Внизу

До него вдруг дошло, о каком таком препарате шла речь. Ведь, это именно та самая подпольная сыворотка или стимулятор, который, по донесениям информаторов, был способен «поднять мертвого на ноги».

— Теперь все понятно…

Император в раздражении отбросил куски подлокотников, который с грохотом улетели в дальний конец салона.

— Проклятье, я же просил его немного потерпеть. Еще несколько дней и безы должны были вычислить этих торговцев. Черт! Черт! — это же его была вина. Если бы он поторопился с поисками и поднял на уши всю столицу, то его сыну не пришлось бы самостоятельно заниматься поисками. — Черт!

В салоне мигнул свет. Борт коснулся земля, мягко спружинив на гидравлических амортизаторах. Они прибыли на место назначения.

Вскочивший на ноги, император накинул на плечи плащ и быстрым шагом покинул геликоптер. На улице, не говоря ни кому ни слова, сразу же запрыгнул в салон черного внедорожника, в ожидании застывшего у трапа.

— Последняя информация? — глухо спросил он у своего статс-секретаря, встретившего его на заднем сидении. — Эти уроды заговорили? Что там, в конец концов, случилось?

Высокий молодой мужчина в больших очках и прилизанной шевелюрой на голове тут же начал что-то тыкать в планшете. Затем сообщил:

— Максим Соколов заговорил. Сообщил, что может помочь Его Высочеству. Упоминал некие препарат, стимулятор, кажется,

При этих словах император едва переднее кресло не сковырнул с места. Мужчина резко повернулся к статс-секретарю и зарычал на него:

— Что ты сказал? Стимулятор? Препарат? Говорил ли он про сыворотку? Говорил? — побледневший парень съежился под бешенным взглядом императора. — Ну? Язык проглотил?

Тот же смог продолжить лишь тогда, когда в него влили целый стакан воды. Только после этого у него прекратился судорожный стук зубов друг о друге.

— Упоминал, Ваше Величество! Все три слова упоминал — препарат, сыворотка и стимулятор… Еще, в самом последнем сообщение Его Императорское высочество договорился о личной встрече, где ему передадут искомое, — быстро заговорил статс-секретарь.

— Понятно, теперь все понятно, — прошептал император, отвернувшись и уставившись в окно автомобиля. — Классическая ловушка на живц…

Именно так — ловушка на живца, которую настроили именно на его сына. Все говорило именно об этом. Недруги решили использовать смертельную болезнь сына в качестве наживки. Вбросили в среду наркоманов и прожигателей жизни слух о каком-то секретном препарате, которое способно серьезно повышать ресурсы организма. Когда же слух дошел до цесаревича и начались поиски этого препарат, вышли прямо на него. Скорее всего, рассказали ему очень красивую сказку про супер совершенное лекарство, которое было изготовлено в каких-нибудь тайных лабораториях. Затем предложили встретить и получить его. Естественно, цесаревич не устоял и решил все сделать самостоятельно.

— А теперь этот сукин сын решил снова сыграть со мной в свою игру…

Фигура уборщика сейчас ему представлялась в совершенно ином свете. Он явно не был обычной пешкой, выполнявший чьи-то указания. Очень вероятно, что этот Соколов что-то знает о заказчике и теперь хочет обменять его имя на свою свободу.

— Твари… Вы за все ответите…, - заскрежетал зубами император. — Пожалеете, что родились на этот свет…

По стеклам автомобиля вдруг побежали витиеватые узоры изморози. В салоне резко похолодало. Тут же противно взвыли сенсоры магоактивности, сигнализируя о быстром росте напряженности магического поля.

— Ваше Величество…, - прохрипел статс-секретарь, буквально вжавшийся в дверь, чтобы оказаться как можно дальше от императора. — Остановитесь, Ваше Величество…

Но император стал «сдавать назад». Глубоко задышал, беря под контроль вырвавшееся наружу бешенство. Через мгновение вой сенсоров прекратился и жуткий холод начал отступать.

К место происшествия, которое было плотно оцеплено специальными отрядами службы имперской безопасности, император прибыл уже абсолютно спокойным. Ничто, за исключением сильно бледного статс-секретаря, уже не напоминало о недавних событиях.

— Где Соколов? — выбравшись из машины, сразу же спросил император у встречавших его спецов. — К нему.

Уборщик, пожелавший говорить с императором о спасении цесаревича, содержался здесь же, в спецтранспорте. Это был монстрообразный грузовик с бронированным фургоном, превращенным в передвижную тюрьму.

Перед императором распахнули дверь, напоминавшую створки банковского сейфа, и он оказался внутри капсулы. У дальней стенки на металлическом выступе сидел, прикованный к стойкам, невысокий худенький парнишка. Черноволосый, немного взъерошенный и поразительно спокойный, тут же отметил для себя император. Последнее, вообще, не укладывалось ни в какие рамки. О каком спокойствии и выдержке могла сейчас идти речь, если было совершенно государственной преступление первой категории? Это гарантированная смерть, причем мучительным способом! Однако, юнец спокойно рассматривал императора и совершенно не выказывал ни волнения, ни тем более страха.

Император, несмотря на свое желание докопаться до самой сути, решил немного помолчать. Пусть задержанный «дозреет» и осознает всю смертельную опасность своего положения. Тогда уж все его спокойствие наверняка слезет с него, как кожура с апельсина. Правда, юнец вновь удивил его.

