Сводные. Возвращение домой

Глава 1

Иван

От дома до конца набережной и обратно было ровно сорок минут бега, но после бессонной ночи пробежка затянулась больше чем на час. Она забрала последние силы, дыхание сбилось, чего не случалось уже давно, а желание закурить, впервые за последние пять лет, стало невыносимым.

Промозглый ветер продувал до костей, но идти в дом всё равно не хотелось, и я устало опустился на ступени крыльца. Привалился плечом к перилам, прикрыл глаза.

«Время смерти 1.36», — собственный голос всё ещё набатом стучал в ушах, а руки продолжали трястись от неконтролируемой дрожи.

За без малого шесть лет у меня позади десятки операций. Простых и сложных, удачных и практически безнадёжных, но сегодня я впервые позволил пациенту умереть прямо у себя на руках. Как бы сильно ни хотел помочь, но ничего не смог сделать. Авария, в которую попал Олег вместе с невестой, принесла моментальную смерть для одной и мучительную для другого — школьного друга, человека, которого я знал больше половины своей жизни.

Крепко зажмурив глаза, я стиснул ладони в кулаки. Едва не завыл от накрывшего отчаяния.

Последний взгляд Олега перед наркозом всё ещё стоял перед глазами, как и его хриплый голос, срывающийся с едва шевелящихся губ. Он произнёс всего одно слово, а точнее имя: Оля. Любимая девушка была последней, о ком думал Олег перед смертью.

Я даже не нашёл в себе сил позвонить его сестре, чтобы лично сообщить о страшной трагедии, поручив это одной из медсестёр. Спешно заполнив все необходимые бумаги, я практически бегом покинул больницу. Даже забыл снять халат, который сейчас валялся на полу в гостиной.

— Иван?..

Резко вскинув голову, я встретился с обеспокоенным взглядом карих глаз. Всего на долю секунды увидел в них кого-то другого, но поспешно отогнал эту мысль прочь.

— Света, — прохрипел, стараясь вежливо улыбнуться, но получилось хреново.

Сейчас мне больше всего хотелось напиться и забыться, но вместо этого я заставил себя подняться на ноги. Глядя на бывшую девушку, застывшую на дорожке перед домом, поймал себя на мысли, что всего лишь неделю назад мы с ней совершали эти утренние пробежки вместе. После заглядывали в уютную кофейню на углу, а по вечерам, заканчивая работу, отправлялись на прогулку или оставались дома и смотрели старые фильмы.

Когда-то мне казалось, что у нас с ней действительно могло что-то получиться, но я так и не сумел переступить ту черту, которую сам когда-то провёл. Черту, что разделяла прошлое и настоящее. Как же глупо… но я его так и не отпустил, это чёртово прошлое! Не забыл другие карие глаза и девушку, что сводила с ума одним взмахом ресниц.

Я думал, что эти воспоминания давно и глубоко похоронены, но намёк Светы на то, что нам следует пожениться, сработал, как спусковой крючок. В тот момент я в полной мере ощутил, что всё происходящее было чем-то неправильным. Потому что женщину, которая сейчас предлагала мне совместное будущее, я не любил.

Пора было посмотреть правде в глаза и принять, что Света всё это время была лишь копией той, кто всегда оставалась в сердце. Но копия никогда не станет оригиналом, а я, конечно, последний мерзавец, что позволил ей надеяться, обманывая и её, и себя.

Самое поганое, что я раз за разом наступал на одни и те же грабли и выбирал определённый типаж девушек. Хорошо, что на этот раз хотя бы не позволил ситуации зайти слишком далеко. Так, как когда-то было с Леной…

Тогда я действительно думал, что люблю свою жену по-настоящему, но на самом деле, лишь позволял ей любить себя. Мне нравилось ощущать себя нужным, знать, что меня всегда ждут дома. Нравилось не чувствовать сводящего с ума одиночества. Но я так редко называл её по имени, слишком сильно боялся спутать его с другим. Лена… Лина… Я никогда не говорил жене о любви, потому что не хотел лгать, но по сути делал это каждый день — обманывал и её, и себя.

Ещё раз эту ошибку я не готов был совершить. Больше никаких обещаний и серьёзных обязательств.

Когда я предложил Свете расстаться, она устроила вполне оправданную истерику с битьём посуды и пощёчинами, которые я ей позволил, потому что заслужил. Потом собрал вещи и ушёл. О чём ещё ни разу не пожалел, но всё равно чувствовал себя паршиво.

— Ты как? — участливо спросила Света. — Я слышала про Олю с Олегом. Уверена, ты сделал всё, что мог.

— Я в порядке.

Света продолжала хмуриться. Она неплохо меня знала и не поверила ни единому слову, но несмотря на это, не стала даже пытаться докопаться до правды. Так глубоко она не лезла никогда, да я и не позволял.

— Хорошо, — согласилась она и, больше не сказав ни слова, убежала, продолжая свою прерванную тренировку.

Проводив её спину тоскливым взглядом, я наконец вернулся в дом. Закрыл дверь и вновь остался один на один с собственными демонами, пожирающими изнутри…

***

Алина

«Скоро я наконец буду дома», — эта мысль успокаивала и пугала одновременно.

Такси уехало, а я, сжимая ручку чемодана, обеспокоенно огляделась вокруг. Всё казалось таким знакомым, но и чужим одновременно. Похоже, что со дня моего отъезда в городе ничего не изменилось. «Кроме того, что вся семья тоже со временем покинула его, — добавила я мысленно. — И никто меня не встретит».

Неуверенно иду к калитке, каблуки стучат по мокрому асфальту. К счастью, дождь уже закончился, и лишь лужи говорят о том, что он наверняка лил целую ночь.

