Троя (S-T-I-K-S) [огрызок]

Глава 22. Рейдоскоп ужасов

Разведчики вернулись со всех направлений, «Чисто, ни одного мура», но все равно поднимались на лысый холм с опаской, ползком, перебежками.

На самом верху Михей заметно расслабился, видно до последнего не верилось, — Здесь пост у них основной, самая главная точка. Для наблюдения подарок и технику оставить можно. Правда ни одного ублюдка.

Горизонт внезапно раскрылся и город раскинулся как на ладони. Небольшой провинциальный городок, скорее крупный поселок. В центре серые пятна пятиэтажек, а так все свежо, зелено. Тишина, запустение.

Михей показал в бинокль, — На западе мебельная фабрика, пара лесопилок. Железнодорожная ветка, вагоны бывает забрасывает интересные. Отсюда наблюдать здорово, сейчас начнется.

Заволокло дымкой, начал подниматься густой туман, плотный и вязкий. Завыло, налетели резкие порывы ветра. На солнечном холме, в таком отдалении, но запах кисляка добрался. Что-то внутри заныло, порывая не сидеть на месте, а бежать без оглядки. Запоздалый бегун выбрался из подъезда и опрометью кинулся в сторону полоски леса.

Михей злорадно усмехнулся, — Не успеет.

Горизонт смазался, по всему небу загуляли лиловые всполохи. Картина как из-под кисти Айвазовского. Особо сильная вспышка, треск. Туман поднялся до небес, размазывая окружение, внезапно стал тоньше и рассеялся. Возник город, с виду не изменился, все тот же, но по улицам снуют шустрые машинки. Донеслись звуки, шум большого живого организма, которые еще не подозревает о близкой агонии.

Михей зычно рявкнул, — Команда вольно.

Рейдеры по одному, по двое начали переодеваться в гражданское. Лена покосилась заинтересовано, — Реально можно прогуляться?

— А че нет, городок небольшой, тысяч двадцать. Зверье вокруг муры подчистили знатно, к утру все равно кто-то косолапый и зубастый дорогу найдет. А до темна бывает удается даже в кафе посидеть.

— Говоришь безопасно там?

— Спокойней, чем в стабе. Еще ни пуганные, будут цепляться за привычным мир до последнего. Сейчас с оружием соваться нельзя, менты загребут.

Муры мародерить ночью начинают. После полуночи ментам столько вызовов, что не до бандитов уже. Мы утром с первыми лучами пойдем, первая группа выезды перекроет, новичков перехватывать, мы жребий кинули, моя цель воинская часть. Так не часть, одно название. Стройбат с сотней срочников, толком и стрелять не умеют. Арсенал почти пустой, техники — пара машин годных. Но все же лучше, чем одного рубера неделю гонять. Если уверена, что муров не будет, можешь сходить, сам не пойду, вон Зевса возьми.

— Да я сама тогда, велосипед возьму и прогуляюсь, — сказала Лена, на ходу стаскивая комбинезон.

— Смотри, твои же слова — девочка большая. До темна возвращайся, ночью обращаться пачками начнут. К утру города не будет уже. Как солнце взойдет, самые стойкие обратятся. Кто к обеду свалить не успеет — уже не выберется.

Лена обожала ходить по улицам и чувствовать себя частью большого мудрого организма. Ощущать мужские взгляды, дразнящие и удивленные, манящие и раздевающие, восторженные, оценивающие и ощупывающие. А если ещё встретиться глазами в этот момент. Мммммм… Они как будто медленно раздевают, незримо касаются, оставляя почти осязаемые следы. Десятки парней за час, и это не предел. Возможно это последствия тяжелого детства или профессиональной деформации, но нет ничего более интимного и возбуждающего чем взгляд. Не важно сколько он длится — момент или несколько секунд, переходит ли он в нечто большее или остается мимолетным прикосновением. Глаза никогда не врут!

