Это нужно живым. Психология и педагогика военно-поисковой работы

Юрий Робертович Барановский умер 11 мая 1984 г. в московском госпитале от осложнения фронтовых ран. Тропа военного поиска, которую он прокладывал одним из первых, стала сейчас торной дорогой для его последователей, порой и не знающих о том, кто прошел по ней раньше них.

По-разному люди приобщаются к поисковой деятельности. Московская учительница истории Евгения Андреевна Иванова стала убежденным военным поисковиком после знакомства с Владимиром Емельяновичем Сергиенко, который помог найти место гибели ее дяди, А. Киселева, одного из защитников Севастополя. В.Е. Сергиенко удалось установить, что в последние часы севастопольской трагедии, в конце июня 1942 г., боевой расчет зенитной батареи, где служил дядя Е.А. Ивановой, вел огонь по противнику в районе мыса Херсонес. Командиру орудия сержанту Алеше Киселеву было тогда 23 года.

С 1982 г. школьный отряд Е.А. Ивановой работает в Волоколамском районе Московской области, да и не только там. В полевой сезон 1989 г. ее ребята вместе с поисковой группой педагога Семена Юсфина воздвигли у села Ивановского под Волоколамском памятник на найденном ими захоронении панфиловцев, державших здесь оборону осенью 41-го, и краснофлотцев 64-й Тихоокеанской морской бригады, погибших при наступлении зимой 42-го. Хоронили их весной, собирая останки на обтаявших полях. Занимались этим горестным делом, как обычно, женщины, старики и дети, которым было тогда не до поиска документов и смертных медальонов у погибших. По этой причине в таких военных захоронениях нередко попадаются медальоны и личные вещи, по которым иногда можно установить имена убитых. Именно поэтому Евгения Андреевна всегда настаивает на тщательной переборке таких захоронений в надежде вернуть людям из небытия имена павших.

Ставить памятники своими силами начали по примеру еще одного московского учителя — Павла Анатольевича Савельева. Его отряд "Горящие сердца" уже много лет строит памятники "от проекта до открытия". В отряде готовят своих плотников, бетонщиков, каменщиков...

Своим путем пришли к поисковой работе братья Орловы — родоначальники военного поиска в Долине смерти под Новгородом. Здесь в 1959 г. прошел со своим отрядом Ю.Р. Барановский. Но для Николая Орлова и его брата Александра Долина смерти была домом, куда вернулась их семья: мать, братья, сестра — в первом послевоенном 1946-м из эвакуации. Николаю Орлову было тогда девятнадцать. За железной дорогой лежал лес, темный, пахнущий гибелью, смертельно опасный. Здесь, в этих лесах, полегла окруженная в долине рек Керести и Полисти 2-я ударная и 52-я армии.

В январе 1942 г. здесь начато было наступление в направлении на Любань, в тылы немецких войск, осаждавших Ленинград. Южнее станции Спасская Полисть 2-я ударная прорвалась на 70-75 километров к северо-западу. Но... не хватало патронов, горючего, продовольствия. Наступление выдохлось, а 19 марта гитлеровские войска подбросили подкрепление, перекрыли коридор. Вместе со 2-й ударной в окружение попали части 52-й и 59-й армий. Горловина, связывавшая окруженных с фронтом, то открывалась на несколько сотен метров, то вновь захлопывалась. Да и слишком узка она была, чтобы через нее наладить снабжение. В апреле 1942-го командующий Волховским фронтом К.А. Мерецков доложил Ставке: "Вторая ударная армия совершенно выдохлась. В имеющемся составе она не может ни наступать, ни обороняться. Если ничего не предпринять, то катастрофа неизбежна". Ставка не поддержала командующего. Армия тем временем вымирала от голода. 24 июня практически оставшаяся без командования армия получила приказ фронта на уничтожение техники и выход из окружения — кто как может. 25 июня горловина была окончательно перекрыта гитлеровцами... А 12 июля скрывавшийся три недели в лесах и болотах от своих и чужих командующий армией генерал Власов сдался генералу Линдеману...

