Горный хребет

* * *

Всякий раз, когда в доме рождался ребенок, было принято, чтобы сюзерен соответствующего дома уведомлялся об этом очень скоро. Особенно, если этот ребенок был предполагаемым наследником дома. Таким образом, первое сообщение было отправлено в Винтерфелл.

Ворон достиг крепости ранним вечером. В это время лорд Эддард Старк только что поужинал со своей семьей. Он направлялся в богорощу, чтобы прочесть вечернюю молитву, когда мейстер Лювин перехватил его снаружи.

Получив кусок пергамента, Нед Старк отправился в богорощу. Там он сел у ствола сердечного дерева, открыл письмо и прочитал его.

Беременность Дейси была общеизвестна на Севере в течение последних нескольких месяцев. Естественно, известие о ее рождении не стало неожиданностью для лорда Эддарда; он уже ожидал услышать об этом где-то в этом месяце. Тем не менее, он был доволен тем, что роды прошли успешно и без каких-либо осложнений.

Он также был заинтригован тем, как Грегор Клиган дал своему сыну имя Рикард. Мало того, что это было северное имя; это было имя покойного лорда-отца Эддарда. Он полагал, что должен быть польщен решением Горы. Лорд Карстарк, безусловно, был бы.

Хотя от него этого и не требовалось, Нед планировал послать очередного ворона, чтобы поздравить лорда Грегора с рождением наследника. Он делал это со всеми своими знаменосцами, но это было больше, чем просто обязательство, которое побудило его написать лорду Рва Кейлин. По ряду личных причин он хотел поддерживать регулярную переписку с Грегором Клиганом.

Втайне Гора очаровывал его. Тот, кого вообще было очень трудно очаровать.

Много лет назад, когда Эддард был всего лишь вторым сыном великого лорда, он слышал рассказы о Горе, Которая Скачет.

Нед воспитывался в Орлином Гнезде, поэтому он был как можно дальше от Грегора в те годы, когда последний достиг известности в Западных землях.

Тогда Эддарду показалось удивительным, как сын самого молодого и, вероятно, самого незначительного дома в Западных землях стал одним из самых любимых воинов в его регионе. С его размером и силой он мог сделать все, что хотел, и уйти от наказания.

Эддард знал, что только потому, что у человека есть возможность получить выгоду за счет других, он не обязательно пойдет на это, даже если он очень эгоистичен. Однако даже на Севере и в Долине не было секретом, что Тайвин Ланнистер меньше заботился о гибели мирных жителей, чем другие Верховные лорды Вестероса. Имея это в виду, у Грегора была бы свобода делать все, что ему заблагорассудится, до тех пор, пока его действия не вызывали неудовольствия лорда Тайвина.

Вместо этого он изо всех сил старался защитить невиновных и в то же время соблюдать закон.

Эддард почувствовал интересный контраст с Грегором.

К виновным он был суров, черств, безжалостен и даже несколько устрашающ. К невинным он был нежным, чутким, сострадательным и понимающим.

Во время восстания Роберта Грегор продемонстрировал эти качества за пределами своей родины.

Во-первых, он свел к минимуму потери во время разграбления Королевской Гавани и сурово наказал тех, кто умышленно причинил вред простым жителям города. Он лично убил своего союзника, сира Амори Лорха, за (предположительное) убийство детей Рейгара.

Потом были события, произошедшие в Дорне.

Эддард никогда не забудет Дорна.

Он отправился в Красные горы, планируя найти свою сестру и вернуть ее домой или умереть при попытке. Когда он и шесть его товарищей столкнулись с Королевской гвардией у Башни Радости, он ожидал смертельной схватки.

Но стычки не было. Ни он, ни его друзья, ни Королевская гвардия не погибли в тот день. Его сестра тоже жила. Таким образом удалось избежать больших потерь.

Лорд Уиллам Дастин стал отцом. Годом ранее его жена, леди Барбри из дома Рисвеллов, родила здоровую девочку, которую они назвали Кларой. Недавно Эддард услышал, что леди Барбри снова беременна. Если бы Уиллам умер в Башне Радости, его дом канул бы в лету. Теперь, во многом благодаря заступничеству Грегора Клигана, Дом Дастинов выстоит. По той же причине Мартин Кассель теперь служил мастером над оружием Винтерфелла, и он был рядом, чтобы наблюдать, как его сын Джори заканчивал взрослеть.

Конечно, насколько знала остальная часть страны, все, кто был в Башне Радости (кроме Хауленда Рида), были мертвы. Кроме того, Эддард теперь был вовлечен в опасный заговор, который, если его разоблачить, может стоить ему жизни. И жизни всех причастных, включая его племянника. Что его раздражало, так это то, что он был вовлечен в этот заговор отчасти против его воли.

Грегор заверил его, что риск того стоит. Гора утверждала, что до тех пор, пока все, кто знает имена детей Рейгара, будут делать это и не говорить ничего, что может поставить под угрозу их безопасность, они все проживут, не страдая от дальнейших трагедий.

С тех пор прошло четыре года. Драконы все еще жили как изгнанники, а олень все еще претендовал на их трон.

Придет день, когда волку придется выбирать между двумя фракциями. Эддард не сомневался в этом.

Ему придется принять решение, как бы он этого ни боялся.

Либо он нарушит клятву верности, данную Роберту, либо нарушит обещание, данное Лианне, обеспечить безопасность ее сына.

Он часто молился о решении этого затруднительного положения, которое позволило бы ему оставаться верным как своему другу, так и своей семье.

Такое решение могло показаться невозможным. Тем не менее, часть Эддарда Старка искренне верила, что такое решение действительно возможно, и если есть один человек, который сможет его найти, то это будет его новый вассал.

