Выход воспрещен

Эпилог

Я всегда думал, что возмездие — это вовсе не акция воздаяния за что-то. Какое, нафиг, воздаяние? Личностное суждение, субъективная оценка, самосуд. Пф, нет. Возмездие есть и будет восстановлением внутренней справедливости, потребностью. Да, оно наступает желаниям и целям государства на больную мозоль, но любая сложная структура стремится сделать большинство своих элементов предсказуемыми. Это всего лишь оптимизация. Личность должна понимать уровень своего взаимодействия с государством, искать компромисс, устраивающий обе стороны. Разумеется, до того момента, когда она соглашается заплатить согласно прейскуранту за воплощение своих интересов.

Но иногда выгоднее найти компромисс двум индивидуумам, потенциально полезным друг для друга.

— Изотов, прекрати насиловать КАПНИМ, — раздался нервный голос из-за спины, — И наши глаза. Докуривай чертову сигарету и говори, договорились мы или нет?

— Я еще не готов, выбираю, — хрюкнул я, — Всё такое вкусное…

Позади сидели две… авантюристки, что тут еще сказать. Но мне, несмотря на всё произошедшее, теперь было сложновато их винить. Политика. И семья. Страшное сочетание.

В Америке, если тебе не нравится сосед, всё решить довольно просто. Ты идёшь в магазин, покупаешь дробовик, стреляешь соседу в хлебало, сидишь сколько-то там лет. У нас в Союзе с этим хуже, конечно, надо ножом столовым тыкать или кирпичом, так сказать. Но на этом уровне проблема решаема, очевидно. С чем-то серьезнее, скажем, с покупкой машины, у нас уже сложнее, но это только пока. Гражданское машиностроение развивает мощности, так что скоро граждане будут счастливы, засрав родные города десятками тысяч машин, но не имея денег и совести приобрести гараж. Ну и фиг с ними.

А если твоя нужда серьезнее машины или соседа? Тут у капиталистов преимущество, называемое баблом. Кредитуйся, укради, одолжи, найди — получишь доступ к нужной тебе вещи или услуге. Скорее всего. В Союзе всех стремятся уравнять в возможностях и потребностях, с переменным успехом, а это значит, что если твоя нужда слишком сильно выбивается…, то у тебя нет надежды.

К примеру, если ты мать ребенка-криптида, который при активации стал призраком, растеряв свои эмоции. Всего лишь одна из способностей, пусть и очень интересных, но не являющаяся болезнью. У государства множество других приоритетов, а ты, в свою очередь, боишься, что даже если когда-либо это «вылечат», то твоей дочери уже будет всё равно. Она забудет, что такое — быть человеком.

Майору Окалине повезло несколько раз как самой последней дуре. В основном из этих везений можно выделить два эпизода. Я и Нина Валерьевна Молоко. Довольно близкая подруга, прекрасно разбирающаяся во многих нюансах развития у неосапиантов и… нет, целиком и полностью я нашей грозной блондинке нафиг был не нужен. Только чрезвычайно сильная способность к экспатии.

Идея была проста как топор. Настолько, что даже смешно. Завести Юльку «с толкача». У товарища Молоко была теория, что при смене парадигмы существования на энергетически/псевдоматериальную, Палатенцо, при отсутствии внешних стимулов, просто не может вспомнить и понять, что за эмоции нужно испытывать и как. Но если поместить её жить в одно помещение с мощнейшим экспатом, буквально транслирующим себя в пассивном режиме, то рано или поздно резонанс психики «призрака» и экспата пробудят… ну, скажем так, энергетическую симуляцию. А это уже имело отношение к секретному проекту «Чистый-2», поэтому эксперимент был тихо-мирно ратифицирован в Москве. С условием, чтобы Витю сильно не шатали.

