Граф Рысев

Размахнувшись, я бросил одну из бутылок как можно ближе к логову. Она попала на паутину и не разбилась, а прилипла к ней. Собственно, именно на это я и рассчитывал. Тщательно прицелившись, выстрелил. Тяжелый болт прошил бутылку и тут выползла паучиха, чтобы посмотреть, какого хера творится возле её дома. Часть резко пахнущей жидкости попала прямо ей в морду, а я послал в том направлении струю огня.

Спирт очень хорошо горит. Полыхнуло очень хорошо. Тварь завизжала, и попятилась, а я швырнул туда же ещё одну бутылку. На этот раз она взорвалась от сильного жара. Осколки разлетелись по сторонам, как шрапнель, и во все стороны брызнули огненный брызги. Я сделал шаг назад, хотя специально высчитывал, на какое расстояние эти бутылки разлетаются. Стекло было толстое, эти бутылки готовили, скорее всего, чтобы добывать какие-нибудь жутко полезные жидкости из тварей: кровь, яд, возможно, что-то ещё. Я подобным не занимался. Просто потому что понятия не имею, какую именно жидкость из какой твари надо сцеживать.

За второй бутылкой полетела третья, которая очень удачно закатилась прямо в логово и там взорвалась. Паучиха выскочила из логова вереща так, что меня едва звуковой волной с ног не сбивало. А вокруг полыхало пламя, пожирая всё больше и больше паутины. Я намеренно сдерживал его, чтобы не повредить то, за чем, собственно, сюда притащился — пистолеты.

Подняв арбалет, выстрелил. Болт вонзился прямо в глаз, и у паучихи их стало ещё на один меньше. Она рванула ко мне в ярости, и, предсказуемо лишилась ещё одной лапы, которая на этот раз упала чуть в стороне от меня. Я с отвращением смотрел, как членики несколько раз сократились. Сделав шаг назад снова взвёл арбалет и практически сразу выстрелил.

Тварь оказалась на редкость живучей. Огонь продолжал полыхать, питаемый спиртом. Я расстрелял практически все болты, а паучиха, потерявшая почти все конечности, все ещё трепыхалась.

Наконец, она затихла. Я выждал ещё немного, и только потом пошел к огромной туше, вытащив нож, в который уже по привычке пустил огонь.

Тварь была дохлой. Во всяком случае, она никак не отреагировала на тот факт, что ей в брюхо вонзился огненный клинок. Я кромсал тушу, пытаясь понять, где же в ней находится сердце, из которого мне нужно вытащить макр. Наконец, я нащупал кристалл и рванул его на себя, вырывая из тела паучихи. В тот же время нож, зажатый в другой руке всё ещё оставался в туше, а когда я вырывал макр, то надавил на него, проталкивая глубже. Рука с ножом словно в пустоту провалилась в тот самый момент, когда я вытащил макр. Темно-зелёный кристалл переливался у меня на руке, а из раны на брюхе паучихи повалил молочной белый дым.

— Твою мать, — успел сказать я, когда раздался взрыв, разрывающий паучиху на куски, и меня взрывной волной отправило прямиком в реку.

Получается, я попал ножом в какой-то газовый мешок, и не просто его вскрыл, а подпалил. Молодец, Женя, ты просто уникум.

К счастью, летел я недалеко и не нырнул с головой как в прошлый раз. Меня зашвырнуло на мелководье. Ледяная вода мгновенно привела в чувства, и я выскочил на берег, с ужасом и яростью наблюдая, как уникальный макр и мой единственный охотничий нож исчезают из рук, словно растворяясь в воздухе.

— А-а-а! Сука демонова! Да чтоб того, кто тебя вызвал черти жарили во всех смыслах и во всех позах, чтоб его могила членами заросла!

Прооравшись, я призвал огонь, не выпуская его, а заставляя циркулировать по каналам, чтобы согреться и не отморозить самое дорогое.

Зло плюнув в сторону развороченной взрывам туши, от которой исходило такое зловоние, что я чуть с завтраком не расстался.

— Зато помылся, — продолжая зло бурчать, я вытащил два пистолета и направил на них легкий не обжигающий огонёк, чтобы убрать остатки паутины, предварительно убедившись, что стволы не заряжены.

После того, как пистолеты стали относительно чистыми, сунул их за пояс, и покосился на тушу.

— С каким бы я удовольствием покромсал тебя на мелкие части, — проговорил я, обращаясь к мертвой твари. К мокрым штанам добавился почти нестерпимый зуд в правой ладони. — Только бы каких-нибудь изнаночных паразитов не нацеплять.

Выйдя за пределы круга, я вытянул руку в сторону проклятого места, чтобы залить тут всё пламенем, спалить вместе с логовом к чертям собачьим. И тут зуд резко усилился, став почти нестерпимым, а через пару секунд прямо из воздуха начал формироваться самый настоящий меч. Он менял очертание, принимая поочередно то одну форму, то другое. От ножа, до цвайхандера. Наконец, меч принял решение и прыгнул в руку, приняв вид полуторника. Меч очень удобно лег в руку. Ладонь рефлекторно сжались на рукояти, привыкая к его весу. По лезвию по и дело пробегали огненные всполохи, а кромка лезвия была покрыта тонким слоем темно-зелёном опасной даже на вид субстанции, трогать которую руками совсем не хотелось.

— Я беру свои слова обратно, — пробормотал я. — Это я очень удачно зашёл.

Висок прострелила мгновенная боль, после которой пришло осознание: я могу управлять мечом мысленно. Чтобы попробовать, отдал пару команд. Сначала меч принял прямо в руке вид ножа, абсолютно такого же, какой послужил своего рода матрицей для создания этого оружия. Подчиняясь второй команде, меч исчез.

Всё-таки я не отказал себе в удовольствии и спалил всё к такой-то матери. И только после этого поспешил к оставленным неподалеку Фыре и мешку, чтобы вернуться в форт и разобраться как следует с пистолетами и мечом.