Тайфун
- Автор: Робин Уайт
- Жанр: Приключения / Триллеры
- Дата выхода: 2005
- Цикл: Почерк мастера
Читать книгу "Тайфун"
— Вы отдали ее Ванну. Какое впечатление это произведет на следственную комиссию?
— Предположим, девчонка успешно окончит школу. И что я получу в этом случае?
— Квалифицированного подводника, — просто ответил Уэлч.
Теплое течение Куросио течет из центральной части Тихого океана на север, проходит мимо Японских островов и омывает восточное побережье Сибири, прежде чем столкнуться лоб в лоб с встречным ледяным анадырским течением. Теплая и холодная вода смешиваются и закручиваются, образуя мощный водоворот, который очищает поверхность моря от плавающего мусора и относит все в бухту, где расположен рыбацкий поселок Провидения.
В течение первых недель сентября рыбаки, ловившие крабов с полуобвалившегося причала, постоянно получали свидетельства того, что за затянутым туманом горизонтом
Рыбаки рылись в выброшенном на берег мусоре в поисках всего, что могло бы пригодиться в хозяйстве, что можно было продать или выпить. Вытягивая сети, они спорили до хрипоты относительно того, какой корабль потерпел крушение, какая катастрофа его постигла, что сталось с экипажем и грузом. Одна за другой из-под полусгнивших свай старого причала вытаскивались стальные клети, в которых копошились жирные камчатские крабы.
Последняя клеть поднялась к поверхности, но вдруг остановилась, зацепившись за что-то. Кто-то принес слабый фонарик. Рыбаки уставились вниз, где прибой набегал на покрытые ракушками сваи, и увидели в воде человека.
Он лежал на животе, и его торс, плечи и руки находились в непрерывном движении. Темная вода вокруг пенилась от его отчаянного барахтанья. Казалось, несчастный пытается ухватиться за стальную клеть, что было понятно, учитывая температуру воды.
— Держись!
Это мог быть рыбак, упавший за борт из лодки, или пьяный, сорвавшийся в море, или даже вор, обчищавший чужие сети. Но какими бы ни были обстоятельства, бросившие его в море, человек находился в ледяной воде, и столпившимся на причале рыбакам этот кошмар был хорошо знаком.
Кто-то побежал за лестницей. Кто-то притащил багор.
Три человека спустились с прогнившего настила причала. Когда они оказались у самой воды, луч фонарика высветил, что это утопленник. На трупе были рваные в клочья остатки темно-синей флотской робы, покрытые копошащейся броней сварливых, прожорливых крабов.
Рыбаки подтащили багром утопленника к причалу и сбросили крабов в море. Волна толкнула труп к свае, и он перевернулся, открывая лицо с пустыми глазницами, вспученный живот с оторванными полосками мертвенно-бледной кожи и белую нашивку над нагрудным карманом: «К-1 ФЕДОРЕНКО».
Весь сентябрь Ванн провел в военно-морском госпитале Триплер. Он решил, что его оставили на Гавайских островах для того, чтобы во время работы следственной комиссии он мог предстать перед ней и защищать свои действия и себя самого.
Весь октябрь Ванн провел в обществе жизнерадостного санитара нейрохирургического отделения по фамилии Туй. Широкоплечий, смуглый полинезиец с острова Самоа пытался убедить его в том, что он сможет вести полноценный образ жизни и без ног. Неужели? Еще недавно Ванн командовал боевым кораблем, а сейчас ему не подчиняется его собственный мочевой пузырь.
Первые три недели ноября Ванн готовился к процессу. В результате появилась большая коробка, доверху набитая желтоватыми листками бумаги, исписанными мелким почерком.
За неделю до Дня благодарения, когда госпиталь был украшен выпотрошенными индейками и разрисованными тыквами, к Ванну приехал посетитель.
Когда-то давным-давно Ванн служил под началом кэптена Брукса Лефлера. Именно Лефлер впоследствии дал ему рекомендацию в школу офицеров подводного плавания. В настоящее время кэптен был одним из двух бывших командиров атакующих субмарин, которые преподавали тактику в военно-морской школе Тихоокеанского флота.
Лефлер был невысоким мужчиной с широким, открытым лицом и белыми как снег волосами. Его проницательные глаза сохранили ясную голубизну. Нежно-розовая кожа быстро обгорела под жарким гавайским солнцем. Каким бы добродушным ни казался Лефлер на берегу, на капитанском мостике это был сущий демон, не признававший компромиссов. И сейчас слушатель школы, который решал при виде Лефлера, что его ждут полтора месяца безделья, совершал роковую ошибку, ставившую крест на его дальнейшей карьере во флоте.
— Выглядишь ты дерьмово, — сказал Лефлер вместо приветствия.
— И я, и мой корабль, — согласился Ванн.
Лефлер оглядел его.
— Тебе ничего не нужно? Может быть, поправить подушку? Или принести попить?
Его взгляд упал на капельницу, от которой отходила трубка, скрывавшаяся под одеялом, и он поспешно отвернулся.
— Брукс, не тяни, говори сразу, что у тебя на уме.
— Стэдмен. Что хорошего ты можешь про него сказать?
Лоб Ванна стал холодным, словно у рептилии. Раз Лефлер задал этот вопрос, значит, фамилия Стэдмена уже внесена в список кандидатов обучения в школе офицеров подводного плавания. Из чего следует, что или следственная комиссия уже завершила свою работу, обойдясь без участия Ванна, или никакой следственной комиссии вообще не будет.
— Что ты хочешь о нем узнать?