— Хотите, Ваше Величество, я сейчас скажу, о чем вы думаете? — вдруг прервал молчание Соколов совершенно неожиданным и странным вопросом. Императору даже любопытно стало, к чему это все приведет. — Тогда слушайте… Естественно, вы решили, что непосредственно я причастен к покушению на Его Высочество. Уверен, что даже мое предложение о спасении цесаревича восприняли, как мое желание выторговать себе свободу.

Император удивленно поднял правую бровь. Все, что говорил сейчас этот уборщик, удивительным образом перекликалось с его мыслями.

— Гарантирую, что вы также не поверили в существовании средства, которое способно поставить на ноги вашего сына, — по мере того, как парнишка продолжал говорить, лицо императора вытягивалось все сильнее и сильнее. — Скорее всего решили, что это банальная выдумка. Так ведь? Конечно так… Только я говорю абсолютную правду. В моих силах помочь цесаревичу. И пока мы тут в пустую чешем языками, шансов ему помочь становиться все меньше и меньше. Ведь, мои слова очень легко проверить, Ваше Величество…

И замолчал. Теперь императору нужно было принять решение — верить или нет.

— Хорошо, — хмуро проговорил император, бросив на задержанного тяжелый и не обещавший ничего хорошего взгляд. Он решил, что даже если есть хотя бы миллионный шанс на спасение сына, его обязательно нужно использовать. — Что нужно делать…

А дальше случилось события, которые потом император не раз вспоминал со странным смешанным чувством. Посетившие его тогда эмоции были сродни мистическим…

Парня под конвоем двух магов-оперативников из службы безопасности проводили до одного из производственных корпусов, где тот под их пристальным надзором достал из какой-то щели небольшой контейнер. Это был герметичный пластиковый бокс с усиленными ребрами и собственным источником питания, который спецы тут же стали проверять на опасные вещества.

— Здесь две ампулы для обычного медицинского дозатора. По-хорошему, цесаревичу хватит и одной дозы, — Соколов медленно, чтобы никого не провоцировать, открыл бокс и продемонстрировал его содержимое. Внутри, действительно, лежали две ампулы с зеленоватым содержимы. — Но, если его состояние критическое, придется ввести и вторую дозу. Где Его Высочество?

Оказалось, из-за обширных повреждений и опасности для жизни тело цесаревича не удалось транспортировать в ближайший спецгоспиталь. Для стабилизации его состояния был развернут настоящий полевой госпиталь с самой совершенной аппаратурой поддержания жизни, чем сейчас врачи, собственно, и занимались.

— Ни хера себе, — вырвалось у парня, когда он подошел к двери реанимации и увидел цесаревича. — Тут и двух доз может не хватить.

Честно говоря, на человека тело было не очень похоже. Скорееувиденное напоминало сильно обгорелую черную куклу с истончившимися конечностями, плотно обклеенную многочисленными датчиками и сенсорами. Со всех сторону торчали разные медицинские агрегаты, которые непрерывно пищали, стонали и трещали, пытаясь вытащить пациента с того света.

— Ждать нельзя, Ваше Величество, — задержанный на глазах императора вставил первую ампулу в дозатор и подошел к телу его сына. — Что вы решили?

Тот, закрыв глаза, медленно кивнул. Другого выхода просто не было. Врачи и маги-целители уже приговорили его сына. Слишком уж тяжелые повреждения тот получил.

— Тогда, поехали…

Из дозатора показалась длинная игла, которая осторожно коснулась закопченной поверхности того, что еще недавно было человеческим плечом. С тихим шипением зеленоватая жидкость впрыснулась внутрь, покинув дозатор.

Выбросив опустевшую ампулу, парень тут же вставил другую. Быстро проверил настройки и сразу же приложил дозатор к плечу пациента.

В палате воцарилась тишина, нарушаемая лишь звуками работы многочисленных медицинских агрегатов. Рядом с телом цесаревича в нетерпении застыли люди, в глазах которых застыли самые разные эмоции — страх, сомнение, недоверие, надежда.

— А сейчас ничему не удивляйтесь, — предупредил паренёк, поднимая руку вверх и привлекая к себе внимание. — Проверьте запас жидкостей в аппаратах. Понадобиться просто гигантское количество глюкозы, крови, антибиотиков… Начинается.

Неожиданно в полной тишине начал нарастать странный звук, напоминающий треск. Что-то все громче и громче хрустело, сминалось и ломалось.

Все взгляды скрестились на теле, которое вдруг стало дёргаться. Казалось, неведомый кукловод начал дергать за ниточки стараясь оживить свою куклу.

— Господи, что это такое…, — ужаснулся кто-то из охраны, сгибаясь от рвоты.

Тело пациента словно жило своей жизнью. По его коже ходили самый настоящие волны, катившиеся то в одну, то в другую сторону. Наливались пузыри и тут же лопались, обдавая окружающих брызгами тошнотворной жидкости. С хрустом отслаивались и тут же падали с тела целые лоскуты кожи.

На их глазах происходило что-то совершенно удивительное…

— Кожа… Люди, у него появляется новая кожа! Смотрите! Вот! — слышался совершенно ошеломленный голос. — Ещё вот! И там…

Задержанный в этот момент подошёл к тумбе и положил на нее использованный дозатор. После громко хлопнул в ладоши.

— Я умываю руки. Цесаревич точно идёт на поправку. Теперь его здоровью ничто не угрожает.

У императора при этих словах задрожали губы. Он неуловимо пошатнулся, но тут же восстановил равновесие.

— Получается, мой сын обязан тебе жизнью…