Так замечательно стучали каблучки по обычно осенней аллейке. Легкие туфли на ногах, синие джинсы, расстегнутый плащ, рюкзачок через плечо и яркий шарфик на шее. Сегодня Лена была одной из тысяч таких же, как она. Не хотелось верить, через несколько часов все эти гуляющие парочки начнет превращаться в орду голодных урчащих монстров.

Небо затягивало свинцовыми тучами, перезагрузка большого участка часто вызывала смещение атмосферных слоев. Люто захотелось мороженного. Еще хотелось сесть в кафе, заказать гранатовый или вишневый сок, но больше всего все-таки слопать обыкновенный пломбир.

Сзади привычно просигналил тонированный внедорожник. Не оборачиваясь, повела плечами, не надо портить хороший вечер.

Машина не отставала, поравнялась, зашуршала рядом. В опущенном окне мелькнули дорогие часы и серебряная запонка. Ага местный мажор на одинокую девушку клюнул.

Голос с обликом не вязался, мягкий баритон человека взрослого, хорошо понимающего, чего он хочет от жизни, — Не желаешь прокатиться по вечернему городу?

Отшить надо так, чтобы газанул и без оглядки унесся.

— Пятерка классика, минет пара штук. Что-то особенное по договоренности.

Машина чуть приотстала, видно мажор переваривал новую информацию.

— Добро, запрыгивай. На классику времени нет, давай по-быстрому.

А не сам ли Улей подбрасывает шанс рубануть деньжат? И на кафешку хватит, и может в салон красоты успею.

Веяло от водителя подозрительно, не угрозой нет, не учитывать угрозы Улей отучил давно. Тянуло ощущением неправильности, несвоевременности, нереальности происходящего. Только паранойи мне не хватало, так совсем можно разучиться людям доверять.

Какое чудо — нестись по вечернему городу, подставив руку под набегающий поток воздуха.

Скорость, рев турбированного движка, обволакивающая музыка.

— Новенькая? Я здесь всех девочек знаю.

— Деньги вперед.

Убрала в рюкзачок пару новеньких купюр, не отводя взгляд от насмешливых карих глаз, потянулась как кошка, руки плавно скользнули по грудным мышцам и тронули ремень. На запястье защелкнулся браслет.

— Районная милиция, капитан Серченко, отдел нравственного контроля.

Лена захлопала глазами, — А почему не полиция?

— Сериалов пересмотрела? Чего блымаешь, руки на ремне, деньги в рюкзаке, на пальцах чернила. Еще скажи, силой затащил, соблазнил и жениться обещал.

— Ммлин, капитан, может договоримся? Я вообще тут проездом, первый раз в городе. Случайно получилось.

— Ага, случайно. В отделении расскажешь. Вот сюда улыбнись, товарищу майору, помаши ручкой.

Меня, лучшего знахаря по эту сторону. Владельца салона и просто хорошего человека. Да далась бы эта пара штук. Вот и плюй после этого на интуиции. Шептала ведь, нечисто дело. И рассказывать, что наступил конец света, скорее всего, момент неудачный.

— Поражаюсь я с вашего брата, по все каналам же передали, рейд объявлен за чистоту улиц. Арест, суд, штраф и выселение из города, а что ни выезд, то улов.

Машина подрулила к невысокому серому зданию.

— Дежурный, принимай пташку.

— Капитан, вторая за день. Ты так все планы перевыполнишь. И как ты их находишь?

— У каждого свои секреты. По полной оформляй, на гастролершу вроде не похожа, но без документов и говорит, что не местная.

Трусить рюкзак вывели понятых — пару тщедушных доходяг с бегающими глазами.

Вытащили баклажку с живцом. Сержант понюхал, скривился, — Гляди дрянь какая, она походу еще и барыжит чем-то.

— Наружное исключительно, для больных суставов.

— Ага, еще скажи, бабушкин рецепт. Оформляй на экспертизу.

На хирургические инструменты хмыкнули, — Это что.

— Практикум, студентка меда.

Описали, изъяли всю косметику, боевой стрампон, и все остальные предметы, нужные для охоты на опасных монстров: несколько фалоимитаторов поменьше, смазку, плетку, вагинальные шарики и розовые наручники. Под тяжестью неопровержимых улик Лена подписала все бумаги и отправилась отдыхать.

