Потопленная «Чайка»

— Вся моя жизнь — дурной сон, — горько сказала она, отпуская мою руку. — Сандро, вставай, ты должен выслушать меня. Я не могу больше таить в сердце все, что там накопилось. Не могу, понимаешь! Выслушай меня и реши, могу ли я на что-нибудь надеяться или мне не стоит жить...

За окном шумела вьюга. Уже рассвело, но сразу за железнодорожной насыпью ничего нельзя было разглядеть. Паровоз, шипя, рассекал широкой грудью завесу ветра, словно какое-то сказочное чудовище, пытающееся вырваться из снежного кольца.

Раиса сидела, сложив руки на груди, прислонившись спиной к стенке, и рассказывала свою невеселую историю.

— ...Игорь Таманов — дядя моего мужа, Петра, родной брат его отца. Но, несмотря на это, он всего лет на пять-шесть был старше Петра. Правду говоря, я видела его нечасто, но с первой же встречи он настолько поразил меня, что перед моими глазами почти непрестанно маячил его образ. Высокий, смуглый, с иссиня-черными волосами и бровями, он всегда привлекал внимание. Внешность у него была заметная: густая копна курчавых волос, широкая грудь — он был, что называется, косая сажень в плечах — и узкая талия. Должно быть, не одна женщина тайком мечтала о нем. В общем такого родственника только люби да цени. Но я отчего-то, услышав его вкрадчивый голос и увидев черную бездну глаз, испугалась...

Мой муж играл в хоре на гитаре... Когда я впервые увидела его, он своим задушевным голосом, огневой пляской сразу же покорил мое сердце. Он стал у нас частым гостем. И каждый раз приносил дорогие подарки и мне, и моей маме. Она была без ума от такого завидного жениха для дочери — богатый, красивый, обходительный, лучшего душа не пожелает. Он говорил, а мы верили, что родные у него в Ленинграде, что его отец — известный художник-декоратор, который уделяет сыну большую часть своего заработка. И я стала женой Петра, — она горько и безнадежно махнула рукой. — Пять лет я была счастливейшей из женщин. Мы с мужем жили душа в душу. Моя мать не хотела покидать Свердловск, где умер отец. Я же разъезжала с мужем по разным городам, где гастролировал хор, и всюду мы чувствовали себя молодоженами.

В течение этих пяти лет Игорь, дядя Петра, лишь изредка промелькнет, бывало, на нашем горизонте и снова надолго исчезает. Но иногда он и Петра увлекал за собой по своим неведомым путям-дорогам, и только через несколько дней муж возвращался домой усталый и молчаливый.

Каждый месяц мы получали по почте довольно значительные суммы. Я верила, что богатый отец оказывает поддержку сыну, и беззаботно тратила эти деньги.

Однажды Игорь неожиданно появился у нас в Ростове. Мы жили в двухкомнатном номере гостиницы. Игорь занял одну комнату, сказав, что у него часто повторяются сердечные приступы, и несколько дней никуда не выходил. Все эти дни к нему приходили какие-то таинственные личности, но я ни на кого не обращала внимания. Единственное, что насторожило меня, это была какая-то неестественность в отношениях между дядей и племянником. Петро старался держаться просто и непринужденно, но, как я заметила, это у него не получалось. Стоило ему взглянуть на своего вечно хмурого и раздраженного дядьку, как в голосе и жестах моего мужа появлялась какая-то рабская покорность, забитость. Он даже боялся поднять на Игоря глаза.

Однажды вечером мы сидели у себя в номере за ужином вместе с «выздоровевшим» Игорем и с кем-то из его приятелей. Игорь хотел закурить папиросу, чиркнул спичкой, но случилось так, что сразу вспыхнул весь коробок. Игорь, испуганно вздрогнув, отбросил пылающий коробок и попал ненароком в своего приятеля. В раздражении он вскочил с места. Я не сдержалась и рассмеялась ему в лицо. — Раиса нервно передернула плечами и, вздохнув, продолжала: — Тогда вся его ярость обрушилась на меня. Он страшно засверкал глазами и закричал: «Убирайся отсюда, сучья дочь, не то...» — и угрожающе потянулся к карману. Я выскочила из комнаты.

