Ненаписанное будущее

Последнее заклинание Гермиона выпустила одновременно со своей противницей, уже откатываясь в сторону.

Смертельное проклятье Беллатрикс пролетело в нескольких дюймах над ее окровавленным бедром.

Кишкогонное проклятье Гермионы попало точно в цель.

Беллатрикс закричала, и Гермиона закрыла глаза, не желая глядеть, как из живота Пожирательницы вылезают внутренности.

Рыдая, Гермиона с трудом доползла по ковру до ближайшего стула и прислонилась к нему. Нога горела огнем от вонзившихся щепок, и даже малейшее движение отзывалось новыми волнами боли. За стеной все еще бушевала битва. Выкрики заклятий мешались с воплями раненых, и над всем этим звучали голоса Дамблдора и Волдеморта. Похоже, там шла настоящая мясорубка.

Понимая, что в теперешнем состоянии она ни на что не способна, Гермиона направила на себя палочку и крикнула:

— Акцио щепки! Черт! — она едва не потеряла сознание от боли, когда заклинание выдрало у нее из ноги застрявшие кусочки дерева.

— Экспеллиармус!

Палочка Гермионы вылетела у нее из руки; она подняла голову — в дверях стоял охваченный бешеной яростью Волдеморт. Он сломал ее палочку, откинул в сторону обломки — и, казалось, с этим простым действием к нему вернулось самообладание. Небрежным взмахом палочки наложив на дверь чары, он перешагнул через труп Алекто, подошел к Беллатрикс и пристально посмотрел на нее. На мгновение покосился туда, где, тихо подрагивая, лежал Северус, — и, наконец, остановил взгляд на ней.

— Как у тебя это вышло? — мягким голосом спросил он. — Я видел, ты была мертва, — он показал рукой на валяющиеся на полу тела. — И тем не менее, ты выжила, да еще и сразила троих моих Пожирателей. Это что-то противоестественное.

Он шагнул ближе, нацелив свою волшебную палочку ей в сердце.

— Ты ведь что-то скрыла от меня? Надо же, какая в тебе сила, и как бесполезно ты ее растратила. Все ваши усилия — и все люди, которые отдают там сейчас свои жизни — всё это не имеет никакого значения. Рано или поздно я одержу победу. Ведь я, как и ты, бессмертен. Никто не способен причинить мне вред — тем более, какой-то младенец.

Гермиона сунула руку под стул. То, что ей было нужно, лежало совсем рядом. Всего один легкий толчок...

— Уверен? — выдохнула она, когда на свет появился растерзанный дневник. — Этот был последним...

Волдеморт в шоке выпучил глаза и взвыл от ярости:

— Да кто ты такая?

Он начал надвигаться на нее с таким видом, словно собирался разорвать на части голыми руками, но, пройдя три шага, опомнился:

— Нет. Это не имеет значения. Мне безразлично, кто ты — в сущности, ты пустое место. Что до крестражей, я просто сделаю еще один. Или тысячу. Твоя смерть станет лишь первой из многих, — его перекосило от бешенства: — Я Лорд Волдеморт! Я не могу умереть!

— Авада Кедавра!

Гермиона широко распахнула глаза, когда Темного Лорда объяла вспышка ядовито-зеленого пламени. Ей казалось, он падает очень долго, точно в замедленной съемке, и так же медленно позади него проступала фигура стоящего на коленях Северуса с искаженным от ненависти и крови лицом.

Он опустил взгляд на своего мертвого Лорда и ощерился:

— Желание должно быть настоящим.

Двери с треском распахнулись, и он крутанулся на месте, вскидывая палочку. Гермиона вскрикнула: напротив Северуса, все еще стоящего на коленях и трясущегося от неконтролируемых спазмов, замерли в боевой стойке Джеймс Поттер, Ремус Люпин и Сириус Блэк.

Ее нервы, и без того натянутые как струна, окончательно сдали.

— Отойдите от него! — завопила она. — Только пальцем его троньте, и я вас всех поубиваю! Богом клянусь, если он опять из-за вас пострадает, вам не жить, поняли?!