Эддард Старк знал Грегора Клигана всего четыре года, но волчий лорд считал, что может доверять Горе.

Этот человек даже не родился северянином. И все же он сделал для Севера и остального королевства больше, чем любой из моих знаменосцев за последнее время.

— Нед?

тихий голос прервал его размышления.

Эддард повернулся к входу в богорощу. Его леди-жена Кейтилин стояла перед ним с узелком в руках и нежной улыбкой на лице.

Нед Старк улыбнулся в ответ и жестом пригласил Кейтилин подойти. Она быстро подошла к мужу и села рядом с ним.

Сверток оказался их годовалой дочерью Сансой. Она крепко спала.

Улыбка Неда осталась, когда он протянул руку и погладил пучок каштановых волос на лбу дочери. Она тихо заворковала, но не проснулась.

Кейтилин спросила:

— «Ты в порядке?»

— «Да, — ответил Эддард, глядя на жену, — у меня новости из Рва Кейлин».

— Леди Дейси родила? — предположила Кейтилин.

Эддард кивнул и заявил:

— «Сына по имени Рикард».

Улыбка Кейтилин превратилась в ухмылку, и она прокомментировала:

— «Возможно, лорд Грегор пытается оказать вам благосклонность».

— Думаю, что нет, — возразил Эддард. — Имя моего отца довольно распространено на Севере.

Затем Кейтилин немного нахмурилась и пробормотала:

— «Как вы думаете…?»

При этом она медленно посмотрела на Сансу. К этому предложению не было добавлено больше никаких слов, но Эддард понял, что имела в виду его жена.

Он усмехнулся и заверил ее:

— «Лорд Грегор не тот человек, который будет добиваться контракта между своим ребенком и ребенком своего сюзерена, Кэт. Особенно вскоре после их рождения».

— «Возможно, нет, — признала Кейтилин, — но он из тех, кто ищет контракты между чужими детьми».

— «Никаких контрактов еще не заключено, — напомнил Эддард жене, — брак между Роббом и дочерью лорда Тирелла был просто предложен. Кроме того, твой собственный дядя выступает за этот брак».

— «Я знаю, — заявила Кейтилин, — я тоже одобряю это. Что действительно заставляет меня задуматься, так это то, почему лорд Грегор вообще рекомендовал этот брак».

— «Его причина заключалась в том, что это объединит Север и Предел», — рассказал Эддард.

— «Почему он должен заботиться об отношениях между ними?» — спросила Кейтилин.

Это вопрос, на который я хотел бы получить ответ для себя.

До сих пор Варис был единственным человеком, который знал, что конечной целью Грегора было объединение всего Вестероса. Он не поделился ею без кого-либо еще, чтобы сохранить целостность своих планов.

Все остальные считали, что он просто пытался установить прочный мир в Семи Королевствах. Эта теория объясняла действия Легиона без знамен. Но это не объясняло, почему он затронул тему помолвки между детьми Великих Домов.

Какими бы ни были его мотивы, Эддард решил довериться совету Грегора. Пока Гора действовал честно и в интересах королевства, Эддард поддерживал и слушался его.

— «Я не могу сказать, — ответил Эддард на вопрос жены, — но мы можем гарантировать, что брак между Роббом и леди Маргери принесет пользу Северу?»

— «Как вы можете быть уверены?» — спросила Кейтилин.

— «Ну, я женился за пределами Севера, — радостно рассуждал Эддард, — посмотри, сколько хорошего это мне принесло».

К Кейтилин быстро вернулась улыбка, и она нежно поцеловала мужа в бородатую щеку. Этого единственного замечания было достаточно, чтобы успокоить ее сомнения и завершить дискуссию.

Затем Кейтилин поднялась на ноги и заявила:

— «Я собираюсь уложить Сансу спать. После этого я буду в библиотеке. Робб и Джон хотят показать мне кое-что там».

— «Показать вам что?» — заинтересованно спросил Эддард.

— «Они не говорили, — откровенно ответила Кейтилин, — они утверждали, что это был сюрприз».

Эддард только кивнул в знак подтверждения и криво пробормотал:

— «Очень хорошо. Приятного сюрприза».

— «Я уверена, что буду, — заявила Кейтилин, снова улыбаясь, — с этими мальчиками всегда приятно быть рядом».

После этого она ушла из богорощи.

Эддард задержался у дерева-сердца еще на полчаса. Он остался, чтобы помолиться и поразмыслить над письмом из Рва Кейлин.

Грегор Клиган стал отцом. Это было что-то общее у него и лорда Эддарда Старка. Достаточно скоро Гора узнает, что на самом деле значило для мужчины иметь ребенка.

Эддард считает, что отцовство хорошо подойдет Грегору. Он уже проделал отличную работу по обеспечению выживания чужих детей. Он также обеспечил счастье тех самых детей.

Когда Лианна доверила ему своего сына, Эддард подумал объявить Джона своим бастардом. Именно Грегор Клиган предложил Эддарду представить Джона как продукт свободного союза между Брэндоном Старком и Ашарой Дейн.

Эддард поначалу не решался использовать эту историю, но в конце концов решил следовать ей.

Теперь он был уверен, что это было правильное решение. Кейтилин Старк просто обожала своего племянника. Она обращалась с ним не иначе, чем с Роббом или Сансой. Тот факт, что он был ублюдком, не имел для нее значения. Важно то, что он был семьей. Только за это она любила и принимала Джона. Она бы никогда не полюбила и не приняла его, если бы его выдавали за пасынка, появившегося в результате прелюбодеяния со стороны ее мужа.