Повсюду витает запах свежести. После пыльной и загазованной Москвы, крохотный городок детства казался чуть ли не альпийской деревней с чистым воздухом и незагруженными машинами улицами.

Прошло десять лет с тех пор, как я покинула этот маленький скучный город, расположенный на берегу Балтики. Я всё ещё помнила то ощущение долгожданной свободы, когда буквально бросилась в омут с головой навстречу самостоятельной жизни и своему счастью. По крайней мере, тогда оно действительно казалось мне таковым. Но вот, спустя годы, Золушка вернулась обратно. Её дорогущая машина превратилась в тыкву, а прекрасный принц — в жестокосердное чудовище.

Губы дёрнулись в горькой усмешке: я словно побитая собака вернулась обратно в родное гнездо зализывать свои кровоточащие раны.

Столько всего произошло за эти годы… Я больше не та, кем была прежде. Больше не Алина Пылаева. Я вышла замуж и уже девять лет ношу другую фамилию, но надеюсь, что скоро верну себе обратно девичью. Фамилию, от которой когда-то так желала избавиться.

Глупая маленькая птичка, угодившая в «золотую клетку»…

Глаза открылись в тот день, когда я без предупреждения заглянула к мужу в офис и застала его с секретаршей. Руслан сидел в своём кресле, откинувшись на спинку и расслабленно вытянув ноги, а между ними, упёршись коленями в светлый ковёр, сидела его секретарша и неспешно делала ему минет.

В последнее время я подозревала о его неверности, но убедиться в этом лично всё равно было слишком больно. Он даже не стал отпираться и что-то выдумывать, а я подала на развод и уехала как можно дальше, поручив своему адвокату начать бракоразводный процесс. Наверное, мне стоило остаться, ведь Руслану не составит труда остановить его. У него в руках слишком много власти и денег, чтобы превратить в пыль любое моё решение.

Юридически я до сих пор оставалась его женой и боялась, что он никогда меня не отпустит. Он будто считал меня своей собственностью, потерять которую для него равносильно проигрышу. Вот только Руслан Юсупов никогда не проигрывает. Наверное, он и вовсе никогда не любил меня на самом деле, а я была слишком глупа, чтобы заметить это раньше.

— Доброе утро, — услышала я за спиной и обернулась, замерев у калитки.

Бросив дежурное приветствие, женщина, в которой я узнала свою учительницу физики, прошла мимо.

Время уже приближалось к восьми часам, и людей на улице стало больше. Мне казалось, что практически каждый из них посмотрел на меня — удивлённо, осуждающе или завистливо. В этой дорогой дизайнерской одежде и обуви, я здесь как белая ворона. Вот только никто не подумает о том, что эти вещи — всё, что у меня осталось от некогда беззаботной и обеспеченной жизни. Радовало лишь то, что пока никто из местных жителей так и не узнал в застывшей у калитки молодой женщине старшую дочь Пылаевых.

Даже соседка из дома напротив — Валентина Ивановна — посмотрела на меня с какой-то пустотой во взгляде.

Интересно, как поживает её дочь Ольга? Моя некогда самая лучшая подруга, связь с которой оборвалась в тот же миг, когда личный самолёт моего тогда ещё жениха приземлился в Москве вместе со мной на борту.

Приложив ключ к магнитному замку, я распахнула калитку. Сжимая в ладони ручку большого и тяжёлого чемодана, робко ступила на территорию всеми покинутого дома.

Родные пенаты встретили запущенным садом и непривычной тишиной. Ступени крыльца скрипнули под ногами. Ключ вошёл в замок и даже провернулся, но дверь всё равно не поддалась, словно заперта изнутри на щеколду.

Я не успела удивиться, как она открылась с лёгким скрипом несмазанных петель.

Мужчина, одетый лишь в низко посаженные на бёдра спортивные штаны, выглядел сонным. Несколько непослушных русых прядей падали ему на лицо, он слегка щурился, окидывая раннюю гостью затуманенным взглядом.

Я же невольно отступила назад, едва не налетев на свой чемодан. Мне хватило секунды, чтобы узнать в чертах незнакомца давно забытое лицо молодого парня, которого не видела около десяти лет.

Десять лет… Сейчас эта цифра казалась вечностью. Я думала, что давно всё забыла, но стоило увидеть его, и воспоминания нахлынули, нещадно терзая память…

Леденящий душу страх сковал тело, но непоколебимая решимость билась в сердце, разнося по венам уверенность: всё правильно, я всё делаю правильно. Этой ночью изощрённой пытке придёт конец. Придёт конец нашей бессмысленной и незримой войне. Больше не будет больно от разъедающего нутро пламени запретного чувства. Этой ночью я позволю разгореться пожару. И сгорю в нём дотла. А он сгорит вместе со мной…

Наше первое объятие похоже на объятие двух замёрзших на зимнем ветру людей — согреться им хочется больше, чем чего-либо ещё. Первый поцелуй выходит с привкусом алкоголя — горький и крепкий, как обещание, которое никогда не будет исполнено. Первое прикосновение — голодное, но осторожное, как измученный жаждой путник касается кувшина с водой.

Мы идеально подходим друг к другу, всеми выступами и впадинками, запахами, звуками, ощущениями. Стоны вторят друг другу, сбивчивому дыханию отвечает учащённое сердцебиение, возбуждённая плоть легко проникает в разгорячённое тело. Руки везде, куда дотягиваются, губы везде, где тело просит прикосновений. Слова излишни — за нас говорят наши тела…

Отгоняя воспоминания, я нервно сглотнула. Хотелось, чтобы голос звучал как можно увереннее, но он всё равно предательски дрогнул:

— Иван?

Моргнув пару раз, сводный брат шумно выдохнул:

— Лина…

————————

визуал героев от ART with LOVE

Иван

Алина