Ку-дар

Мое настроение моментально испортилось, эта идея лишала меня преимущества, которым я собирался воспользоваться. Задумка заключалась в том, чтобы постоянно держать Болчака против небесного светила, «дех-ни» плохо переносили прямой солнечный свет. В настоящее время второй «сирд» прошел всего четверть пути по небосклону, и оба светила сияли довольно ярко. Вот о чем шептались «даир» и Хейкар, поглядывая в мою сторону... А глава Даре-Ач оказался далеко неглуп, повязкой он лишал меня того преимущества, чем наделила природа несчастных ку-даров. Но на этом подлость устроителей боя не закончились: мне пришлось простоять не менее двадцати минут под палящим солнцем, прежде чем на ринг вышел мой соперник.

Двадцать минут под солнцем много даже для ку-дара: впервые пот потек у меня по спине, и рубаха прилипла к груди. Первым повязку на глаза наложили Болчаку, мелкая подлость даже в этом: мне дольше пришлось испытывать действие солнечного света. Плотная темная повязка с вырезом для носа не давала ни малейшего шанса разглядеть хоть что-то. Даже подняв голову к небесным светилам, не удалось увидеть светлого пятна. А Болчаку такую же повязку одели или ему сделали снисхождение, — промелькнула мысль, заставив меня дополнительно вспотеть.

— Вам дадут боевые мечи, бой идет до смерти одного из вас. Только после моей команды, можно снять повязку. Если кто-то раньше снимет, то считается проигравшим и будет убит, — голос Хейкара доносился сбоку, — ориентируйтесь на звук: когда вы будете отдаляться друг от друга, удар гонга вам подскажет, что вы далеко. Когда вы будете близко друг к другу, гонг будет молчать. Тебе все ясно, Болчак? — обратился Хейкар к моему противнику.

— Ясно, — голос говорившего прозвучал сзади, заставив меня крутануться на месте. Мое движение вызвало смех в толпе, послышались оскорбительные выкрики

— Ты все понял, ку-дар? — обратился ко мне Хейкар. Пару минут его голос звучал сбоку, а сейчас, судя по звуку, он находился прямо передо мной.

— Что мне делать? — спросил я, продолжая играть роль ку-дара. Меня слышит и Болчак, пусть считает, что перед ним обычный слабоумный из низшей касты, так, скорее, недооценит, чем примет всерьез. Хейкар снова повторил условия боя, и после моей глупой фразы, что мне придется драться с завязанными глазами, а я ничего не вижу, поспешно объявил:

— Бойцы знают, что им делать, вручите им мечи.

Послышались мягкие шаги по песку, и в мою руку вложили рукоять меча. Уронив его на песок, я нагнулся и пока его нашаривал, вызвал волну смеха. Своей цели добился, определив длину клинка.

— Сигнал к бою даст удар гонга. Вы готовы? — Болчак ответил, я же проигнорировал вопрос, чтобы не выдавать своего местонахождения.

«Дзинь» — прозвучал удар железом по щиту стражника, и я поспешно сделал пять шагов в сторону, стараясь ступать бесшумно. Гонг молчал, это значит, что мы находимся рядом друг с другом. Меня подмывало броситься в сторону, но есть риск напороться на выставленный меч Болчака. Мой противник не выдержал первым: я услышал шуршание песка и присел. На трибунах стояла мертвая тишина, я чувствовал, как проминается песок под тяжестью ног Болчака. Когда мне показалось, что звук совсем рядом, я выбросил руку с мечом и задел ногу противника, и в тот же момент над моей головой просвистел ответный удар, обдав меня волной теплого воздуха.

Надо отдать должное моему противнику: он не пикнул, хотя мой меч задел его ногу. Более того, промахнувшись, враг моментально отпрыгнул в сторону и разорвал дистанцию, уходя от моего ответного удара. Мой замах был такой силы, что меня повело в сторону, едва не опрокинув на песок арены. Чтобы успокоить бешено бьющееся сердце, я тоже отбежал в противоположную сторону метров на пять. Удар гонга возвестил, что расстояние между бойцами стало неприлично большим. С колоссальным усилием удержал левую руку, тянущуюся к повязке. Зачем мне ночное зрение и улучшенная толерантность к солнечному свету, если на глазах такая плотная светонепроницаемая ткань?

Повторный удар гонга побуждал к действию: держа меч в вытянутой руке я пошел вперед. Гонг прозвучал еще дважды и стих, обозначая, что мы близко. Болчак опытный боец, одна моя ошибка и я труп. В какую-то секунду я впал в ступор, а потом послышались шаги со всех сторон, словно на меня нападали десять Болчаков. Неистово размахивая мечом, я прыгал из стороны в сторону. Дважды наши мечи скрестились протяжным металлическим звоном. Острие меча противника прорезало мою рубаху на груди, нанеся неглубокую царапину. От смертельного удара я ушел бросившись на песок и перекатившись в сторону. Как ни напрягал слух, шагов врага не удавалось услышать.

Даже ку-дар имеет ограничение по выносливости: я дышал как кузнечные меха, выдавая свое местонахождение. Но Сирд явно благоволил мне, в последний момент мне невероятным образом удавалось уклониться от удара, как будто внутренний голос кричал: отпрыгни, пригнись, слева, справа. Долго такая пляска смерти не могла продолжаться, при всей своей тренированности Болчак тоже устал: Сирд не щадил никого. Задержав дыхание, мне пару раз удавалось определить его по дыханию, становящемуся все шумнее. Дважды мы снова расходились, но настойчивые удары гонга погнали нас в нужном направлении.

Пронзи его, он перед тобой, — это не мой внутренний голос, а что-то на уровне подсознания, повелительное, не терпящее возражения. Не успев даже осознать, что я делаю, выбросил руку с мечом вперед: клинок уперся в преграду. Рывком толкнул его сильнее, ощущая, как плавно входит клинок в нечто мягкое и эластичное. Рев толпы взорвал тишину, но стон умирающего Болчака я услышал отчетливо. Провернув меч внутри тела, выдернул его и отскочил назад, чтобы избежать ответного удара. С мягким шумом рядом со мной на песок упало что-то большое. Толпа взревела вновь и стихла, потому что звенели удары гонга, словно стражник сошел с ума. В наступившей тишине, отчетливо прозвучал голос Хейкара:

— Ку-дар выиграл и подтвердил свое право жить. Ку-дар, можешь снять повязку!