ПАУК. Смерть врагам!

Мы с Михой схватили дядю под руки и быстро зашагали в указанном направлении. Мама засеменила следом. Конечно, надо было расспросить ее о здоровье, о самочувствии, но сейчас было не до этого. Она была жива, а это самое главное. Сейчас мне нужно позаботиться об их безопасности.

— Ты уверен, что толстяк сказал правду, а не отправил нас прямиком в лапы к магам? — с сомнением спросил Миха.

— Он не соврал, — ответил я. — Он бы не посмел, так как знает, с кем имеет дело… А еще он ненавидит свое руководство и с удовольствием насолит им.

Мы почти бежали. Дядя едва успевал переставлять ноги, а мама то и дело пускалась в бег. Свернув за третий угол, как и рассказал надзиратель, мы оказались в столовой. В полутьме было трудно разглядеть, поэтому мы часто налетали на скамьи и столы, которые с грохотом падали. В дальнем углу столовой, за раздаточным столом я нащупал дверь и толкнул ее. Как и сказал надзиратель, она была не заперта, а лишь плотно закрыта. В кухне над плитами горел небольшой круглый светильник, поэтому мы без труда обошли духовки, столы и оказались у очередной двери. Я вставил медный ключ в замок и хотел провернуть, но не смог. Ноги похолодели: ключ не подошел!

— Поверни другой стороной, — посоветовал Миха.

Я чувствовал, как во мне уже подымается волна гнева и ярости к надзирателю, но решил последовать совету Михи и засунул ключ по-другому. Щелк! Замок открылся и прохладный ночной воздух ворвался в душную, пропитанную горелым маслом кухню. Все с облегчением выдохнули и ринулись на улицу. После всех переходов и поворотов я никак не мог сообразить в какую сторону идти. Миха предложил разделиться и поискать ворота, но я был категорически против. Пока мы не окажемся в безопасности, я с них глаз не спущу!

— Может, снова своей кислотной паутиной дыру прожжешь? — предложил брат, осматривая высоченную стену с колючей проволокой наверху.

— В толстенной каменной стене? Не-е-ет, два часа придется ждать. Надо по-другому выбираться. Хорошо бы было найти ворота или черный выход, но, боюсь, там уже полно охраны и все с автоматами или жезлами.

— Что за жезлы? — заинтересовался он.

— Потом объясню, — отмахнулся я.

Мама осматривала Михину больную ногу, а дядя прислонился к стене и выжидающе смотрел на меня. Они полностью полагались на меня, а я никак не мог сообразить, что делать.

— Значит так, — решительно сказал я, немного подумав. — У меня есть способ перелезть через стену, но вы должны в точности делать то, что я говорю.

Все согласно закивали. Я хотел применить то, что делал лишь раз за свою жизнь, но другого выхода из ситуации не видел.

— Сначала я сам попробую перебраться. Если получится, то вернусь за вами. Хорошо?

Они опять с готовностью закивали. М-да, вот так невзначай я стал главой рода при живом дяде. Ну, ничего-ничего, я справлюсь! Соткав два упругих липких шара, я прицепил их к ладоням и подошел к стене. Глубокий вздох и я, прилепив руки к стене, пополз. В прямом смысле пополз по вертикальной стене, как муравей… ну, или паук. Через пару метров понял, что надо было и к подошвам ботинок прикрепить по липкому комку, так как ноги скользили по старым крошащимся кирпичам.

Когда добрался до самого верха, сел на краешек стены и расплавил огненной паутиной колючую проволоку, закрученную в спираль. Затем огляделся: на обратной стороне стены росли коротко стриженные кусты и густая трава, за городом светлело небо, издали виднелась вереница машин, мчащихся с огромной скоростью. Я сразу понял, что они еду по «наши души», поэтому быстро спустился и велел Михе:

— Цепляйся и держись крепко!

— Может, сначала маму и дядю? — тихо спросил он, с сомнением взглянув на мои руки.

Никто из них не видел паутину, прилипшую к моим рукам.

— Нет, сначала ты.

Он нехотя обхватил меня за плечи, и я пополз, предварительно прикрепив паутину к ботинкам. Миха был тяжелый для моих дряблых мышц, но паутина держала крепко. Когда мы добрались на самый верх, с меня стекал пот и сердце бешено стучало. Пару раз глубоко вздохнув, я спустил Миху в кусты и снова поднялся к дыре в колючей проволоке. Но, когда посмотрел вниз, понял, что недооценил врагов. Мама и дядя стояли на коленях в оцепенении, а над ними нависал огромный мужик с жезлом в руке и в дорогом бордовом костюме. Он жадно шарил взглядом по теням и темным углам, затем занес жезл над мамой и глухо спросил:

— Я еще раз спрашиваю тебя, коза старая, где остальные?