Рождение Патриарха

В общем, я наворачивал круги по лесу, развлекая себя исключительно забегами по деревьям, вернее, тренировкой возможности «ходить по стенам», что была одной из немногих паранормальных способностей, с которыми я разобрался. Как говорится, ничего не предвещало… До тех пор, пока из руин не вышел Эдгар и не направился ко мне.

— Лорд приказал сходить на разведку и взять тебя с собой, — сообщил бывший охотник, протягивая мне плотный дорожный плащ с капюшоном. — Надень, и поспешим — идти почти до рассвета.

— А куда мы? — с долей недоумения уточнил я, принимая плащ.

— В нескольких днях пути у нас есть схрон, куда приходит информатор. Время до новой встречи как раз подошло, так что надо его встретить и заплатить за информацию, — разъяснил мой приятель, первым начиная шагать куда-то на юго-восток, если судить по расположению мха на деревьях.

— А как мы отойдём на эти несколько дней? — поспешно натянув капюшон, подстраиваюсь под его шаг.

— В лесу есть несколько мест, где подготовлены схроны для днёвок. Землянки в основном, но есть и парочка руин с подвалами, хоть и поменьше наших. Пару дней в них пересидим, а дальше будем на месте. Ты только ближе к рассвету перчатки надень и капюшон натяни.

— Понял, — не стал я спорить со столь разумными рекомендациями, рефлекторно проверив наличие оных перчаток на поясе. Как и всю прочую одежду с оружием, перчатки мне давно выдали, но те мне были великоваты, так что большую часть времени я ходил без них. — А этот информатор, он кто?

— Наёмник из Тэшвейна. Это городок здесь на юге. Стоит на основном торговом тракте и речной переправе в южные долины.

— И этот наёмник в основное время работает на город?

— Да, охраняет порядок на улицах, ворота и по окрестностям в патрули ходит, когда его очередь.

— А как мы его завербовали?

— В одном из дальних патрулей, когда его отряд на постоялом дворе остановился. Сначала присмотрелись, потом сделали предложение — ничего сложного, — пожал плечами Эдгар, словно говорил о бытовой мелочи.

— А если бы он отказался и за оружие схватился?

— Так не по-дурному же мы предлагали, и говорю — присмотрелись сперва. Падких на деньги людей легко заметить. Это пока ты молодой, в людях не разбираешься, а как за тридцать-сорок тебе перевалит, крысу от овечки сразу отличишь. Только ты ему про крысу не сболтни, — сразу предостерёг меня бывший охотник, — пусть думает, что мы его уважаем, как полезного человека. Они такое любят.

— Они?

— Ну, они — люди, — вновь пожал плечами мой учитель по выживанию в дикой природе. — Информаторов время от времени менять надо, а то много узнают или решат на покой уйти, — продолжил он наставительным тоном. — Но этот ещё полезный — резать его будем года через два, а пока пусть считает себя уважаемым партнёром — лучше работать будет.

— Ясно… — односложно ответил я. — А много он сообщает полезного?

— Когда как. Большие торговые караваны, что по главному тракту двигаются, нам неинтересны. Даже малые группы на основном тракте лучше не трогать. Там и далеко слишком от дома — слабость накатывает, и следы боя обнаружат быстро, а это почти наверняка погоня и поиски. Сами отдельные патрули нам, может, и не опасны, но начни мы сильно наглеть, города и большую облаву организовать могут — они тут с торговли живут и убийства своих солдат не простят. А на большую облаву могут не только рейнджеров-авантюристов нанять, чтобы следы вычислить, но и магов со священниками. Поэтому интересны нам только мелкие торговцы, которые по сельским дорогам ходят или в горные деревни идут. А таких хоть и хватает, но об их планах заранее не очень легко узнать, так что по-разному бывает…

В следующие несколько часов я узнал не то чтобы массу нового, но, скажем так, те подробности о жизни общины, которые раньше по большей части обходили меня стороной. Суммировать их можно было лозунгом: «Как грабить и резать округу, чтобы никто не заметил». Кроме шуток! Пусть по своей сути мои новые сородичи являли собой чистой воды банду разбойников, а наш «атаман» очень любил всякие брюлики с прочими «золотыми унитазами», но в первую очередь интересовали нас всё же не мирские богатства, а банальная кровь, потому зачастую вампирской общине было предпочтительнее вырезать переезжающую куда-то крестьянскую семью, чем странствующего торговца с охраной, везущего дорогой и легко реализуемый товар. Отсюда и плясала вся наша тактика, позволяя при сохранении многолетней регулярности массовых убийств оставаться незамеченными официальными властями.

Край у нас был северный и довольно суровый, лето вроде бы и не слишком короткое, но холодное. Почти никогда не радующее людей настоящими жарой и зноем, зато промозглым ветром и дождями — очень даже, отчего и кутающиеся в плотные плащи с капюшоном путники, никогда не снимающие днём перчаток, тут и не вызывали вопросов на постоялых дворах даже в середине лета. Различного рода конфликтов между административными центрами, в том числе и с пограничными стычками и взаимными набегами, тоже хватало. Как и орков всяких, что могли и сами с гор спуститься, чтобы пограбить, и в наёмники податься как раз по случаю очередного обострения отношений между городами-государствами, которым лишнее пушечное мясо в такой ситуации будет как раз очень нелишним. Нанимать их, конечно, не все были готовы, но некоторые были. Вот и получалось, что в такой обстановке остаться незамеченным и спокойно покусывать население то тут, то там было не такой уж и сложной задачей. Тем более что совсем уж часто этого делать не требовалось, банально потому, что тут в ходу были специальные зачарованные фляжки, сосуды и прочие мерные ёмкости для хранения любых жидкостей в свежем виде многие годы, то есть в том числе и крови. И, что очевидно, у вампирской общины они были.