Когда я, немного успокоившись, вернулась к себе, Игоря уже не было. Ушел и его приятель. Петро, по-моему, перепугался больше, чем я. Всю ночь мы не смыкали глаз. Потом просидели весь день молча, не высовывая носа за дверь. Петро за это время не взял в рот ни кусочка хлеба. К вечеру он почувствовал себя плохо, его стало знобить, и он лег в постель. Я хлопотала у постели мужа, когда вошел Игорь. Он остановился, взглянул на меня и тихо, но угрожающе сказал:

— Она еще здесь?

Петро вскочил с постели, подбежал к Игорю, весь сжался, словно бы даже стал меньше ростом.

— Прости ее, дядя, — умоляюще шептал он. — Подари ей жизнь, ради меня, а уж мы тебе отслужим...

Игорь задумался на мгновение, улыбнулся и, повернувшись, пошел к выходу. У самой двери он остановился:

— Ладно, в этот раз будь по-твоему. Послезавтра чтоб были в Харькове. Оба, — сказал он и вышел...

Мы приехали в Харьков ночью. На вокзале нас встретил какой-то мужчина с длинными баками и проводил в гостиницу.

Я ничего не могла понять. Только потом Петро рассказал мне, что Игорь — главарь большой банды преступников, что он безраздельный повелитель и распоряжается их жизнями. Он мне признался, что дядя уже несколько раз принуждал его к участию в своих грязных делах.

— Как ты решился на это? — в ужасе закричала я.

— Видит бог, я хотел жить честной жизнью. Но он пригрозил мне смертью, ты еще не знаешь его... Игорь не одного непокорного отправил на тот свет, — шепотом добавил Петро, — он жесток и безжалостен.

— Почему же он так разъярился на меня?

— Ты смеялась над ним. Игорь считает себя сверхчеловеком и никому не прощает насмешки над собой. Хорошо еще, что мы были в гостинице. Если бы это произошло где-нибудь в безлюдном месте, — бог знает, чем бы все это для тебя кончилось!..

Я сидела испуганная и растерянная. Попасть в лапы к такому человеку... А как, как от него избавиться?

— Для чего же он нас вызвал сюда? — спросила я.

— Не знаю... Может, хочет выместить обиду. А может — пошлет нас на какое-нибудь опасное дело.

Два дня мы провели в ожидании, но никто не приходил. На третий день явился посланец Игоря и куда-то увел Петро. Ночью муж вернулся мрачный, подавленный. Только одно сказал: «Теперь моя жизнь гроша ломаного не стоит, хоть пулю в лоб пускай...» Я чувствовала, что какое-то несчастье неотвратимо приближается к нам, но в ответ на мои расспросы Петро упорно отмалчивался, я так от него ничего и не добилась.

— Завтра вечером пойдешь в театр, — сказал он мне, когда мы уже укладывались спать.

— Нашел время по театрам ходить!

— Слушай, дорогая! — Он схватил меня за руку и усадил в кресло, сам же встал напротив. — Выслушай, что я хочу тебе сказать. На этот раз я скажу всю правду. Деньги, на которые мы с тобой живем, Раиса, нам присылает кассир Игоря. У меня нет ни матери, ни отца, ни вообще кого-либо из родственников, кроме него. Его люди работают в разных городах и отовсюду шлют ему долю. Я уже говорил тебе — он их главарь, всемогущий и единственный. Его называют «Барон». Он распоряжается деньгами, распоряжается людьми. Ослушаться его — смерть.

Петро испуганно поежился и, понурив голову, сказал:

— Ты помнишь, дядя иногда брал меня с собой. Мы шли на дело. Я боялся отказываться.

— Значит, мы с тобой — преступники, Петро?!

— Так получается. Завтра придется и тебе начать работать на Игоря.

Я в ужасе вскочила с места и закричала:

— Никогда! Этого никогда не будет!..

