Я был аргонавтом

— Глупый, — чмокнула меня Артемида в щечку. — А в кусты тащи, разрешаю, а если считаешь, что заслужила — лупи. А кто такой Исидор, если позволяет, чтобы его козу все лупили?

Я не успел рассказать про доблестного богатыря Сидора, запускавшего козу в чужие огороды, отвлек Ясон, показавший на скрючившегося Тифия. Бедолагу кормщика не вовремя разбил приступ радикулита, и он не мог даже подняться я места. Или это у старика нервное, кто знает?

— Управишься? — кивнул капитан вначале на берег, потом на рулевое весло. — Или мне самому встать?

— Управлюсь, — твердо сказал я, хотя и не знал, управлюсь или нет, но, если для дела нужно — придется.

На мое место определили Орфея — нечего аэдам бездельничать в трудный час, а работать веслом музыкант умеет не хуже прочих, а я принялся потихонечку выворачивать руль, чтобы направить «Арго» к берегу.

Тифий, с огромным трудом, опираясь на Ясона, подошел ко мне и принялся давать ценные указания, иной раз покрикивая для вящего эффекта:

— Малец, ты на ладонь вправо поверни, ага, а теперь на вершок влево — да куда ты на полтора-то вершка? Вершок, я сказал! Понаберут на «Арго» бестолочь, мучайся с ними.

Тифий покрикивал, а я молча исполнял его распоряжения, а потом все у меня стало получиться без окриков, судно меня слушалось.

От шторма нам сегодня удалось уйти. Видимо, Посейдон, опять схлопотавший, ушел на дно зализывать раны и на какое-то время о нас забыл. И зачем, спрашивается, владыке морскому было самому вылезать наверх? Наслал бы на нас шторм сразу, вот и все. Или хотел лично разделаться с Гераклом, своим обидчиком, а заодно и с его друзьями?

«Арго» я аккуратно ввел в небольшую бухту. Аргонавты, взбодренные свежим воздухом, привычно попрыгали в воду, ухватились за днище и потащили судно на пляж, на всякий случай, чтобы подальше от моря.

Мы с Артемидой тоже сошли на берег. Не знаю, кто кем больше гордился — я своей любимой девушкой, сумевшей противостоять морскому владыке, или она, смотревшая во все глаза, как ее законный супруг управлял кораблем.

— Ежели я помру, Саймона смело ставь на кормило. Справится, — услышали мы негромкий голос Тифия, втолковывавшего что-то Ясону.

Берег со стороны моря казался пустым, но осторожный капитан все равно выслал вперед разведку — легкого на ногу Гиласа и его напарницу — сатирессу, бегавшую еще быстрее юнца. Вот, кстати, тоже загадка. Добро бы, если у девушки было четыре ноги, как у козлушки, а бегать на двух копытах не очень удобно.

Пока Гилас и Аглавра производили разведку, мы принялись обустраивать бивак. Костер разожгли по привычке, да для уюта. Припасов, которыми нас снабдил Фоант (видимо, обрадованный, что мы-таки уплыли!) хватит не меньше, чем на неделю, но кое-что, вроде жареного мяса, надо съедать сразу.

Вернулась разведка, доложила, что неподалеку есть деревушка. Судя по тому, что в этой бухте нет лодок, не видно сушившихся сетей, народ занимается землепашеством. Странно, конечно, жить рядом с морем, но не ловить рыбу, но кто их знает? Заметили жители наше появление, нет ли, неизвестно, но знакомится с аборигенами нам нет смысла, все равно завтра тронемся с места. А вот караульного на ночь надо поставить, так спокойнее.

Мы с Артемидой пытались выставить свои кандидатуры, но Ясон, после недолгого колебания, нас отверг. Во взгляде читалось — дескать, спать-то вы ребята не будете, это точно, но и часовые из вас аховые. Аглавра с Гиласом тоже не подошли. Юнец, мало того, что днем нас всех достает своими россказнями, а тут еще и ночью заснуть не даст. Посему, Ясон остановился на Касторе и Поллуксе. Диоскуры — люди серьезные, а коли и заснут, то только по очереди.

А мы с Артемидой переглянулись и отправились искать кустики. Все-таки, я обещал ее туда утащить, чтобы отлупить. Но лупить богиню... Неприлично, сами понимаете.

В старинных романах (точнее, в романах далекого будущего), есть милая фраза о том, что «восторги влюбленной пары подошли концу», так и у нас — «восторги» подошли к концу (мы же не Гера с Зевсом, у которых брачная ночь длилась не то триста дней, не то триста лет),то принялись тихонечко болтать.

— А что за копье, которым ты Посейдона шандарахнула? — поинтересовался я.

Слово «шандарахнуло» если и было незнакомо Артемиде, но она девушка умная и сразу же догадалась, что оно означает.

— Когда я обрела бессмертие, и Великая Мать объявила меня богиней охоты, она и вручила мне это копье, — сообщила моя супруга и добавила. — Я же богиня охоты, на кого хочу — на того и охочусь.

Дальше можно не продолжать. Для Геи и люди, и боги, равносильны всем прочим тварям, обитающим на земле, то есть, на ней самой.

— Но бога ты все-таки убить не сможешь? — решил уточнить я.

