный воздух и вновь улыбнулся.

— Чего ты лыбишься? — тут же насупилась Зорька.

— Да ты только посмотри, какая красота вокруг! — меня переполняли эмоции. — Какой прекрасный, волшебный город!

И мне вдруг до рези в животе, до зуда в пятках захотелось пройтись через этот город пешком.

Почувствовать его дыхание, зарядиться его энергией.

— Город, как город, — буркнула хмурая, словно с похмелья, Зорька. — Вон, дохлая кошка в канаве... Наверное, это её непередаваемый аромат ты и учуял.

— Тьфу на тебя три раза, противный ребёнок, — обиделся я. — Не даёшь душе развернуться.

— Пить надо меньше, — авторитетно заявила добрая девочка. — Тогда и разворачиваться будет нечему.

— Ничего-то ты не понимаешь, — в голове всё ещё приятно шумело.

Тут Зорька была права: напились мы с Золтаном знатно. Его и впрямь страшно расстроило то, что ни словом, ни делом он не может помочь моему горю. Я пытался убедить его, что это пустяки, дело житейское. Но он не верил. Вот и пришлось доказывать обратное.

И честно говоря, пока мы с братом предавались мировой скорби, кое-какой план у меня созрел...

Но для его осуществления нужно вернуться в Златой Замок — для начала.

— Тебя ищут гвардейцы, — предупредил Золтан перед тем, как я вошел в лифт.

Он вышел из-за стола меня проводить. Высокий, прямой, красивый... Чего ему это стоило — мама дорогая.

— Подозреваю, что половина из них имеет приказ доставить тебя в замок, — продолжил брат. — А другая — убить.

— Ничего, — я обнял его и очень осторожно похлопал по спине. — Как-нибудь доберусь.

— Тогда удачи тебе, брат, — лицо Золтана осветилось чудесной улыбкой. Вспыхнуло — и погасло. — И... Прости за то, что хотел тебя убить.

— Давно простил, — отмахнулся я. — Ведь ты же не со зла.

Голубые глаза его прищурились, в них запрыгали недобрые смешинки. Стало быть, иронию братец уловил... Это радует. Значит, мы на одной волне.

Ведь я человек не злопамятный. Отомщу — и забуду.

— Ну... я пошел, — сказал я Зорьке, проводив взглядом почтальона на диковинном трёхколёсном чуде высотой с пианино.

— Ты заблудишься.

Я посмотрел вдоль одной из расходящихся от площади улиц. Там, вдалеке, в прозрачном голубом мареве, просвечивали высокие башенки Златого Замка.

— При вашей архитектуре это довольно сложно.

— Значит... Тебя схватят. Не гвардейцы, так повстанцы.

Повинуясь порыву, я притянул Зорьку к себе, потрепал по стриженной макушке и чмокнул в щеку.

— Я знал, что ты ко мне неравнодушна, дитя моё.

Зорька вырвалась, демонстративно вытирая щеку.

— И вовсе я не... А может, я тебе не доверяю!

— Волнуешься, к бабке не ходи.

— Э... К какой бабке?

Я моргнул.

— Фигура речи. Ну типа, к гадалке ходить не надо, чтобы понять...

— А, ты имеешь в виду ведьму. А зачем к ней ходить? Я тебе и сама погадаю. Мало не покажется, — я закатил глаза. — Нет, правда. Я всегда предсказываю правильно. Ну, почти всегда.

— Ладно, проехали, — я улыбнулся ей ещё раз и подмигнул. — Встретимся через пару дней.

— Если тебя не заберут в рабство драконы, конечно.

Я покраснел.

— Что, Учитель проболтался?

— Ну вот ещё, — фыркнула добрая девочка. — Помнишь, мы вчера ужинали на лавочке? Пока ты хомячил, я вытащила из твоего кармана пергамент, прочитала и сунула обратно.

