Мир, где нас не ждали 2.0

Глава 3

Они проехали ещё одну деревню, затем переехали очередной мост. Тянувшийся по обе стороны дороги однообразный и унылый пейзаж, сменился рощицами и засеянными полями. Вокруг тут и там стали попадаться более приличные деревеньки с крепкими и ухоженными домами. Видимо, сказывалась близость города.

— Это баронство Хорн, — пояснил бортник, — здесь переночуем у моих родственников, а утром в город. Сейчас не успеть.

— Опасно из-за нечисти?

— Нет, — махнул рукой Пьер, — нечисть боится дорог, их же строили Древние. Что уж там за секрет, не знаю, но вся эта мразь на дорогу ступить не может, сразу в труху превращается. Просто не успеваем в город, ворота закроют и на земле ночевать придётся.

Только тут Фёдор почувствовал, что смертельно устал, прямо-таки с ног валится. Веки налились свинцом, как у Вия, голос Пьера звучал откуда-то далеко, сливаясь в "белый шум". Навстречу им из дома вышел мужчина в добротных штанах и домотканой рубахе и женщина в рубашке тонкого полотна и широкой длинной юбке. Они о чём-то говорили, громко смеясь, а Федя, стоя рядом, кивал, как болванчик, не в силах даже вникнуть в смысл обращённых к нему слов. Пьер взял его под локоть и повёл куда-то. Едва прозвучало "Ложись здесь!", как из парня словно выдернули какой-то стержень, удерживавший его в вертикальном положении. Чугунов рухнул на что-то мягкое и последнее, что он почувствовал, проваливаясь в бездну сна, был одуряющий запах сена. Настоящего, а не в пакетах от ИКЕА, ежели таковые продаются для единения с природой.

— Фьедя! Фьедя!

"Фьедя" открыл глаза и зажмурился от ударивших в глаза солнечных лучей. Давно он так роскошно себя не чувствовал — по телу разливалась приятная истома. Он сильно, с хрустом и вывертом, потянулся и сел. После отдыха счастье и любовь к человечеству просто переполняли организм.

— Привет, Пьер! — никаких "ну и померещилось вчера" в голове не было.

Молодая, здоровая психика, да ещё и закалённая в армии, уже смирилась со сменой места обитания.

— Здравствуй, Фьедя! Пора уже ехать. Спускайся, позавтракаем и в дорогу. Это моя двоюродная сестра Жанна, — говорил Пьер, когда они спускались по крутой лестнице, — её супруг Жан местный староста. Садись, ешь.

Фёдор не заставил себя уговаривать — при виде аппетитно шкворчащей на сковороде яичницы с мелко порубленной ветчиной и луком в нём проснулся волчий аппетит. Запив всё это большой кружкой молока он почувствовал себя совершенно комфортно и с благодарностью поглядел на хозяев.

— Спасибо, очень вкусно.

Те, улыбаясь, кивнули. Хотя где-то внутри удивились странной реакции на простую пищу и ночлег на сеновале.

— Наелся? Ну, пошли, — поторопил его Пьер.

На сей раз они ехали в обществе ещё нескольких подвод и повозок, тоже направлявшихся на запад. В полдень остановились в тени раскидистого дуба у дороги и задав лошади корм устроили себе сиесту. Примерно через час, выезжая из очередной рощи, Федя увидел башни и ворота, видневшиеся невдалеке.

— Вот и Аргент, — объявил Пьер.

В лучах заходящего солнца перед ними возвышались стены типичного средневекового города. Массивные ворота, окованные металлом, были открыты (и это при дефиците и дороговизне того же железа). Возле них стражники в доспехах и при оружии пропускали путников, не забывая взимать положенное за въезд. Пьер подогнал повозку поближе, благо народу с этой стороны было немного.

— За проход через ворота платить надо?

— Надо, конечно же, — удивился тот, — а у тебя что, денег нет?

Чугунов полез в нагрудный карман куртки и достал несколько купюр — у бортника разочарованно вытянулось лицо.

— Этим ты только зад можешь вытереть. А монеты есть?

