Комбо-Психо. Книга 2

* * *

Следующий день я потратил на восстановление, а также на работу с марионеткой Бафомета. И хотя мне всё равно дико хотелось спать, лёг я только во втором часу, хотя встреча с Ризеллой была назначена на семь утра. Но, по крайней мере основную часть зачарования марионетки я закончил. Всё остальное, что можно было бы придумать, уже было из разряда вспомогательных или и вовсе косметических улучшений.

Так что, когда добрался до условленного места, принцесса приходить в гостиницу просто так не могла, я, хоть и зевал через каждый десятый вдох, находился в приподнятом настроении.

— Доброе утро, — поздоровался я, входя через незапертые ворота в небольшой сад перед непримечательным домиком на окраине города.

— Доброе, — кивнула Ризелла, переводя взгляд с меня на марионетку Дамбала.

Из-за того, что маг девятого круга, министр и советник принцессы был слишком заметной фигурой, а заклинаний маскировки у меня не было, единственное, что я смог сделать — это закутать кентавра с ног до головы в тряпьё. Так что смотрелся Дамбал сейчас как кентавр-версия дементора.

— А он точно…

— Точно, — кивнул я. Этот вопрос Ризелла задавала уже далеко не первый раз. — В его разуме остались определённые навыки, а душа всё ещё хранит контуры некоторых заклинаний. Но ни памяти, ни каких-либо следов самосознания у него нет, я же уже говорил.

— Я помню. Но всё равно как-то не слишком верится, что Дамбал, считавшийся одним из сильнейших магов и влиятельнейших сынов луга, превратился вот в это.

Я хмыкнул.

— Уверен, если бы вы захотели, принцесса, то смогли бы без особого труда его одолеть.

— Того, что сказала я, это не отменяет, — нахмурилась Ризелла, однако было видно, что комплимент ей польстил. — И, если не против, мы можем перейти на “ты”. Наш статус избранников богов куда выше, чем мой статус принцессы.

— Я буду только рад, — улыбнулся я. — Ты подготовилась? Можем отправляться?

— Да. Разрешение на вход в руины тоже получено.

— Замечательно. Тогда вперёд!

Подхватив себя и Бафомета огненным протуберанцем, и приказав Дамбалу призвать магический вихрь, я поднялся в воздух. К сожалению, я мог использовать через Дамбала лишь всего около десятка самых простых по структуре заклинаний. Остальные были уничтожены во время превращения кентавра в марионетку. К счастью, “простые” не значило “слабые”, и больше половины сохранившейся магии относилось минимум к восьмому кругу, так что в бою Дамбал мог быть крайне полезен.

Впрочем, на этот раз я взял марионеток с собой не столько для защиты, сколько для того, чтобы они не оставались в гостинице без присмотра. Хотя в руины старой столицы вход посторонним был запрещён и территория была защищена мощными магическими барьерами, никакой опасности внутри не должно было встретиться.

Ризелла, использовав почти такое же заклинание, что и Дамбал, разве что не девятого, а восьмого круга, взлетела следом за мной. После чего накинула на нас всех несколько слоёв разнообразной маскирующей магии, изменив и мою, и свою, и Дамбала внешности, и дополнительно призвала духа ветра, чтобы ещё больше ускорить наш полёт. Иногда я всё-таки очень завидовал гримуарам с десятками и сотнями страниц.

Полёт до старой столицы, находящейся где-то в семистах километрах от новой, занял около полутора часов. Скорость по-настоящему головокружительная, быстрее даже большинства скоростных поездов земли. И это мы ещё не выкладывались на полную.

Правда, войти на территорию старой столицы всё-таки пришлось ножками, через специальную арку, охраняемую шестью гвардейцами и парой высших магов. Ризелла предъявила им разрешение на вход, и после обыска нас пустили внутрь.

