If we could turn back time

Сириус был поражён тому, что Малфой, с которым они были противниками и стояли по разные стороны баррикад, дал показания в его пользу. Впрочем, взгляд Люциуса был холоден, когда он бросил его на Блэка. Так что он делал это явно не ради себя, сколько ради жены.

Нарцисса сидела в том же ряду на скамье свидетелей и смотрела на кузена сочувствующим взглядом. И её показания смогли прояснить ситуацию, почему она с мужем свидетельствовали в пользу Сириуса. Это было политической игрой, в которой Цисси всегда обыгрывала остальных Блэков.

Они не общались много лет ещё до Азкабана, с тех самых пор, как она вышла замуж за Малфоя, а Сириус сбежал из дома. Но всё изменилось с исчезновением Регулуса, и теперь Сириус оставался последним наследником рода Блэк, на чём и настаивала Нарцисса, взывая к чистокровным волшебникам, чьи права и так попирали магглорожденные и полукровки. С её слов, было неприемлемо, что наследника древнего и благородного рода бросили в тюрьму, как последнего бродягу, у которого и за душой ничего нет. И Сириус, в целом, был с ней согласен. Он, конечно, всё ещё не хотел признавать правоту сторонников чистоты крови, но всё же он был Блэком, а эта фамилия имела солидный вес в магическом мире, чтобы вот так её попирать.

Нарцисса улыбнулась ему сдержанной улыбкой, спускаясь с кафедры и возвращаясь к мужу, и Сириус с благодарностью ответил тем же. Возможно, ещё не всё мосты были сожжены, и можно было как-нибудь заскочить к Цисси, и даже вытерпеть её мужа.

«Точек назначения всё прибавляется», — тепло подумал Сириус.

Он ожидал увидеть следующей ответчицей Андромеду, которую, как ему показалось, он видел в дальних рядах, но её не вызывали в качестве свидетеля. Зато к кафедре вышел тот, кого Сириус не ожидал здесь увидеть. Потрепанный жизнью, исхудавший и с впалыми глазами, Ремус Люпин выглядел так, что Азкабан начинал казаться курортом. Сириус испытал жгучее чувство вины при взгляде на последнего лучшего друга, что у него оставался. И судя по взгляду, который не отрывал от него Ремус, чувство было взаимным. Сейчас, глядя на него, Сириусу было стыдно за всё то недоверие, что он испытывал к другу, подозревая его.

Ремус, впрочем, был достаточно краток, сообщив, что они с Сириусом подозревали друг друга в пособничестве Темному Лорду, исходя из чего, они мало общались до этих роковых событий. Но Сириус Блэк не был убийцей, со слов Люпина. И сам факт того, что предатель жив-здоров, приводил к выводу, что наказание Сириуса было ошибочным.

Когда Ремус отошёл от кафедры, он одними губами шепнул Сириусу «прости». И Блэк кивнул ему в ответ, видя как разглаживается морщинка, залегшая между бровей его друга.

Следом за ним были вызваны ещё с десяток волшебников — бывших орденцев, авроров, с которыми Сириус служил, его бывших однокурсников, которые все как один заявляли, что Сириус Блэк невиновен, тогда как Питера Петтигрю обвиняли в поиске сильных покровителей, которыми для него в школьные годы были Поттер и Блэк, а затем Тёмный Лорд. Так что исход суда становился ясным как день.

Наконец, настал черёд самого Сириуса. Ему не предлагалось встать, и как подсудимый он продолжал сидеть прикованным к стулу. Три капли Веритасерума — ему досталось больше, чем свидетелям, — и министр магии приступила к его допросу:

— Назовите своё полное имя для протокола.

— Сириус Орион Блэк, — произнёс он сиплым от долгого молчания голосом. — Сын Ориона и Вальбурги Блэк, последний наследник древнейшего и благородного дома Блэк, — он решил для себя, что половину Визенгамота составляли маги из дружелюбных к нему лично семей, тогда как вторая половина — это были приверженцы идей чистоты крови, и, чтобы получить их голоса, Сириусу было нужно выставить себя в лучшем свете и показать этим задравшим нос аристократам, что он номинально всё ещё принадлежит к их кругу. Он не сомневался, что его отпустят, но ему было нужно завоевать как можно больше сторонников, чтобы при необходимости у него были нужные связи.