Когда Федя выгреб из кармана пригоршню никелевых рублей и пятёрок, взгляд спутника невольно метнулся по сторонам.

— Спрячь быстрее. Я заплачу за обоих, потом рассчитаемся.

Он вытащил из кармана мешочек, развязал завязки и вытряхнул на ладонь пару мелких, не больше копейки, медных монеток.

— Им этого хватит, а про свои монеты не говори никому. Люди все разные, лучше я сам их куплю у тебя, когда товар продам.

Узкие, мощёные брусчаткой улочки, каменные дома с глухими ставнями на окнах, через щели которых уже мелькал отсвет зажжённых светильников. Постоялый двор на который они прибыли ничем особым не поражал. Та же гостиница, разве что с пристроенной конюшней вместо парковки. Федя думал, что увидит что-нибудь более навороченное, впрочем экзотика присутствовала в лице хозяина, которым оказался самый настоящий гном. Хотя внешности вполне заурядной — крепкий такой мужичок с бородой, разве что ростом ниже среднего.

— Барамил, — поклонился он вошедшим, — грым-брым-дрым.

Чугунов растерялся, но бортник спас положение, попросив:

— Говорите на языке франков, пожалуйста.

— Добро пожаловать, господа. Чего изволите? — перестроился гном.

— Комнату на двоих, — поклонился Пьер, — и ужин на двоих.

— И чаю зелёного, — автоматически брякнул Фёдор.

Оба аборигена воззрились на него в совершенном изумлении.

— Это мой племянник, — быстро нашёлся бортник, — никогда в городе не был. Верит, чудак, что тут чаем на каждом углу поят, да ещё и за бесплатно.

— Молодой человек, — с лёгким оттенком превосходства глянул на него Барамил, — чай у нас, конечно, есть, но это слишком дорогая роскошь. А зелёный чай вообще лишь в легендах бывает.

Ага, значит Изумрудный мир тоже чего-то стоит. Там чай из легенд в каждой дыре имеется в наличие. Вот бы привезти сюда такой "кацэ", чтобы сразу триллиардером стать.

— Покажите нам комнату, прошу вас, — отвлёк хозяина от скользкой темы Пьер.

— Следуйте за мной, господа, — величественно кивнул гном.

Комната оказалась вполне приличной — массивный деревянный стол, два тяжёлых стула, две деревянные кровати (правда, почему-то без спинок). Простая цветная занавеска на окне, на стенке картина с портретом какого-то величественного рыцаря.

— Это и есть Генрих Великий, — кивнув на рыцаря, пояснил бортник, — он действительно великий и это не пустые слова. Уж мне ты можешь поверить, я в его армии лучником служил.

— Да, я помню, — кивнул Чугунов, — а мы сегодня в город выйдем?

— Сейчас уже поздно. В этот раз я мёда привёз не слишком много. За день-два, думаю, распродам. Пока буду торговать, можешь погулять по рынку. Твои диковины я помогу продать, они хороших денег стоят. Десятая часть мне за помощь, идёт?

Федя кивнул, подумав мельком, что ему повезло. Другой бы на месте Пьера купил бы у него все его богатства за горсть медяков, пользуясь незнанием "изумрудника". По крайней мере, где-нибудь у трёх вокзалов в Москве так бы и сделали.

Утром их разбудил настойчивый стук кулаком в дверь и оба быстро оделись. Так здесь будили торговых постояльцев, чтобы не проспали к открытию торгов и успели разложить свой товар. Дверь открылась и маленький человечек с большими висячими ушами занёс в комнату поднос, на котором стояло несколько плошек и горкой лежал нарезанный хлеб. Пьер порылся в кармане и протянул человечку монетку "на чай". Ясен перец, что на настоящий чай её явно не хватило бы.

— Приятного аппетита, — слегка поклонился тот, с достоинством принял медяк и вышел.

— Это гоблин, да?

— Да, он самый, садись, попробуй местной кухни. Не королевская, конечно, но есть можно.

— Можно, — согласился Федя, попробовав гороховой похлёбки с кусочками копчёной свинины, — не хуже, чем у нас.