— Смогу, — с неохотой сообщила супруга.

Эх, дорогие сочинители мифов. А ведь Артемида-то гораздо опаснее, чем вы считали. Мне даже стало понятно, отчего боги, хотя и осерчали на самовольность моей супруги, но стерпели, узнав о ее замужестве. Если она рассердится, беда.

— Сможешь, если будет твое желание? — догадался я. — А Посейдона ты убивать не хотела. Пугнула его как следует и в море загнала.

— Умный ты очень, — усмехнулась богиня. — А если ты такой умный, тогда скажи — отчего я должна была остаться девственницей? Отчего мой отец с меня клятву брал?

Что тут можно ответить? Поговорить о девственных лесах, произраставших в Греции минувшей поры и об их покровительнице? Но у меня иная версия.

— Думаю, они тебя недооценили. Решили, что если девочка выйдет замуж, то ей станет управлять супруг, а что он придумает, неизвестно.А если твой супруг окажется богоборцем, мечтающим свергнуть богов с Олимпа?

Артемида хотела что-то ответить, но не успела. Кажется, Диоскуры что-то увидели, потому что начали осторожно будить народ. А аргонавты, стараясь не шуметь, передавали друг другу с «Арго» доспехи и оружие.

Я облачился в свой чешуйчатый панцирь, повесил перевязь с мечом, взял в руки щит и каменный топор, досадуя, что так и не обзавелся копьем, хотя и время у меня было, и возможность. Артемида же, хоть и с луком, но в одном хитоне. Она мне уже не раз говорила, что оружие смертных ей не страшно, но кто знает? Вон, Диомед, сынок нашего Тидея пырнул во время сражения Афродиту, у той кровь пошла.

Тесей, принявший на себя командование, распределил воинов по позициям.

Опытные и лучшие лучники, включая Артемиду-Аталанту, запрыгнули на «Арго», чтобы стрелять сверху, прикрываясь бортами, а мы, сплотившись и сомкнув щиты, приготовились к бою. Аглавру, не имевшую оружия, отправили прикрывать наш тыл.

Те, кто атаковал наш ночной бивак, явно не рассчитывали на сопротивление, ожидая застать нас спящими. Они даже немного притормозили, но все равно, не повернули обратно, а бросились вперед. Что это за люди, отчего они ринулись в драку, не пытаясь узнать — кто мы такие, и что нам нужно — непонятно, но думать об этом стоит потом, после битвы.

Нападавших оказалось больше, чем нас, раза в три, вооружены неплохо и со щитами, но они сражались каждый сам за себя, мы же дрались плечом к плечу. Даже наш главный герой — Геракл, не стал выламываться из общих рядов, а стоял между Асклепием и Орфеем, прикрывавшим его щитами, сокрушая черепа огромной дубиной.

Я встретил дротик одного из нападавших щитом, и, хотя сам не достал своего врага, но тот попал под жало копья Ясона, стоявшего рядом.

— Аргонавты! — скомандовал Тесей. — Вперед! Щиты плотнее! Держать строй!

Очень трудно держать строй, если не было тренировок, нет боевого слаживания, но мы шли, прикрываясь щитами, тесня противника. Наши лучники, занимавшие «господствующую высоту», посылали стрелу за стрелой, выбивая самых настырных и смелых. А позади нашего маленького войска словно заработала катапульта — сатиресса Аглавра, хватала камни и запускала их навесом, над нашими головами, попадая во врагов, а если и не попадала, то вносила смятение в ряды противника.

И вот, наконец-таки противник не выдержал натиска и побежал, оставив убитых и раненых. Может, в горячке боя мы и принялись бы его преследовать, но раздался зычный голос Тесея:

— Аргонавты! Стой!

Нет, не зря Тесея определяют в начальники, если приходится воевать на суше. Не следует гоняться за неприятелем в темноте, да еще по незнакомой местности. Да и зачем добивать врага? У нас нет планов завоевания здешних деревень, пусть с ними Фоант разбирается, а Ясон запишет в свой «путевой дневник» несколько фраз о недружелюбных аборигенах, встречающих путешественников с оружием в руках.

Нам опять повезло. Аргонавты потерь не понесли, а легкие ранения и царапины Асклепий излечит в два счета.

Поверженных врагов оттащили в сторону. С мертвецами — тут все понятно, а раненых бы стоило допросить, но они оказались варварами, не понимающие благородного эллинского, причем — ни одного из наречий.

Ко мне подскочила Артемида. Богиня охоты, еще не отошедшая от боя, осмотрела меня и даже ощупала.

— Цел? — спросила моя любимая и крепко поцеловала. Отстранившись, опять начала осматривать.

— Аталанта! — послышался крик Ясона, предупреждающий об опасности.

Один из поверженных врагов, которого мы приняли за убитого, вскочил с земли и, ухватив дротик, метнул его в Артемиду.

Не знаю, каким чудом мне удалось переместить любимую женщину за свою спину, подставив под удар грудь. Когда острие входило в меня, я не почувствовал боли, подумав только, что чешуйчатый доспех не держит прямой удар.

Потом боль все-таки пришла, но быстро ушла. Жаль, мне тоже пришлось уйти вместе с моей болью.