За время сидения в Азкабане, Сириус много размышлял на тему своего наследия. Он мог быть непокорным и своевольным сыном, когда был жив Регулус, готовый взять на себя его обязанности. Но сейчас у Сириуса не было этой свободы — если он продолжит противиться, то поставит весь свой род, берущий начало из древних времён, под угрозу вымирания. Хотел он того или нет, но он — последний мужчина, носящий фамилию Блэк, и он должен был продолжить свой род. Тем более, что теперь, когда его матери уже не было в живых, он мог сделать это на своих условиях.

— Опишите, пожалуйста, события тридцать первого октября восемьдесят первого года, — перешла сразу к делу министр, приготовившись делать пометки в своих записях.

— Я летел на зачарованном мотоцикле домой со службы в Аврорате, когда увидел множество фейерверков, запускаемых над магическими деревнями. Приземлившись в первой из них, я узнал, что Тёмный Лорд пал, тогда как мой годовалый крестник приобрёл звание Мальчика-который-выжил, — Сириус старался не упустить ни единой детали. — Едва я об этом узнал, я направился к дому Джеймса и Лили Поттеров, который ранее был скрыт чарами Фиделиус, однако в тот момент я снова смог вспомнить их адрес и понял, что заклятье было снято.

Когда я прибыл в Годрикову впадину, я оторопел. На месте дома Поттеров были руины, в которых я нашёл тела своих лучших друзей и плачущего младенца. Я хотел в первую очередь позаботиться о Гарри, но директор Дамблдор прислал своего человека, позволив мне отправиться в погоню за тем, кто предал Поттеров, — Сириус поднял взгляд, полный ненависти, на Питера, съежившегося в цепях напротив него.

— Уточните, пожалуйста, кого прислал Дамблдор для заботы о малыше? — задала дополнительный вопрос министр.

— Рубеуса Хагрида, — ответил Сириус. — Тот сказал, что нужно забрать Гарри из этого дома на случай, если за ним явятся прислужники Темного Лорда. Я оставил ему свой мотоцикл, чтобы он смог увезти малыша, так как знал, что Хагрид не может пользоваться магией.

— Хорошо. Вы оставили свой мотоцикл лесничему Хогвартса, а сами тем временем?..

— Я взял след Питера, который был рядом с домом Поттеров, чтобы снять чары Фиделиуса, Хранителем которых он был назначен, — зло произнёс Сириус, испепеляя взглядом Питера. — Когда Дамблдор предложил защитить Джеймса и Лили чарами Фиделиус, они сразу предложили мне стать Хранителем их тайны. Но я отказался, предположив, что это будет слишком очевидным выбором и за мной будут охотиться Пожиратели. Поэтому я предложил Питера в качестве Хранителя, потому что никто не должен был заподозрить, что ему доверят столь важную тайну, и пока Пожиратели охотились бы за мной, он должен был скрываться.

— Уточните, объяснял ли вам директор Дамблдор причину, по которой Темный Лорд охотился за семьёй Поттеров и почему было нужно скрывать их при помощи столь мощных чар?

— Нет, — коротко ответил Сириус, глядя прямо на министра и не пересекаясь взглядом с Дамблдором. — Мы просто знали, что Лили и Джеймс в опасности, но не знали, почему.

— Спасибо. Продолжайте, пожалуйста, — кивнула ему министр.

— Так вот, так как я был одним из немногих людей, кто знал истинного Хранителя, я сразу понял, что Питер — предатель. Вычислив, куда он направился, я последовал за ним. Я нагнал его на людной маггловской улице и хотел арестовать, однако Питер подставил меня. Прилюдно обвинив меня в предательстве Поттеров, он взорвал «Бомбардой» улицу, убив десяток невинных магглов, а пока оседала пыль, отрезал себе палец, чтобы казалось, что он погиб во взрыве, тогда как он сам превратился в крысу и скрылся в канализации. Понятное дело, я не смог проследовать за ним — я просто обезумел от горя. В тот день я лишился почти всех своих друзей и просто не знал, как я буду жить дальше.