Так мы и топали сквозь лес, скрашивая однообразность пути воспоминаниями и разного рода хвалебными байками о былых деньках со стороны моего провожатого и «восторженным вниманием» с моей, пока небо не начало светлеть. Данный факт разговоры резко оборвал, а вот скорость шага ускорил. Очевидно, его благородие лорд Миртел не стал утруждать себя уточнением точного времени, когда загорелся идеей отдать приказ на наш поход, в результате чего спокойно дойти до точки, где можно было переждать день, мы за тёмное время суток не успели. И вот тут началось.

Лес — он ведь только кажется непроглядным и полным укрытий, а как солнышко взойдёт, да на ясном небе, так под самым густым кустиком начинает припекать. Эдгар, что уже имел похожий опыт, заранее построил наш маршрут так, чтобы при восходе солнце светило в спину, что плотно закрывалась плащом, но ощущения всё одно были такими, будто стоишь под потоком очень горячего и сухого воздуха и при этом на плечах несёшь мешка два картошки. А ещё предгорья — это предгорья. Это очень неровная, холмистая местность, в нашем случае ещё и поросшая первозданным лесом, где никогда не было толп туристов, сжигающих сухостой на шашлыки, или парковых служащих, расчищающих пространство между деревьями. Идти только и исключительно по прямой в таких условиях просто невозможно.

И именно это привело к тому, что я, пусть и крайне неприятным образом, узнал, что всё-таки могу переносить открытый солнечный свет.

Это было тяжело, чертовски тяжело! И больно. Но экспериментально выяснилось, что если стиснуть зубы и терпеть, волевым усилием настраивая себя на какую-то форму противодействия, то вместо того, чтобы гореть заживо, я всего лишь получаю ожоги. Болезненные, мучительные, дёргающие при каждом неудачном движении, но всё-таки просто ожоги, а не горстку пепла.

Мой спутник, в силу куда большего опыта, эксцессов, подобно подставлению морды под прямые солнечные лучи на повороте, избежал, но когда мы добрались до замаскированной землянки под старым упавшим деревом, завалился туда в состоянии немногим лучше, чем моё. Вход в землянку загораживала куча елового лапника, и, кое-как завалив оный вход за собой, мы добрых полтора часа тупо сидели, приходя в себя да цедя кровь животных из тех самых зачарованных стеклянных фляг, что были у обоих. О чём думал Эдгар, я понятия не имел, но у самого в голове крутились исключительно нецензурные мысли и картины того, что и куда нужно запихнуть лорду Алехандросу ради восстановления справедливости и просто кармического баланса мира.

Более-менее оклемались мы только к закату, проведя весь день в мрачном молчании. Не особо тянет на поболтать, когда ты сидишь в тесной землянке с ожогами, давишься штукой, от которой тебя реально может вырвать, но ничего лучше в запасе тупо нет, да ещё и ощущаешь над головой «паяльную лампу». Пусть в сём убежище солнечный свет нас не доставал, но оно было всё-таки недостаточно глубоким и недостаточно надёжным для того, чтобы чувствовать себя комфортно чисто с психологической точки зрения. В общем, с закатом мы вздохнули с облегчением, а там и двинулись в путь.

На следующую точку маршрута мы вышли ещё затемно, тем самым подтвердив, что цепь убежищ построена грамотно, а наше вчерашнее поджаривание — результат очередного идиотского приказа «уважаемого лорда» на тему «вот прям ща встали и пошли узнавать». К тому же в этот раз имела место не землянка, а полноценная хижина-хибара типа «скромный домик отшельника», ну или лесника какого. То есть пусть выполнена она была довольно грубо, из неотёсанных брёвен, но сами брёвна внушали веру в будущее своей толщиной, щели же между ними были тщательно законопачены при помощи пакли и смолы, имелись надёжная дверь с запором и даже какая-никакая мебель. Для комфорта обычному человеку не хватало бы разве что окон и вентиляции, но мы, по понятным причинам, в окнах не нуждались. Как и в вентиляции, благодаря отсутствию необходимости в дыхании. Вернее, вампиры в этом плане были как тот мужик из анекдота про строителя, мол, что умеешь? Могу копать! А ещё что? Могу не копать! Вот и мы «могли не копать», в смысле, не дышать неограниченно долго и не испытывать по этому поводу каких-либо проблем. Разве что для разговоров нужно было воздух в лёгкие собирать, но вот качество этого воздуха было нам безразлично.

— Неплохо идём, завтра уже будем на месте, — сообщил мне Эдгар.

— Главное, чтобы вновь не попасть под рассвет. До чего же поганые ощущения, — сказать мне хотелось куда как больше, в том числе и по поводу интеллектуальных способностей «любимого командира», но я уже привычным усилием сдержал себя — местные обращённые будут радостно улыбаться и восхвалять своего хозяина, даже если он их начнёт живьем жрать.

— Да, тяжко получилось, но ничего, справились. Ты, кстати, молодец, я уж боялся, что тебя придётся на себе нести или и вовсе изжарит, — согласился мой наставник по выживанию.

— Перспектива поджариться заставляет учиться очень быстро, тех нескольких ожогов мне хватило с лихвой — до сих пор зудит и болит, — на самом деле, уже нет, но я видел, как пострадавший гораздо меньше моего вампир периодически морщится и рефлекторно растирает плечи, что так-то были прикрыты не только плащом, но и плотной кожаной курткой под ним. Очевидно, моя регенерация превосходит таковую у рядового обращённого, так же, как и иные физические параметры. Но, как и в случае с этими самыми параметрами, демонстрировать подобного я не спешил.