С этим у женщин возникли большие сложности. Я не «шатался». Не горевал, не радовался, не дрочил на Юльку, голую или одетую, а самым хамским образом драл китаянку, жил своей жизнью и был спокоен как удав. Несмотря на удары током от той же самой Юльки. То есть, я даже не злился на неё. Эмоциональных пиков нет, прогресса в эксперименте нет, Нелла нервничает, Нина разводит руками.

А дальше на свет солнца вылезли дела Ожегова. Мелкий блондин, оказывается, вовсю использовал базы данных Лещенко, передавая информацию своему дальнему родственнику, криминальному авторитету Отчиму. Для технокинетика осуществить эту незаметную передачу было совсем несложно. Зачем это было нужно — вопрос тупой. Отчим и его люди похищали определенных неосапиантов, переправляя их за рубеж, но действовали всегда крайне аккуратно. Обладая исчерпывающими сведениями о возможных целях, они сначала составляли прейскурант из тех, кого можно незаметно «исчезнуть», а затем демонстрировали его заинтересованным клиентам. В «магазине» не было людей, о которых серьезные службы могли бы спохватиться, поэтому бизнес шёл неплохо. Родственники были крайне осторожны. Идеальное преступление.

Особенно, учитывая, что с ними работал Ховальщик, дикий телепортатор, тот самый дядька в плаще, который и «высосал» меня из автобуса и Стакомска.

Сама эта история была от Окалины дальше некуда, если бы не телепортатор. Он в верхах проходил как условно-рекрутируемый, вызывая при этом острый интерес и обильное слюноотделение. Майор, скованная со всех сторон чужим вниманием, решила разыграть гамбит. Преступный и гениальный гамбит.

Сначала она через подставных лиц организовала налет находников на госконвой, перевозящий артефакты. Здесь билось сразу несколько зайцев: 10 опытных преступников отправлялись в расход, вскрывалось очередное преступное деяние кого-то из зарубежных гостей города, позволяющее нашим укоризненно покачать пальцем, а заодно, что было радикально в интересах товарища Окалины — почти все серьезные агенты правоохранительных и силовых подразделений Стакомска бросались на полную проверку подземных полостей города. После того, как находников арестовали, конечно.

Одновременно с этим она слила информацию Отчиму как обо мне, так и о серьезном падении безопасности Стакомска из-за проверки подземных уровней. Ожегов труп, бизнес загнулся, но забрать приз, почти гарантирующий вид на жительство и богатство в другой стране — искушение невероятное. Отчим вышел на старого знакомого Ховальщика, договорился о операции… и меня сперли. Спустя секунду после засоса телепортатор получил слоновью дозу транквилизатора и сейчас курит где-то в застенках, но это не суть. Приближалась самая рискованная часть, в которой наша гениальная блондинка… облажалась.

Она посчитала, что бандюги, работавшие ранее только по мелочам, просто не смогут быстро найти нужного клиента, а держать меня под наркотой побоятся. Следовательно, что? Месячное, а то и больше заключение в КАПНИМЕ и за решеткой, за время которого я, скорее всего, «раскачаюсь» на эмоции, а затем меня радостно спасают и селят, слегка психического, назад к Юле. Бьющейся, между прочим, током. Логично? Да. Как я уже сказал, отличный план по убийству шеренги зайцев одним тапком. Окалиной можно и нужно восхищаться. Но…

…просчет. У Отчима, может, таких связей и не было, а вот у Ховальщика были.

А дальше получилось, что получилось. Единственная неясность — непонятно, кем были те три придурка, пытавшиеся украсть меня с грузовика, на котором мы двери везли. Тайна, покрытая мраком.

Вот такая вот история, которая в итоге чуть не закончилась трагедией просто потому, что, обосравшись в конце этого виртуозного плана, предвкушая тысячу и одну головомойку от начальства, проверки и прочие экзамены на профпригодность, майор Окалина была кардинально не согласна с провалом. Когда она узнала от подруги, что со мной все в порядке, в том числе и в психическом плане, то решилась на отчаянный шаг. Спровоцировать меня на насилие, а потом закрыть. Сделать то, что должен был сделать Отчим. Поселить рядом Палатенцо, так чтобы я её не видел, но «облучал», а затем продолжить попытки меня «раскачать».