Засунули Лену в клетку с тройкой размалеванных девок. Шпильки кожаные юбчонки, колготки в крупную клетку. Вяло махнула, — Привет подруги, уселась на лавку.

То ли старшая, то ли самая борзая деваха в дешевых кружевах, с диким макияжем и отросшими корнями, оживилась, — Эй, шалашовка, с какого района?

— Глухая, под Матроной ходишь?

— Ага, под ней, хожу да.

— Глядите сучка, в чужом районе и пасть разевает. Че, патлы лишние.

Подскочила, попыталась ухватить за волосы. А вот такие номера со мной не пройдут. Лена перехватила руку, крутнула, развернула бабу и пихнула в сторону. Вроде толкнула легонько, но то ли Улей действительно делает сильнее, то ли так звезды так расположились. Девка пролетела через всю клетку, засеменила ногами, набирая скорость, и впечаталась лицом в арматурину. Клетка содрогнулась, по полу покатились крошки выбитых зубов. От дикого ора сержант подпрыгнул, подскочил и мигом выволок Лену из клетки.

— Ты что творишь, паскуда.

— Сама первая полезла.

Сержант мигом потыкал кнопки телефона, чертыхнулся, схватил рацию.

— Арка, прием, да, залетная. Девочке Матроны зубы выбила.

— Да, что, своих отпустить надо, понятно.

— А с чужой что делать? В одиночку?

— Один я, весь отдел на срочные вызовы. Пол города как взбесилось.

— Есть идея. Тут стройку притормозить команда пришла сверху, на ней бригаду нелегалов накрыли. Ага, шесть таджиков и цыган. Третьи сутки сидят, запрос ждем. Добро.

Мент бросил трубку и осклабился, — Ну что, шалава, переезд.

Лена вскинула невинные глаза, — Начальник, может договоримся, ну недоразумение.

— Сейчас с новыми постояльцами будешь договариваться.

Звякнули ключи, дверь распахнулась с могильным скрежетом.

— Куда начальник, тесно тут, места нет.

— Найдется место, еще спасибо скажете.

Толчок в спину, и Лена влетела в душную вонючую камеру, полную грязных мужиков. Помещение как по учебникам, грубые бетонные стены, зарешеченное окно, до которого еще надо дотянуться, пара двухъярусных шконок. Закуток с дырой в полу из которой которого неслабо несло. На полу потрепанный коврик, вокруг элита восседает — бородатый таджик лет пятидесяти, стандартный цыган с золотым зубом и рваным ухом, и сутулый грузный мордоворот неопределенного возраста с пудовыми кулаками.

Железное окошко откинулось, охранник сунул гнусную харю, рация в руке завопила, — Устроил? Смотри, заказ на пожёстче, с криками и кровью. Нормальный фильм снимешь, зубы макаки прощу и премиальные отслюнявим.

Охранник зашуршал, устанавливая на подставку телефон, подмигнул и включил запись.

Ага, кино значит снимать, покажу кино, режиссёрскую версию.

В голову ничего умного не лезло, — как ту правильно входить надо? Чифир в хату? — и Лена выдала, — Привет, мальчики, Шайтан услышал ваши молитвы.

Тройка лидеров уставилась недоуменно, ожидая немедленной подставы. Остальные сбились в кучу и вытаращились с явным интересов.

— Смотри, Равшан, такая телка. Как на фото в кабине миксера, только настоящая.

Недоумение от возможных неприятностей быстро сменилось лыбами до ушей, — Проходи красавица, не бойся, Карим не обидит, да.

От рабочих веяло любопытством, усталостью и тоской по родине. Бедные строители, им за всю рабскую жизнь ничего не светило, кроме жирных украинских штукатурщиц.

— А что у вас, дядя Карим, невесело? Администрация вот решила вас отметить, за заслуги перед городом. Вы же хорошо строите, не халявите? Потянула майку через голову. Вот ваш приз, как лучшим отделочникам.