Горный хребет

Это был первый раз, когда Тарренс Клиган встретился лицом к лицу со своей названой дочерью. Он был несколько расстроен тем, что не смог встретиться с ней до свадьбы. Но он не протестовал, так как его старший сын мог жениться на ком угодно.

По крайней мере, теперь он наконец-то лично увидел Дейси Мормонт. Он улыбнулся и протянул ей руку. Она улыбнулась в ответ и крепко пожала его. Тарренс тоже обменялся рукопожатием с Оберином, и тот сердечно сказал:

— «Моя госпожа, мой принц, приветствую вас».

— Спасибо, сир Тарренс, — приветливо сказал ему в ответ Оберин.

— «Для меня большая честь наконец-то встретиться с вами, добрый отец», — радостно провозгласила Дейси.

Сир Тарренс сделал шаг назад, а затем оглядел окрестности и нетерпеливо спросил:

— Итак… где мой первый внук?

— Дальше в караване, — сообщил ему Грегор, — мы подумали, что будет лучше, если он останется с гражданской частью конвоя.

— «Только когда мы были в движении, — добавила Дейси, — обычно он с нами, когда мы останавливаемся».

— «Не беспокойтесь, сир, — заверил Оберин сира Тарренса, — моя любовница присматривает за вашим внуком. Я собираюсь выехать и найти ее».

— «Ну, скажи своей любовнице, что я благодарен, — сказал Тарренс принцу, — и скажи ей, что ее также приглашают войти в замок».

— Как пожелаете, мой добрый сир, — признался Оберин. Он быстро вернулся к своему гарону, снова оседлал его и выехал обратно за ворота.

Пока принца не было, сир Тарренс и его вассалы сопроводили Грегора, его жену и его офицеров внутрь крепости. Квартиры уже были устроены для Грегора и его лейтенантов. После того, как легионерам показали их комнаты, им потребовалось некоторое время, чтобы отдохнуть и прийти в себя после путешествия.

Грегор и его офицеры присоединились к сиру Тарренсу и его домочадцам за полуденной трапезой в главном зале. Грегор, Дейси, Рикард, Оберин, Эллария и Нимерия сидели на возвышении вместе с Клиганами из Крепости Клигана. За Элией и Обеллой ухаживали личные слуги Оберина и Элларии.

После того, как завтрак был подан и съеден, сира Тарренса Клигана официально представили внуку. Когда ему представилась возможность подержать Рикарда Клигана на руках, он расплылся в широкой улыбке, и чувство гордости было почти невыразимым.

Рикарду было около восемнадцати месяцев, но он был размером с ребенка, который видел три или четыре дня рождения. У него была густая копна темных волос (которые, очевидно, достались ему от матери), он мог ходить прямо, не спотыкаясь, и говорить законченными предложениями.

Пока он баюкал внука на руках, сир Тарренс посмотрел на Грегора и Дейси и спросил:

— «Он действительно весил 8 киллограм при рождении?»

— «Да, — сказал Дейси с гордой улыбкой, — я могу это подтвердить».

Затем Грегор спросил своих родителей:

— «Вы помните, сколько я весил?»

«Около 6 киллограмов, — рассказала Далия, — однако Рикард не такой крупный, как вы были в этом возрасте».

— «Действительно?» — заинтересованно сказал Грегор.

Далия кивнула и заметила:

— «Так что нет причин предполагать, что он будет даже выше тебя».

— «Он по-прежнему будет великаном, в этом нет сомнений», — возразил Грегор.

— Совершенно верно, — согласился Тарренс. Он осторожно вернул внука сыну, а затем спросил вопросительно:

— «Как долго ты будешь в Западных землях?»

— «Только до тех пор, пока восстание Железнорожденных не будет подавлено», — сказал Оберин Мартелл.

— И на время последующего празднования их поражения, — прокомментировал Грегор. Он быстро добавил:

— «При условии, что он есть».

— «Я почти уверена, что они будут, — рассуждала Далия, — Король, как говорят, любит турниры. Он устроил один на свадьбе своего брата, один на рождение наследника и один на свою первую годовщину».