Я поёжился. Эта девчонка определённо имеет огромное сходство с одной драконицей... Просто пугающее, я бы сказал.

Несмотря на сытный ужин, я опять хотел есть.

Интересная штука: в Сан-Инферно я вспоминал о еде лишь по мере необходимости. Или к слову.

Это было очень удобно: не надо тратить время на еду, сон и другие глупости, которые только отнимают драгоценное время...

А здесь мой организм принялся своевольничать. И вот поди ж ты: вокруг, как назло, одни соблазны!

Углубившись в переплетение улиц, буквально через пять минут я понял со всей пугающей неотвратимостью: дело плохо.

Воздух был наполнен ароматом свежих булочек с корицей. На жаровнях шипели и шкворчали крупные, как удавы, сосиски. Из широко открытых окон доносился стук ножей и звон посуды...

"Смелее, товарищи, щелкайте челюстями" — советовал один из философов, постигнув сию мудрость на собственном опыте.

Ноги мои сами собой остановились у одного из прилавков.

Прямо под носом, в строгом боевом порядке, располагались шеренги румяных, присыпанных сахарной пудрой пончиков. Дальше шли ромовые бабки — украшенные шапочками из разноцветной глазури, они шибали вишнёвой наливкой так, что глаза слезились от умиления. Выше стратегически располагались корзинки с круассанами и рогаликами. Они были ещё горячими, и вообразив, как тонкая пропеченная корочка хрустит на зубах, как тает на языке шоколадная начинка, я чуть не упал в обморок.

— Чем могу помочь, милорд?

Лавочник был под стать своему товару: такой же румяный, пышный и сдобный. Хоть маслом его намазывай.

— Да вот, залюбовался произведениями вашего искусства. Шел-шел, и залюбовался.

— Не мудрено. Аромат-то какой, а? — и добрый лавочник помахал в мою сторону белой льняной салфеткой, чтобы аромата стало ещё больше. В животе забурчало.

— И вот стою тут теперь... Слюнки глотаю...

— Это вы зря. Вредно на пустой желудок.

— Сам знаю. А что делать?

— Как что? Взять, да и попробовать!

— Не могу. Денег нет.

— А вы примите в дар.

— Да ну, неудобно как-то.

— Вам — удобно, — осклабился добрый лавочник. — Через неделю состоится городской конгресс кондитеров и хлебопёков. Так вот, когда ребята узнают, что я угощал самого принца Максимилиана...

Есть внезапно расхотелось. Захотелось тревожно оглянуться и юркнуть в ближайшую подворотню.

— А... Откуда вы знаете, кто я такой?

— Прощения просим, милорд, — обиделся лавочник. — Ваши портреты второй день во всех газетах на развороте. Дочка моя, дура безмозглая, даже на стенку повесила, над кроватью. И вздыхает, и вздыхает...

— А почему дура-то? — обиделся я.

— Мы, милорд, потомственные хлебопёки, — приосанился лавочник и гордо задрал все четыре подбородка. — Медали имеем. За отвагу и за необыкновенно лёгкую текстуру теста для блинчиков. И место своё знаем. На кого вздыхать, а на кого лучше не надо. А то, не ровен час, нагрянет господин Фаберже... Но этого я не говорил.

Тараторя, как заведённый, лавочник в то же время доставал из-под прилавка большой лист коричневой упаковочной бумаги, сворачивал кулёк и бросал в него пончики, круассаны и ромовые бабки.

— Отведайте, милорд, — протянул он мне объёмистый и тёплый свёрток. — И когда ринетесь в бой, вспомните доброе имя булочника Кваши — это я, — и вам сразу полегчает.

— В бой? — обняв кулёк, спросил я. Булочки внутри аппетитно похрустывали, и это почти примирило меня с реальностью.

— Ну да, в бой, — ласково кивнул лавочник. — С драконьим супостатом. Послезавтра.

— А вы... точно уверены?