Гермиона даже не осознавала, что стоит, пока не попыталась опереться на раненую ногу. Споткнувшись о труп Темного Лорда, она все-таки удержалась на ногах и поспешно шагнула между своим Северусом и ублюдками-Мародерами.

— Он герой! — по ее щекам вновь катились слезы. — Мой герой.

Она почувствовала, как Северус прижался сзади лбом к ее здоровой ноге, а его подрагивающая рука обхватила ее колено.

Сириус шумно вздохнул и опустил палочку, но промолчал. Заговорил Джеймс:

— Мы знаем, — мягко произнес он. — Мы просто застали друг друга врасплох, вот и всё, — Джеймс провел пальцами по голове — волосы у него встали дыбом. — Сириус увидел, что Волдеморт побежал сюда, и мы не знали, чего ожидать. Еле пробились через защитные чары.

— Что там сейчас происходит? — спросил Северус.

— Все кончено, — ответил ему другой голос.

Они повернулись и увидели входящего Дамблдора со Старшей палочкой в руке. Он оглядел разгромленную комнату, валяющиеся на полу тела.

— Аластор и остальные ловят тех, кто успел сбежать. Аппарировать здесь пока невозможно, так что мы надеемся, что далеко они не уйдут, — он посмотрел на Северуса и Гермиону. — К сожалению, это значит, что у нас не получится немедленно переправить вас в больничное крыло. Вам требуется срочная медицинская помощь?

— Займитесь ее ногой, — буркнул Северус. — Надо остановить кровь.

Ремус выругался и приподнял подол ее порванного и окровавленного платья. Он зашипел, увидев, насколько сильно ей досталось, и Гермиона почувствовала, как ее ногу омывает магия, успокаивая боль.

— Вот, так получше, но вообще-то этого недостаточно, — сказал он и убрал руку. — У кого-нибудь есть лечебные зелья?

— Нет, — недовольно отозвался Северус. — Она влила в меня все, что было. Идиотка.

— Ну же, Северус, — с улыбкой попенял ему Дамблдор. — На мой взгляд, мисс Грейнджер совершенно правильно расставила приоритеты.

— Я схожу, принесу еще, — сказал Ремус и выбежал из комнаты.

Дамблдор подошел туда, где, раскинув руки и ноги, лицом вниз лежал Волдеморт. Устремил на своего заклятого врага долгий, печальный взгляд и тихо произнес:

— Вот так всё и закончилось. Весь этот страх. Невежество. Какая исковерканная судьба.

Он повернулся к ним и сказал:

— Вы двое сотворили чудо. Мы все у вас в долгу, — еще раз обвел глазами лежащие тела и добавил: — Столько потерянных жизней...

Потом Дамблдор обратился к Джеймсу и Сириусу:

— Вам я поручаю охранять этих двоих. Вы отвечаете за их безопасность, пока мы не сумеем переправить их в больничное крыло. Не хотелось бы, чтобы какой-нибудь чрезмерно ревностный аврор попытался арестовать героев волшебного мира. А мне нужно разыскать министра и рассказать ему, что все закончилось.

При этих словах Гермиону охватила дрожь. Джеймс ободряюще обнял ее за плечи, а Сириус зашел сбоку и тихо спросил:

— Можешь встать, Снейп?

— Нет, — сдавленным голосом ответил тот, покачнувшись на коленях.

— Ничего, скоро мы заберем тебя отсюда. А пока дай-ка я помогу тебе лечь.

Гермиона обернулась и увидела, как Северус со словами "Отъебись, Блэк" сам неуклюже опустился на спину, несколько раз оттолкнулся от пола, добрался до стены и привалился к ней, с вызовом глядя на Сириуса.

Тот негодующе посмотрел на Джеймса:

— Ты это видел? Я тут стараюсь, весь из себя вежливый, а он? Вот же ж гад!

Джеймс хмыкнул и помог Гермионе сесть рядом с ее парнем.

— Терпенье и труд — помнишь, Бродяга?

Сириус подошел к стене.

— Ох, Белла... Сегодня ты и впрямь вышла из себя, — протянул он.