— «Тогда он обязательно бросит одну, чтобы отпраздновать свою победу над Железнорожденными», — заявил Грегор.

— Сначала он должен победить их, Грегор, — пробормотал Сандор, словно Горе нужно было напомнить, что война только началась.

— О, он будет, — уверенно произнес Грегор.

С вашей помощью, без сомнения.

Далия Клиган торопливо привлекла всеобщее внимание к теме, которую минуту назад затронул ее муж. Она объявила:

— «Мы надеемся, что после того, как Железнорождённые будут побеждены и последующее за этим веселье, вы сможете остаться здесь ещё немного».

Грегор потер подбородок и пробормотал:

— «Пока я здесь, сир Бринден Талли наблюдает за делами Рва Кейлин и другой половины Легиона без знамен. Я считаю, что он наиболее квалифицированный человек, чтобы возглавить вместо меня. мы не торопимся возвращаться ко рву. Таким образом, нет никаких причин, по которым мы не можем продлить наш визит».

Тарренс снова улыбнулся и заявил:

— «Вы не представляете, как мы рады это слышать».

— Что ж, могу себе представить, — дерзко заметил Грегор, — поверьте мне, я разделяю ваше ликование, отец. Надеюсь, мы тоже сможем наверстать упущенное.

Тарренс усмехнулся и с радостью заявил:

— «О, я не хочу, чтобы ты оставался только для того, чтобы наверстать упущенное, Грегор».

— «У нас запланировано нечто гораздо большее, — сообщила Далия Клиган.

— Что бы это могло быть, моя госпожа? — спросил Дейси.

Тарренс усмехнулся и ответил ей:

— «Некая предстоящая церемония».

При этом он приказал всем смотреть в конец помоста. Там Сандор и Обара сидели друг напротив друга. Они встали со своих мест так, что теперь стояли рядом друг с другом, и он взял ее правую руку в свою левую. Они подняли переплетенные пальцы в воздух и оба широко улыбнулись.

Грегору, Дейси, Оберину и остальным не потребовалось много времени, чтобы сообразить.

Гора взглянул на отца и взволнованно предположил:

— «Означает ли это…?»

Тарренс кивнул головой и провозгласил:

— «После долгих раздумий я благословил Сандора и Обару. Они поженятся вскоре после окончания войны».

Обара Мартелл находится в Крепости Клигана почти год, и сир Тарренс Клиган очень хорошо ее знает. Она не заботилась ни о богатстве, ни о власти, но очень заботилась о семье и безопасности. Она была сильна как телом, так и духом, и она была таким же хорошим лидером, как и бойцом. По его мнению, Сандор не мог и надеяться найти лучшую невесту.

Грегор повернулся к младшему брату и поднял кружку со словами:

— «Тогда я надеюсь первым поздравить тебя, Сандор. Тебя тоже, Обара».

— «Я выпью за это, милорд, — заявила Обара, подняв собственный кубок, — я полагаю, теперь мне следует называть вас «брат».

— Называй меня как хочешь, — предложил Грегор, потягивая свой эль, — если, конечно, это приемлемо для ушей нашей семьи.

— «Конечно, — со знанием дела согласился Обара, слегка улыбнувшись, — тебе не о чем беспокоиться, Грегор. Я умею не злобствовать о своих союзниках и родственниках».

Сандор кивнул и с юмором заявил:

— «Мы можем быть уверены в этом, принцесса».

При этом ухмылка Обары сменилась гримасой. Она посмотрела на своего жениха и простонала:

— «Сандор…»

Сандор ухмыльнулся и нахально пробормотал:

— «В чем дело, принцесса?»

— Ты же знаешь, я ненавижу это, — раздраженно пробормотал Обара.

— «Но это правда, не так ли?»

Сандор возразил:

— «Твой отец принц, а ты теперь его истинная дочь. Это делает тебя принцессой во всех смыслах».

— «Он высказывает мнение, милая», — сказал Оберин своей старшей дочери.