Сириус сделал паузу, переводя дух. Слова давались ему тяжело даже под Веритасерумом.

— А дальше история вам известна. Прибывший на вызов отряд авроров арестовал меня, как единственного подозреваемого, тем более, что показания магглов указывали на меня — они же не могли знать, что Питер — анимаг. И вместо того, чтобы провести хотя бы одно слушание с сывороткой правды, во время которого выяснилось бы, что я невиновен, меня уже на следующее утро упекли в Азкабан, пожизненно, по приказу Бартемиуса Крауча. И даже директор Дамблдор, который знал, кого Поттеры выбрали Хранителем, так как именно он накладывал чары, не вступился за меня, позволив мне гнить за решёткой.

Сириус закончил рассказ, и в зале повисла гробовая тишина. Взгляды всех присутствующих были обращены к Альбусу Дамблдору, который с безмятежным выражением лица сидел в кресле Верховного Чародея. Министр хотела было задать ему вопрос, но тот лишь качнул головой, печально глядя из-за очков-половинок. И верно — процесс же не над ним, и он не заявлен в числе свидетелей. А обвинений едва выпущенного из Азкабана Блэка не хватит, чтобы пошатнуть его репутацию как величайшего мага. Но Сириус надеялся, что хотя бы часть людей задумается на счёт непогрешимости дражайшего директора.

Но процесс продолжился, и последнее слово было за Питером Петтигрю. Три капли Веритасерума — та же порция, что и Сириусу, и министр, после недолгих колебаний приступила к допросу Петтигрю.

— Назовите своё полное имя для протокола.

— Питер Найджел Петтигрю, — пробормотал он, расслабляясь под действием сыворотки правды.

— Являетесь ли вы сторонником Того-Кого-Нельзя-Называть?

— Да, — ответил он, поблекшим взглядом глядя на министра.

— Когда вы присоединились к нему?

— Сразу после окончания Хогвартса.

Сириус побледнел. Он знал, что Питер переметнулся к их врагам, но думал, что это произошло незадолго до смерти Поттеров, а оказывается, он

много лет работал на Волдеморта.

— Почему Тот-Кого-Нельзя-Называть охотился за Поттерами?

— Ему был нужен только их сын. Из-за пророчества, что тот сможет его победить, Тёмный Лорд решил устранить угрозу в зародыше, — Питер говорил очень коротко, в отличие от подробного и эмоционального ответа Сириуса.

— Что это за пророчество? — министру, да и самому Сириусу было интересно, ради чего даже Темный Лорд был готов пойти на убийство младенца.

— Я не знаю, не слышал, — пожал плечами Питер. — О пророчестве знал Дамблдор и потому решил спрятать Поттеров и Лонгботтомов.

— Лонгботтомов? — переспросила министр, удивлённо глядя на лорда Лонгботтома, ранее дававшего показания.

— Да, под пророчество подходили два ребенка, и Темный Лорд решил устранить обоих. Поттеров спрятали лучше, поэтому за ними он отправился сам, тогда как за Лонгботтомами он отправил своих ближайших соратников.

— Директор Дамблдор, — всё же обратилась к верховному чародею министр. — Не могли бы вы рассказать нам о пророчестве?

— Боюсь, это не имеет смысла, миссис Багнолд, — качнул головой старик. — Оно уже исполнилось, так как малыш Гарри победил Волдеморта, — он улыбнулся в бороду, видя эффект, произведенный именем Темного Лорда на присутствующих в зале.

— Если вы так считаете, — послушно кивнула министр, не настаивая. — В таком случае, мистер Петтигрю, продолжим. Расскажите на о ночи тридцать первого октября восемьдесят первого года.