Гермиона фыркнула и взяла Северуса за руку. Он крепко сжал пальцы и привалился к ней, глядя на нее затуманенными от боли глазами. Демонстративный отказ от помощи не обошелся для него без последствий, но только ей было позволено видеть, что он немного сожалеет о своей браваде.

— Уже скоро, любовь моя, — прошептала она. — Скоро ты будешь как новенький.

Он кивнул и поднес ее руку к своим губам, пятная ее засыхающей кровью.

— Выходи за меня, — прошептал он в ответ.

Гермионе показалось, что ее сердце сейчас разорвется от счастья; она одарила его ослепительной улыбкой и сказала:

— Нет.

Он насупился — вышло не слишком убедительно.

— В таких случаях положено говорить "Да". Я тебе, между прочим, жизнь спас.

Она засмеялась и покачала головой:

— Северус, мы и встречаемся-то чуть больше недели.

— Одиннадцать дней, и что с того? Сколько тебе еще нужно времени? После всего, что сегодня было, я уже не позволю тебе ускользнуть. Ты хоть представляешь, какое ты чудо?

— Что, правда, я была великолепна?

— Ты назвала Темного Лорда отродьем косоглазой шлюхи — прямо в лицо. За одно это я тебя обожаю.

Она засмеялась, несмотря на боль. Адреналин схлынул, и недолеченные травмы все больше давали о себе знать. Она вздохнула и сжала его руку.

— Один раз я уже поспешила с отношениями — мы начали встречаться, едва закончилась война, — и в результате все испортила. Как-то не хочется повторять свою ошибку. Я влюблена в тебя по уши, это правда, но мы только начинаем узнавать друг друга. Нам еще долго притираться; наверняка возникнут проблемы, которые нам сейчас и в голову не приходят. Например, поживешь со мной — и узнаешь, как я умею действовать на нервы. Я многих раздражаю.

Сжав зубы, Северус переждал очередной спазм, и только потом ответил:

— Я уже успел оценить твои способности. Не сказал бы, что это какой-то секрет.

Она булькнула смехом, охнув, осеклась и привалилась головой к его виску.

— А как же народная мудрость? Поспешишь — людей насмешишь?

— Ладно, — вздохнул он. Раз уж ты так заупрямилась, я подожду. А потом повторю свое предложение.

Она повернулась к нему лицом, поцеловала в щеку:

— На это я и рассчитываю.

Послышались чьи-то торопливые шаги; они оба напряглись и обернулись на звук. В комнату ворвалась испуганная, взбудораженная Лили и тут же кинулась к Джеймсу.

— Как ты? Мне показалось, тебя задело заклинание Малфоя, но я могла ошибиться, а потом было так много раненых, и я нашла наверху младенца, и нельзя же его бросить одного...

Джеймс притянул жену к груди и крепко обнял ее.

— Я в полном порядке, дорогая. Видишь? Малфой промазал, а Бродяга с ним разделался.

— Слава богу. Я до смерти перепугалась.

— Нашла младенца? — сказал Сириус. — Это наверняка Драко. А где Нарцисса?

Взгляд Лили посуровел:

— Мертва. Она убила Эммелину Вэнс. Я оглушила ее, но она упала с лестницы и сломала себе шею.

— Боже, значит, он теперь сирота. Кто с ним остался?

— Минерва.

У Гермионы заныло в груди от наплыва противоречивых эмоций. То, что теперь Драко, а не Гарри, суждено вырасти без родителей, казалось ей извращенной насмешкой судьбы.

— Андромеда, — сказала она. — Возможно, Андромеда согласится его взять.

Сириус кивнул:

— Я тоже о ней подумал. У нее доброе сердце, а Тонкс хороший человек, — он усмехнулся и добавил: — А младшая Тонкс — стихийное бедствие. Ей не помешает братик.

Лили развернулась в объятьях мужа; она явно только сейчас заметила, что в комнате еще кто-то есть. При виде Северуса, который, дрожа, сидел рядом с Гермионой, ее глаза расширились.

— Господи, Северус! — она вытащила палочку и бросилась к ним. — Мисс Грейнджер, как вы?

— Нас обоих слегка потрепали, — ответила Гермиона. — Хотелось бы уже покинуть это место, а то тут начинает пованивать.