Тайна для библиотекаря

Я покачал головой. Крест — это, конечно, неплохо, но перспектива дальнего рейда отряда в обход Москвы, по местам, кишащим французскими фуражирами и патрулями, меня не слишком вдохновляла. Одна надежда — что Курин и павлоградцы справятся без нашей помощи. * * *

В Лопасне пришлось задержаться, хотя Ростовцев и планировал преодолеть за день не меньше половины пути и заночевать где-нибудь в окрестностях Бронниц. По сведениям, полученным Ростовцевым при штабе Кутузова, неприятельские фуражирские команды появлялись и там — однако в окрестностях городка было достаточно дворянских поместий, куда французы добраться пока не успели. Но — человек предполагает, а Бог располагает; на подъезде к Лопасне лошадь Ростовцева потеряла подкову, и нам волей-неволей пришлось сбавить темп. Остановились мы в имении Зачатьевское, принадлежавшем старинному дворянскому роду Васильчиковых; пока бегали в близлежащее село за ковалем, пока тот возился с охромевшей кобылой Ростовцева, а заодно менял побитые подковы другим лошадям — стал накрапывать дождь, быстро превратившийся в полноценный ливень. Плестись на ночь глядя по раскисшим глиняным просёлкам удовольствие ниже среднего. Мы с поручиком, оставив на попечение Прокопыча наш четвероногий транспорт, приняли приглашение хозяйки имения — поужинать, чем бог послал, переночевать, а с утречка пораньше, с первыми лучами солнца, двинуться в путь.

Наталья Петровна Васильчикова, статная, красивая дама лет сорока, из числа тех, про кого говорят «кровь с молоком», приняла нас именно так, как это представлялось мне из многочисленных книг и фильмов о «грозе двенадцатого года». Стол, ломящийся от наливок и вин из барского подвала, запечённый с яблоками поросёнок, простившийся с жизнью не больше двух часов назад, караси в сметане и какая-то дичь — то ли тетерева, то ли рябчики. Наталья Петровна вовсю расхваливала своего повара, крещёного татарина Артамошку (покойный Иван Николаевич триста пятьдесят рублей серебром за него отдал и ни разу о том не пожалел!), а я слушал, жевал и нахваливал — в те редкие моменты, когда челюсти не были заняты пережёвыванием деревенских деликатесов. А когда всё-таки отвлекался, чтобы произнести очередной витиеватый тост, посвящённый хозяйке дома, то ловил брошенные на себя довольно-таки откровенные взгляды. Что ж, дело житейское — супруг Натальи Петровны, отставной бригадир Иван Николаевич Васильчиков оставил её вдовой десять лет назад, и с тех пор она почти не покидала имения, лишь изредка выбираясь в близлежащий Серпухов. Крутить романы с кучерами и садовниками не позволяло воспитание, а естество далеко не старой женщины настойчиво требовало положенного от природы. Ох, дождусь я сюрприза сегодняшней ночью — не зря же что Наталья Петровна не раз упоминала о мягких перинах, которые она велела приготовить для дорогих гостей. В разных комнатах, что характерно — поручику во флигеле, а мне в большом барском доме, причём её собственную спальню отделяет от моей недлинный коридор.

Ростовцев, видимо, что-то такое заметил и постарался перевести разговор на сына хозяйки. Тот служил в кавалергардах, отличился в бородинском сражении и представлен, как нам с гордостью сообщила Наталья Петровна, к ордену Анны третьей степени «За храбрость». Потом стали вспоминать общих знакомых и общую же родню — нашлась и такая. Беседа неспешно текла, и под её журчание я сам не заметил, как начал клевать носом — к неудовольствию милейшей Натальи Петровны, то и дело постреливавшей в мою сторону глазами самым недвусмысленным образом.