“Руинами” это место называлось довольно условно. Сравнительно небольшая территория, занятая вполне обычными на вид городскими постройками где-то в сорок квадратных километров, если не присматриваться, выглядела так, будто её просто ненадолго оставили и вот-вот вернутся. В домах в сгнивших шкафах ещё висела превратившаяся в серые тряпки одежда, на каменных столиках стояли чайные чашки, полные дождевой воды, а на прилавках можно было заметить кости от уже сгнившего мяса и труху от истлевшего хлеба.

Это было чем-то вроде мемориала, дани памяти о произошедшей ещё во времена Бафомета катастрофе. Единственный кусочек древней столицы, уцелевший после применения жуткого, стёршего весь остальной город с лица земли, заклинания. Заклинания богов.

Что именно произошло тогда, никто не знал. Даже Агур, общавшийся зачастую с богами даже о самых незначительных мелочах, не смог выяснить, почему боги в один прекрасный день просто уничтожили процветающий город вместе с несколькими сотнями тысяч населения.

Но в том, что это — вина богов, не было никаких сомнений. Во-первых, потому что даже архимаги и близко не обладали подобной силой, способной просто превращать в ничто тысячи квадратных километров площади. А во-вторых, потому что вскоре после катастрофы, ставшей потрясением не только для кентавров, но и для всей Хейхи, Баман, бог любви, неба и ветра, оставил на уцелевшем клочке руин своё послание с, если так можно было выразиться, выражением соболезнований.

Огромный монумент, однажды появившийся посреди руин, видело немало кентавров. Хотя обычно вход в руины был запрещён, раз в год сюда приходила целая поминальная процессия, оплакивавшая жертв того жуткого дня.

Однако очень немногие, даже, считай, единицы, знали, что монумент был не только памятником и мемориалом, но и входом в таинственное пространство, оставленное Баманом. И если вошедший в него умудрялся пройти испытание бога, то получал божественное наследие — заклинание ранга SSS, Стрелу шторма.

Изначально я хотел заполучить его лишь как дополнение к своей огневой мощи. Но теперь, после того как я лишился зачарования и возможности создавать “порох” для патронов, Стрела шторма стала для меня жизненно необходимым заклинанием, без которого моё главное оружие станет, фактически, бесполезным.

Можно было, конечно, использовать что-нибудь из памяти Бафомета. Но, не в укор древнему магу, ничего схожего по эффективности со Стрелой шторма он не знал. Так что иного выбора, кроме как отправиться в руины, у меня не осталось.

Пройдясь с Ризеллой по заброшенным улочкам, мы довольно быстро вышли на площадь, где и стоял монумент Бамана.

“Для богов жизни смертных скоротечны, как огоньки светлячков на ветру. Но даже боги скорбят о стольких погасших жизнях”, — гласила надпись на огромном каменном кубе метров пяти в высоту.

— Правильно я понимаю, что ты тут тоже ради Стрелы шторма? — спросила Ризелла, остановившись у монумента.

Этот вопрос мы до сих пор ни разу не обсуждали.

— Да, — кивнул я. — И о том, откуда я о ней знаю, предпочту умолчать.

— Поняла. Что же, готов?

— Ага, — кивнул я, подходя и касаясь слова “ветер”.

Небольшая порция маны заставила монумент вздрогнуть, и в его боковой грани появился чернильно-чёрный провал.

— Дамы вперёд, — улыбнулся я.

На самом деле это не имело значения. Насколько я знал, каждый проходящий испытание оказывался в отдельном пространстве.

— Удачи, — улыбнулась в ответ девушка, входя в монумент.

— Ох, не стоило тебе этого говорить, вздохнул я, шагая в черноту.

Всё перед глазами закружилось, завращалось, я ощутил, как некая непреодолимая сила вторгается в мой разум…

А потом я проснулся.

С трудом опираясь на слабые руки, приподнялся на больничной койке, кашлянул, ощутив, как судорожно сокращаются при каждом вдохе лёгкие, оглядел белые стены палаты.

Иной мир, Алистер, Бафомет, Край, боги, кентавры и феи, магия, захватчики из-за Края, дворцовые интриги и подозрительные детские приюты…

Какой же странный это был сон.