Петро ласково обнял меня одной рукой и тихо сказал:

— Как хочешь, дорогая. Но послезавтра мы оба будем мертвы — и ты, и я...

...Раиса провела рукой по глазам, словно пытаясь отряхнуть страшные видения. Я не торопил ее. И она сама заговорила — ей надо было выговорить все, что накипело на душе.

— На другой день я сидела в партере местного драматического театра. Я была в роскошном вечернем платье, на шее и на руках у меня сверкали драгоценности. На меня обращали внимание — я тогда была совсем молода, красива.

— В кресле рядом со мной сидел невысокий мужчина средних лет, — продолжала Раиса. — Он не сводил с меня своих больших, беспокойных глаз, подернутых страстью. Ясно было, что он был горячим поклонником женского пола. На сцене шло действие, но он, по-моему, вообще забыл о спектакле.

В антракте он решился заговорить со мной. Сперва попросил программу, потом мимоходом отпустил какое-то замечание об авторе, об актерах. Во время второго антракта мы уже беседовали, как старые знакомые. Его серые глаза засияли от удовольствия, когда на его осторожные расспросы я ответила, что у меня нет ни мужа, ни поклонников. Он стал чуть не клясться, что одинок в жизни. Я знала, что он говорит неправду, впрочем, как я ему.

«Я не женат, — заявил он, — по специальности горный инженер».

А мне сообщили, что у него были и жена и дети, и работал он директором крупного ювелирного магазина. Известно было, что он всегда носил с собой ключ от магазина. Именно этот ключ и интересовал Игоря. Потому и очутилась я в театре, рядом с этим влюбчивым ювелиром.

После спектакля он пригласил меня поужинать. Но я предпочла в этот теплый осенний вечер прогуляться вдоль берега Лопани.

Он покорно последовал за мной, как бычок, которого тянут за привязанную к рогам веревку. Заметив две тени, преследовавшие нас по пятам, я в ужасе закрыла глаза, прильнула к каменному парапету. И тотчас же услышала короткий удар, нервные, приглушенные голоса Игоря и Петро. Потом что-то с плеском упало в реку.

В ту же ночь я с Петро уехала из Харькова. Игорь приказал нам вернуться в Ростов, но я сказала мужу, что наотрез отказываюсь подчиняться Таманову. Долго уговаривал меня Петро, убеждал, что от всевидящих глаз Игоря не скрыться, что он будет мстить, и мстить жестоко. Но я настояла на своем.

Мы, минуя Ростов, направились прямо в Тбилиси. Поселились в Надзаладеви, в семье знакомого железнодорожника. Я думала отсидеться здесь год-два, а за это время Игорь может забыть о нас или же злость у него пройдет, и он пощадит нас как родственников. Но беда и здесь настигла нас. — Раиса отпила воду из стакана и продолжала: — Однажды, вернувшись с базара, я не застала мужа дома. Хозяйка сказала мне, что заходил какой-то неизвестный мужчина и увел его с собой. Не пришел Петро домой и к обеду. Прошло время ужина. Я разволновалась, сердце предчувствовало недоброе. Было уже часа два ночи, когда в дверь кто-то постучал. Я вскочила, бросилась отпирать, с языка готовы были сорваться слова упрека мужу... Но за дверью стоял Игорь. Он не двигался, словно окаменев, не произносил ни слова. Вдоволь насладившись моим ужасом, он наконец произнес:

— Одевайся, возьми с собой все, что у вас есть, и идем за мной. — Я подчинилась этому холодному голосу.

— Где Петро? — решилась я спросить, когда мы прошли двор. За калиткой к нам молча присоединились два незнакомца.

— Там, куда мы идем, — бросил в ответ Игорь.

Мы долго блуждали по каким-то темным, извилистым улицам. Потом мы вслед за Игорем взобрались на какой-то подъем. В конце неосвещенного переулка я с трудом различила на черном фоне ночного неба смутные контуры надгробных камней. Игорь уверенно обошел невысокий могильный холмик и спустился в небольшую лощину. Мы следовали за ним. Там лежал завернутый в черное полотнище труп.