Поев, бортник блаженно откинулся на спинку стула и неожиданно рассмеялся.

— Ты чего? — удивился Чугунов и с подозрением оглядел себя, чем вызвал у Пьера новый приступ хохота.

— Я просто вспомнил, как у хозяина вчера морда вытянулась, когда ты чай заказал.

— Я ж не знал, что он тут редкость, — буркнул "Фьедя".

— Редкость, брат, не то слово, чашка чая стоит четыре серебряных империала.

— Опаньки, значит имеются и золотые империалы? — снова пробудился научный сотрудник.

— Конечно, — кивнул бортник, — один золотой империал равен двенадцати серебряным. Ну, всё, пошли на рынок.

Они проезжали по улочке мимо распахнутых ставен, где за занавесями шла своя жизнь — видимо, не всегда мирная. Если судить по цветочному горшку, вылетевшему из окна и разлетевшемуся вдребезги о мостовую. Вопли и грохот разбиваемой посуды сопровождали их почти до конца квартала. Федя крутил головой, как заведённый. Ну когда ещё нормальному земному человеку придётся посмотреть на живых гоблинов, троллей и эльфов? Мимоходом проскользнула мысль, что, не дай Бог, придётся остаться в этом странном мире навсегда, но лучше сразу от неё отмахнуться. Если пришельцы из параллельных миров для местных жителей не редкость, а бытовуха, то уж он-то как-нибудь извернётся. Чай не ламер какой-нибудь, типа Пьера Ламера.

Эльфиек, к сожалению, не попалось ни одной, зато у трактира что-то обсуждали между собой два гоблина. На рынке, правда, такой экзотики с лихвой хватало. Повозку остановили на том краю рынка, где активно шла разгрузка прибывшего товара. К ним сразу подошёл высоченный тролль в кожаном переднике и о чём-то заговорил с бортником. Судя по жестам, он предложил тому свои услуги, но не встретил понимания. Однако, сколько ни вслушивался Федя, смысла речи так и не уловил. Хотя, некоторые слова казались знакомыми.

— Это что, язык троллей?

— Что ты? — удивился Пьер, — это "готик", здесь все на нём говорят. Просто старший грузчик предлагал разгрузить нашу повозку, а за работу просил три серебряных империала. Я ему сказал, что мы сами справимся. Поможешь, ведь?

— Конечно, — пожал плечами Федя.

Минут за пятнадцать они перетаскали к одному из прилавков три дюжины глиняных, оплетённых лозой, горшков с мёдом.

— Со мной постоишь или по рынку походишь?

— Похожу, пожалуй. Тут для меня много интересного.

— Только не продавай ничего, ты же цен не знаешь. Или, погоди-ка…

К прилавку подошла дородная матрона с кошёлкой, которую наполняли закупленные свежие овощи. Рядом торчал дюжий слуга с зажатым подмышкой живым гусем. Пьер вступил с ней в переговоры на том же "готике". Когда она, купив целый горшок и передав его слуге отошла, бортник снова повернулся к нему.

— Это экономка нашего графа. Он тут гыр-гыр.

— Что он тут? — не понял Федя последнее слово.

— Ну, как бы сказать, — пощёлкал пальцами Пьер, — знаешь, что такое сюзерен?

— По крайней мере, понимаю.

— Так вот, он здешний сюзерен, город охраняет отряд его латников. Даже три филиала банков платят ему проценты с прибылей: Первый Горный, Лесной Эльфийский и Объединённый. Очень, — бортник воздел указательный палец, — солидные банки. Не каждый желающий может в них счёт открыть, только по рекомендации двух надёжных клиентов. Да и владение счётом стоит недёшево: тридцать пять золотых империалов в год.

— А бумажных денег у вас тут совсем нет? — не удержался Фёдор, вспомнив, как пренебрежительно отреагировал Пьер на банкноты.

— Есть банковские билеты, векселя, расписки. Ну, ваши-то, изумрудные, здесь, понятное дело, ничего не стоят. Их ни один наш банк не примет. У нас бумажные деньги другие. Их даже подделать нельзя, потому что на них магические знаки проставлены. Сейчас, подожди…