Сводные. Возвращение домой

Глава 9

Алина

Следующим утром, спустившись на первый этаж, я первым делом наткнулась на Ивана, только что вернувшегося с пробежки.

Встреча получилась неожиданной, я была уверена, что он уже ушёл на работу. Вчерашняя неловкость, вспыхнувшая между нами после столкновения в тёмной кухне, сейчас ощущалась буквально каждым миллиметром кожи. Казалось, даже воздух вокруг стал словно наэлектризованным, воздвигая между нами очередную стену.

Иван первым нарушил начавшее затягиваться молчание, не позволив всей этой ситуации стать ещё более абсурдной.

— Доброе утро. К часу придут чинить проводку. Встретишь мастера?

— Конечно, — я поспешно кивнула, сцепила руки в замок, не зная куда их деть. Пальцы всё ещё помнили мягкость ткани рубашки Ивана, которую я вчера так бесстыдно сминала у него на груди. От воспоминаний об этом на щеках вспыхнул предательский румянец.

— Бегаешь? — поинтересовалась я, избегая смотреть ему в глаза.

— Стараюсь не терять форму.

Я понимающе улыбнулась. Потёрла запястье ладонью, словно вновь ощутила на нём прикосновение чужих горячих пальцев.

Что вообще происходит? Почему я реагировала на прикосновения Ивана так, как совсем не должна? Всё, что было между нами десять лет назад, тогда же и закончилось. Я встретила другого мужчину, в которого без памяти влюбилась, и это означало, что в то утро всё сделала правильно: это был просто секс, никаких чувств у меня к сводному брату на самом деле не было. Тогда почему сейчас я вспыхиваю свечкой от одного его случайного прикосновения?..

— Позавтракаешь со мной? — вопрос я задала из банальной вежливости и надеялась, что Иван откажется.

— Спасибо, но нет. Мне пора на работу.

Вновь повисшая тишина уже вызывала скорее чувство раздражения, чем неловкости. Господи, мы взрослые люди, а ведём себя словно два подростка, которые впервые оказались вдвоём в замкнутом пространстве!

— Хорошего дня.

— И тебе.

Я уже была у двери в кухню, когда за спиной раздался голос Ивана.

— Алина…

— Да? — вздрогнув, я резко обернулась назад.

— Я буду сегодня поздно, ужинай без меня.

На какой-то миг мне показалось, что Иван хотел сказать что-то совсем другое, но в последний момент передумал. Но, может быть, мне просто показалось.

— Хорошо. Возможно, вечером я уйду прогуляться.

— Хорошо, — глухо повторил Иван, а после, слабо улыбнувшись, первым покинул холл.

Кажется, этот разговор мы смело могли занести в тройку лидеров самых неловких, какие между нами когда-либо происходили. И так много недосказанности продолжало витать в воздухе.

Днём пришёл электрик и достаточно быстро починил проводку. После его ухода я, устроившись на диване в гостиной, без особого интереса просматривала последние новости в мире искусства.

В начале декабря в моей картинной галерее должна была состояться предновогодняя выставка, запланированная уже более полугода назад, но, похоже, в связи с последними событиями, происходящими в моей жизни, выставку придётся отменить. Возвращаться в Москву даже ради этого я не рискну, слишком большой шанс встретиться со своим пока ещё супругом.

Хотелось расплакаться от собственного бессилия. Я чувствовала себя незащищённой, ненужной хоть кому-то.

Мама наверняка смогла бы поддержать меня, успокоить и вселить надежду, но ей не было известно и половины правды. Для неё старшая дочь до сих пор была счастливой женой прекрасного мужа, с жизнью, похожей на сказку. А я не хотела её расстраивать, рассказывая о том, что, на самом деле, чувствовала себя птицей, запертой в золотой клетке. Из этой клетки я вырвалась, но стоило признать, что легче не стало. Конечно, я могла рассказать обо всём Вере, но и она не заслуживала того, чтобы я перекладывала ей на плечи груз собственных проблем.

Вздохнув, я в очередной раз подумала о том, в чём я так виновата, что моя жизнь сложилась именно так, заставив в двадцать восемь лет вернуться в самое начало? Снова маленький город детства, снова старый дом семьи, и снова… Иван? По какому-то странному стечению обстоятельств у меня теперь был лишь он, вот только своих проблем у него было не меньше, чем привезла с собой я.

— Хватит раскисать! — приказала я себе, решительно поднялась на ноги, направилась к двери.

Накинув на плечи пальто, вышла на крыльцо. Холодный ветер ударил в лицо, обжигая и лаская одновременно.

Наверное, я бы простояла так долго, но наткнулась взглядом на дом напротив.

Мать Ольги сидела на скамейке у своего крыльца, вглядываясь куда-то вдаль. У меня защемило сердце. Все мои проблемы были просто ничтожны по сравнению с тем, что пришлось пережить этой несчастной женщине.

Собравшись с духом, я подошла к дому Семёновых. Валентина Ивановна, услышав шаги, вскинула голову, посмотрела на меня мутный взгляд.