— Я не охочусь за чем-то конкретным. Это все равно что бракосочетание. Священник предлагает всем тем, кто знает о каких-либо причинах, мешающих брачному союзу, или высказаться сейчас, или хранить молчание вечно. Итак?
— И кто у нас женится?
— Один человек с большим количеством звезд на погонах попросил проверить всю подноготную Стэдмена.
— В прошлом году у меня была возможность дать Стэдмену рекомендацию в школу подводного плавания, но я этого не сделал. Он затаил на меня смертельную обиду, что в конечном счете привело к бунту.
— Значит, ты не рекомендовал бы назначать Стэдмена командиром лодки?
— Черт побери, Брукс, будь моя воля, я бы поставил его к стенке. Мы ведь имеем дело с бунтом!
Помявшись, Лефлер возразил:
— Мы имеем дело с человеком, которого только что произвели в коммандеры.
— Как... как это могло случиться? Кто дал ему рекомендацию?
— Золотой мальчик из штаба комподфлота Атлантики. По фамилии Уэлч.
— Джо Уэлч?
— Он самый. Так вот, я не доверяю золотым мальчикам, поэтому я вышел в море вместе с твоим бывшим старшим помощником, чтобы проверить все лично. В жилах Стэдмена не течет кровь аллигатора. Он не прирожденный убийца, какими были мы с тобой. Но он проделал на практике то, что весь остальной флот лишь отрабатывает на учениях. Сколько боевых торпед тебе пришлось выпустить? От скольких «живых рыбок» ты уворачивался?
— Но...
— Это не упрек в твой адрес. Но война, которую мы вели, окончилась. Мы одержали победу. Даже героям когда-нибудь приходится возвращаться домой.
— Нет. Это ошибка. Брукс, ты не прав. Стэдмен обвел тебя вокруг пальца.
— Возможно. — Лефлер взглянул на часы. — В школе сегодня выпуск, и я должен буду сказать проникновенное напутственное слово. Да, кстати, хочешь в следующем семестре читать у нас лекции? Если дашь согласие, я отведу тебе отдельную аудиторию.
— Конечно, Брукс. Это было бы замечательно.
— Береги себя, Джим. Хорошо? Отнесись ко всему спокойнее. Иначе это будет терзать тебя до конца жизни.
Когда Лефлер уже был у двери, Ванн окликнул его:
— Брукс!
Лефлер обернулся.
— Что с «Портлендом»?
— Его отправляют назад в Гротон. Сейчас лодка находится в сухом доке номер один.
— Когда она выходит в море?
— Док заполнят водой сегодня. Ты хочешь увидеть ее еще раз? Я договорюсь с охраной. Хоть этим уважу старого друга.
С этими словами кэптен Лефлер вышел из палаты и закрыл дверь.
— Капитан Ванн, радуйтесь, что у вас не отняли фотоаппарат, — заметил доктор Туй. Включив стеклоочистители, он взглянул в зеркало заднего вида. — Вы слишком строго подходите к людям.
— Черта с два.
Безукоризненно чистый мундир Ванна был наглажен так, что о складки можно было обрезаться. Золотых дельфинов коммандер начистил до блеска.
— Возьмем, к примеру, вас, — продолжал полинезиец. — Сегодня вечером у вас занятия лечебной гимнастикой, а вы сбежали сюда.
— Туй, зачем калеке плавать?
— Если вы начали так говорить, скоро вы покажете мне на дверь, поскольку я буду вам не нужен.
— Следующий поворот налево.
Теплый дождик сделал дороги верфи скользкими, образовав желтоватые нимбы над фонарями. Туй подъехал к самой воде.
С Восточного причала Ванн смутно разглядел белый мемориал в память линкора «Аризона», который сквозь пелену дождя можно было принять за призрачный корабль, стоящий на якоре.
— Капитан, где, вы говорили, находится ваше судно?
— В сухом доке номер один, Туй. И «Портленд» не судно, а корабль. Поворачивайте здесь.
Туй вывел мини-вэн на дорогу, параллельную главному доку десять-десять. Высоко в небо уходили огромные башенные краны, такие большие, что у них наверху стояли красные мигалки, предупреждающие низколетящие самолеты.
Сразу за южной оконечностью дока десять-десять прямо из воды поднимались огромные двустворчатые ворота. Ванн разглядел за ними желтые стальные леса, а в них, залитый ярким светом натриевых ламп, чернел прямоугольник рубки «Портленда».
Машина подъехала ближе, к самому затопленному сухому доку.
Ощутив неприятный холодок, Ванн посмотрел на свои колени.
— Остановитесь здесь!
Туй повернул руль. Мини-вэн наткнулся колесами на рельсы, по которым передвигались огромные краны, и наконец остановился у бетонной загородки.
Свет фар, ворвавшись в брешь в загородке, обнажил две желтые цепи, охранявшие край сухого дока. «Портленд» был на плаву, надежно закрепленный паутиной тросов. Наверху округлого корпуса были сооружены временные мостки. Носовой и кормовой аварийно-спасательные люки были закрыты навесами; еще один навес, большой, прикрывал мостик. Длинная металлическая сходня была перекинута от борта сухого дока до палубы сразу за рубкой.
— Чего прикажете?
— Туй, я хочу выйти из машины и посмотреть на свой корабль.
— Под дождем?
— А почему бы и нет, черт побери? Я уже и так мокрый.
Полинезиец обернулся. «О черт! Теперь меня определенно вышвырнут вон!»
— Знаете, нам нужно немедленно вернуться в госпиталь и достать вам новый...
— Туй, не заставляйте меня ползти на четвереньках!
— Конечно, конечно. Успокойтесь, капитан.