Мальчик-который-всех-зае**л не смог оправдать таких высоких ожиданий. То есть — не купился.

Как ни крути, как не верти, Окалина была по самую сраку в жопе, иначе и не скажешь. Причем, не только уже, но и передо мной лично. За исключением одного маленького момента, а если быть точным, то человека.

Джонатан Джейк Липецки. Не женат, детей не имеет, трудоголик. Истинный патриот Америки. Неосапиант, также известный под позывным Дидиэл. Самый лучший, самый надежный, самый незаменимый телепортатор Соединенных мать их за ногу Штатов Америки. Ценнейший специалист, у которого была востребована буквально каждая секунда жизни.

А я заставил его сыграть во встречу жука и лобового стекла автомобиля. В смысле убил. Нафиг. Там, в Китае, когда он явился эвакуировать своих. Плюс засветился перед китайцами. Надо ли говорить, сколько последствий может случиться из-за таких загибов сюжета?

Сделка, предложенная двумя нервными женщинами, сидящими за моей спиной, крайне проста. Бесконечно нечестна по отношению ко мне, вульгарна, даже местами мерзкая она как ипотека через микрокредитную организацию, но она единственное, что Молоко и Окалина могут мне предложить.

Я мог их похоронить обеих даже ничего не зная, просто нажаловавшись куда надо, хоть своему бывшему куратору. За одни только молнии от Юльки могли получить. Но… тогда меня закроют. Запрут где-нибудь в самой заднице мира, либо вообще на каком-то пятачке, окруженном ограничителями, просто чтобы уберечь от внимания американцев. Другого такого места как Стакомск нет. Либо я живу как жил, на Коморской, в «Жасминной тени», получая двух… можно сказать, союзниц. Людей, заинтересованных в том, чтобы эксперимент с Юлькой продолжался, но уже без издевательств и перегибов. Без… дерьма.

И место в отряде «Коготь», с привлечением на операции, где фигуранта нужно взять живьем. Официально. Оплата сдельная, премиями.

Мало? Очень мало. За издевательства, за… да за всё. Но это шаг к нормальной жизни, которую я так хочу. Шаг к опыту, который можно получить только в бою, а я в ценности подобного уже не сомневаюсь. Шаг к развитию моих возможностей. Может, я их и не люблю, и не пользовался бы ими никогда в жизни, но инцидент в камере говорит, что к владеющим серьезной силой прислушиваются лучше. Первый шаг взрослого человека, понимающего, как мало зависит от одного и как много — от системы. Первая моя новая запись на грязном листе второй жизни. Первые мои зацепки в этом мире.

Ну и… а что еще могут предложить тебе, Витя, в нашем счастливом Советском Союзе? Денег? Мафынку? Фапочку? Ирония судьбы — все мои приключения, злоключения, даже знакомства, да вообще всё! ...было результатом планирования двух человек. И даже то, что сейчас происходит — тоже результат чужого планирования. Зло не повержено, Витя не восторжествовал, хорошего конца не будет. Его, дорогая моя публика, для Вити изначально не предполагалось, по крайней мере до времени, когда в организме товарища Изотова есть какие-то важные и непонятные для Советского Союза пертурбации.

Не роль лабораторного хомячка, не жизнь простого неосапианта, не халява Мальчика-который-всех-задолбал, не простое тихое существование подростка-отличника из сиротского дома. Нечто среднее. Нечто неудобное. Нечто… а, без разницы.

— Я принимаю ваше предложение, товарищи, — сказал я, оборачиваясь к сидящим женщинам, между которыми на столике грустно стояла початая бутылка коньяка. Вздохнул, заковырял бычок в пепельницу, затем добавил, — Только больше так не делайте.