— В газете всё точно, — лавочник достал из кармана белоснежного фартука желтоватый листок и протянул мне. — Да вот, сами почитайте, милорд. Газета врать не будет.

Немеющими пальцами я схватил свёрнутую вчетверо прессу и поспешил восвояси.

Не хотелось, чтобы добрый лавочник догадался, НАСКОЛЬКО я зол.

Устроившись на каком-то крылечке, я развернул газету и кулёк, и остервенело вгрызаясь в хрустящий рогалик, принялся читать...

"НАЛОГИ БЫЛИ ПОТРАЧЕНЫ НЕ ЗРЯ" — сообщал заголовок статьи.

Репортаж занимал весь разворот. По бокам располагались плотно упакованные столбцы слов, а в центре, сияя в три краски, был напечатан мой портрет.

В белом мундире. С такими широкими погонами, что на них запросто развернётся авианосец.

Золото в этом портрете играло доминирующую роль. Золотыми были волосы, погоны, аксельбанты, пуговицы, фон, на котором я якобы стоял... Даже зубы в широкой, как река Волга, улыбке, были покрыты благородной золотой патиной.

И хорошо, что потрет был поясной. А то страшно подумать, что больная фантазия авторов могла устроить со мной ниже...

"Налоги были потрачены не зря, — повторяла заголовок первая строчка статьи. — В свете обострения конфликта с драконами, народ Заковии принял решение наконец-то поставить вопрос ребром.

Доколе, спрашивает он (народ), ДОКОЛЕ мы будем терпеть неподъёмное иго крылатого супостата? Разве нет у нас совершенного Оружия, способного покончить с чешуйчатым монстром одним — мы не побоимся этого яркого эпитета, — махом?

Осталось недолго, — отвечает ответственное, пекущееся о своих гражданах правительство. — Открыты порталы, разосланы герольды, и гонцы спешат доставить радостную весть: Он найден!

Найден наследник Золотого трона, Избранный. Тот, кто сможет одним махом решить все наши проблемы!

Максимилиан Золотов. Вот он, наш храбрый голубоглазый герой. Рыцарь без страха и упрёка, паладин в сверкающих доспехах. Услышав о бедах своей многострадальной родины, Он явился на зов, и приняв близко к сердцу невысказанный народный стон, взялся за меч.

И вот уже послезавтра, сев на белого боевого единорога, принц Максимилиан поведёт в бой прославленные полки "Оборотней Зартака", "Великих Грифонов" и "Яростных Мантикор".

Конечно же, наступление возглавит головной полк "Отчаянных головорезов", набранный, как помнит наш просвещенный читатель, из беспризорников и сирот, мечтающих отомстить за поруганную честь родителей, безвременно павших на полях сражений с жестоким и холоднокровным противником, для которого человеческая жизнь — всего лишь краткий проблеск, яркая искра на фоне беспросветной ночи.

Веди нас! — воскликнем и мы, вслед за нашими прославленными войсками. — Веди нас, принц Максимилиан! Мы — кровь и плоть, мы — кости нашей страны, готовые грудью встать на защиту Златого Замка и Златого Града, проложить тебе дорогу в стан врага и дождавшись, пока ты активируешь Оружие, уничтожить врага под корень, а потом с победой вернуться домой, раз и навсегда покончив с крылатым чешуйчатым демоном, несущим ужас на крыльях ночи..."

Святой Люцифер, — шоколадная начинка на языке вдруг сделалась пресной и невкусной, как мокрый картон. — Какая безграмотная чушь... Кто это мог сочинить?..

Взгляд мой устремился в конец статьи, где обычно ставят имя автора. Но вместо него там располагался постскриптум:

"Как может догадаться наш понимающий читатель, это была лишь первая волна военного налогообложения. После победоносной кампании от нас с вами потребуется всё мужество, вся самоотверженность — в особенности, в отношении золотых запасов, которые, унция к унции, собирает и копит каждый рачительный гражданин нашей любимой Родины.