Обара открыла рот, но сначала ничего не вышло.

Первой заговорила Нимерия. Она поднялась со своего места и вмешалась:

— «Подожди. Папа, если это так, то значит ли это, что я тоже…?»

Оберин лишь ухмыльнулся и кивнул головой.

Нимерия заворчала и откинулась на спинку стула.

— Я хочу, чтобы от меня отказались, — пробормотала она с сарказмом в голосе.

— «Желание отклонено», — шутливо сказал в ответ Оберин.

Именно здесь Обара снова обрела голос. Она также нашла возвращение. Она коварно ухмыльнулась и сказала своему жениху:

— «Ну, подумай об этом, Сандор: всякий раз, когда кто-то из высокородных женится на ком-то более низкого ранга, последний тоже повышается в ранге. Так что после того, как мы поженимся, следуя твоей логике, ты будь принцем».

У Сандора не было слов, когда он услышал это заявление. Он посмотрел на свои руки и пробормотал:

— «Я не подумал об этом…»

— «Теперь я заставила тебя подумать об этом,»

лукаво возразил Обара,

— «Итак, скажи мне, как это звучит?»

Сандор медленно вздохнул и сардонически заметил:

— «Хорошо. Если это тебя так сильно беспокоит, я не буду называть тебя принцессой без твоего разрешения».

Если он мудр, он не будет называть ее так даже с ее разрешения.

— Спасибо, — с благодарностью сказал Обара. Она легонько чмокнула Сандора в щеку, и его ухмылка тут же вернулась.

Вскоре после того, как трапеза закончилась, Тарренс попросил поговорить с Грегором наедине. Гора решил, что может позволить потратить отцу несколько минут. Пока Дейси шла в их покои с Рикардом, Грегор направился к солярию своего отца.

— О чем это, отец? — заинтересованно спросил Грегор.

Сир Тарренс открыл было рот, чтобы что-то сказать, но мгновение колебался. Он постучал пальцами правой руки по поверхности стола.

С тех пор, как приехал Грегор, Тарренс Клиган старался держать свою левую руку как можно дольше вне поля зрения. Ему было интересно, заметил ли это его сын.

Даже если он этого не сделал, в конце концов ему придется узнать.

Наконец Тарренс посмотрел на Грегора и вопросительно спросил:

— «Вы знаете, когда ваши войска отправятся в бой?»

Грегор пожал плечами и прокомментировал:

— «Мы прибыли последними, поэтому король должен планировать скорое выступление».

Тарренс кивнул в знак подтверждения и пробормотал:

— «В любом случае, я хочу пожелать вам удачи».

Грегор поднял бровь и предположил:

— «Ты не пойдешь с нами?»

Отец торжественно покачал головой. Ему нужно видеть.

Именно здесь сир Тарренс вытянул левую руку и поднял ее вверх. Его рука неудержимо дрожала.

«Что…?» — беспокойно начал Грегор.

— Мейстер Великс считает, что это ранняя стадия паралича, — мрачно сообщил своему сыну Тарренс.

— «Паралич?» — потрясенно прошептал Грегор.

Тарренс только кивнул.

— Он мог ошибаться, — с надеждой предположил Грегор.

— Мог бы, — признал Тарренс, — но что бы это ни было, одно можно сказать наверняка. Я не годен ни для боя, ни для плавания. Наши подразделения не должны быть замечены во главе с человеком, который не может держать даже свою руку твердо. что скажут другие лорды?»

— Тебе все равно, что они скажут, — возразил Грегор.

— «Бывает, что мне не все равно, — заявил Тарренс Клиган, — я не буду обузой ни для своего дома, ни для своих людей. Умоляю вас, не пытайтесь изменить мое решение, оно уже принято».

Тарренс знал, что в обычном случае Грегор приложил бы настойчивые усилия, чтобы убедить отца в том, что тот слишком мало верит в себя. Но поскольку он умолял его, Грегор согласился больше не спорить по этому поводу.

— Очень хорошо, отец, — немного застенчиво согласился Грегор.