— Здравствуйте, Валентина Ивановна. Возможно, вы меня не помните…

Но прежде, чем я успела продолжить, уголки губ женщины едва заметно дёрнулись вверх, отчего на её щеках появилось ещё больше глубоких морщин. Я помнила мать Ольги совсем другой — жизнерадостной и улыбающийся, но после смерти дочери она разительно изменилась: выглядела усталой, с помутневшим от слёз взглядом.

— Я помню тебя, Алина Пылаева, — кивнула Валентина Ивановна. — Пойдём в дом, — пригласила она меня, и я не смогла отказаться.

Войдя следом за ней в дом, я мельком огляделась вокруг. Казалось, с тех пор, как я была здесь в последний раз, ничего не изменилось. Та же мебель, и то же огромное количество фотоснимков в деревянных рамочках, висящих на стенах. Практически на всех снимках были изображены Ольга и Олег.

Я проводила Валентину Ивановну в гостиную, помогла усесться в кресло-качалку у камина, а сама опустилась на краешек дивана.

— Примите мои соболезнования. Мне очень жаль. Я даже не могу представить, как вам тяжело… — слова предательски комом застряли в горле.

Я не была уверена в том, услышала ли меня Валентина Ивановна, но она вновь посмотрела на меня, слегка качнув головой.

— Не стоит, дорогая. Скоро я снова увижусь со своей девочкой.

Я почувствовала, как по спине и плечам пробежал холодок. Меня пугали такие разговоры и меньше всего на свете я бы хотела его продолжать. Впрочем, Валентина Ивановна, кажется, тоже, её губы сомкнулись, а пальцы стиснули ткань чёрной юбки.

Воспользовавшись моментом, я огляделась вокруг, скользнув взглядом по рамкам с фото. Многие из этих снимков я видела прежде, как, например, тот, на котором я была вместе с Олей. Это был её семнадцатый день рождения. На восемнадцатилетие подруги меня уже здесь не было и, кажется, тогда я даже не позвонила ей, чтобы поздравить, вместо этого отправив только сухое сообщение. Сейчас это вызвало лишь чувство вины и запоздалое осознание собственной глупости и жестокости.

Некоторые из снимков я видела впервые. На одном из них был изображён Иван. Счастливо улыбающийся, он стоял в обнимку с девушкой, которая прикрывала своё смеющееся лицо ладонями. Я почувствовала, как всё внутри сжалось. Что если эта девушка и была женой Ивана?

Проследив за моим взглядом, Валентина Ивановна печально улыбнулась.

— Ваня хороший парень, но ему пришлось пережить слишком много утрат. Надеюсь, он не винит себя и в смерти Олежи? В этом нет его вины. Передай ему это.

— Я передам. Уверена, ему станет легче от ваших слов.

— Не станет, — с горькой усмешкой проговорила женщина. — Он потерял слишком много, чтобы испытать облегчение из-за каких-то слов.

Я тяжело сглотнула, догадываясь, о чём именно сейчас говорит мать Ольги: Иван потерял жену, и её смерть оставила на нём отпечаток. Наверное, он действительно очень сильно её любил, если до сих пор продолжает носить обручальное кольцо. Но что с ней случилось? И как давно произошла эта трагедия? Может быть, Иван однажды сам расскажет мне… Может быть, когда-нибудь мы действительно станем близки настолько, чтобы доверить друг другу всю правду, и мне не нужно будет узнавать её от посторонних.

— Олежа и Оленька были свидетелями на их свадьбе в Петербурге, — сухие губы Валентины Ивановны тронула печальная улыбка. — Слава должен был им стать, но он не смог приехать. Как и Верочка. И ты… — добавила женщина, медленно прикрыв глаза. — Эта была красивая свадьба. Я видела фото. Иван такой взрослый, больше не тот мальчик, каким рос на моих глазах, и такой счастливый… Как жаль, что всё закончилось так скоро и трагично.

Я чувствовала, как сжимается сердце, словно что-то тёмное, холодное и липкое обвило вокруг него свои щупальца, вызывая глухую боль за рёбрами. Знать о том, что никто из семьи не разделил с Иваном его счастье, а потом и горе… Господи, был ли с ним хоть кто-то в этот момент? Почему Вера мне не сказала? И почему сама я за эти десять лет не интересовалась ничьей жизнью, кроме своей?!

Я встала так резко, что Валентина Ивановна посмотрела на меня с искренним недоумением.

— Простите, — я попятилась к выходу. — Мне пора. Простите…

Выскочив из дома, я остановилась на крыльце. Зажмурила глаза и глубоко вдохнула, пытаясь хоть немного успокоиться.

Эмоции захлёстывали, словно громадная волна, накрывающая с головой и заставляющая задыхаться. Они буквально съедали изнутри…

Почему всё так?.. Иван заслуживал счастья, а не жизни в одиночестве, в старом доме своей семьи, которая никогда не воспринимала его родным на самом деле.

Я спешно спустилась с крыльца. Небо окончательно заволокло тучами, и начал накрапывать дождь. Я подумала, что этот день уже не станет ещё более ужасным, чем был сейчас, но, когда завибрировал мобильный, жизнь в который раз доказала обратное.

Уголки губ нервно дёрнулись, когда я взглянула дисплей. Под номером входящего звонка высветились имя и фотография Руслана…