Первые выходы в лес были делом суровой экономической необходимости. Семья обходчика Николая Ивановича Орлова нуждалась в самом насущном. В лесу было всё: цветной металл на сдачу государству, инструменты, одежда, обувь и... смерть на каждом шагу. На мине подорвался один из братьев, Валерий. Раненный в ногу, он умер от гангрены. Николай тоже не избежал подрыва, но выжил — спасла толстая подошва американского ботинка. Однажды во время очередного выхода Николай Орлов увидел тело убитого советского офицера. Карманы гимнастерки были расстегнуты, из них торчали бумаги. До тех пор Николая не интересовали останки убитых: их было слишком много, чтобы обращать на них внимание. Но здесь что-то остановило его. Бумаги он взял. Это оказались письма от семьи офицера. Николай Иванович написал по найденному адресу, сообщил, где похоронил лейтенанта. Пришел ответ. Оказалось, семья офицера бедствовала, потому что он числился пропавшим без вести. Присланная Николаем Ивановичем горькая весть принесла семье право на пенсию за погибшего отца. Спустя некоторое время вдова лейтенанта с детьми приехала на могилу мужа, побывала в семье Орловых, которые стали для нее родными. Эта история, видимо, произвела переворот в душе Николая: поиск имен погибших в Долине стал главным делом его жизни.

Шесть лет было Саше Орлову, когда брат взял его с собой в лес. Первое, самое сильное впечатление: на лесной поляне — десятки скелетов людей. Хрящи на ребрах тогда, в 40-е, еще не распались, и грудные клетки убитых поднимались над травой. Это запомнилось навсегда. Для Александра Орлова его вхождение в военный поиск по стопам старшего брата было делом естественным, как и участие в основанном Николаем в 1968 г. поисковом клубе новгородской молодежи "Сокол". Сын Николая Ивановича, Валерий, тоже поисковик, знающий Долину, как свой родной дом. А сам Николай Иванович умер от астмы в 1980 г., в 54 года. Этот человек сделал все, что может сделать Идущий Первым, — повел по своей тропе других людей.

«Сырой туман стелется над болотистой низиной, — пишет сегодня руководитель поисковой экспедиции "Долина" Александр Иванович Орлов. — Кочки, лужи да порыжелая трава. Стоит ткнуть щупом или настроить миноискатель, и тут же даст знать о себе военное железо. И не только оно. Если щуп упирается в препятствие с глухим, обрывающим сердце стуком, — значит, под травой погибший. Этот стук преследует нас на каждом шагу. И мы начинаем работу.

Темная вода воронки отражает деревья, стоящие над ней. Воронка полна костей. Это мы проверили. Ведро за ведром начинаем черпать воду. Работа на несколько часов — предстоит выплеснуть из огромной чащи несколько тонн. А потом по пояс в грязи руками перебирать жижу, ощупывая каждый комочек: а вдруг медальон? И так с утра до вечера. Сутками. По нескольку недель в году. Пять, десять, двадцать лет... Два года мы работаем на одной и той же поляне. Длиной она километра три и с километр шириной. Ничем на вид не отличается от обычной лесной поляны. Только вот очень часты на ней зеркальца воды. Это воронки от мин и снарядов. А под слоем дерна — останки тысяч наших солдат. Во многих местах люди лежат прямо друг на друге. Поле боя. Сколько еще их в наших лесах? За два года на этой поляне нам удалось собрать останки восьми сотен человек. Каждого пришлось буквально выдирать из проросшей корнями земли — богатую травяную поросль дали человеческие жизни. Или это трава забвения?» (Комсомольская правда. 1989. 9 мая.)

В начале 80-х, приехав в эти места в поисках следов Мусы Джалиля, который, как и Всеволод Багрицкий, был военным журналистом в рядах 2-й ударной армии, студенты Казанского университета были потрясены не только тем, что сотни и тысячи солдат Советской Армии лежат на своей земле уже пятый десяток лет непохороненными, но и тем, с какой легкостью их назвали предателями — «армией Власова». Ведь ни малейших оснований к тому не было, элементарный анализ позволил выяснить, что армия была поставлена в безвыходное положение главным образом благодаря ошибкам командования и упорству Верховного Главнокомандующего. Однако на доказательство безвинности честно выполнивших свой долг красноармейцев ушли многие годы.

В 1969 г. писатель Сергей Сергеевич Смирнов создал сценарий о Николае Ивановиче Орлове — «Комендант Долины смерти». Фильм был снят, и показан на просмотре в обкоме партии. Копию его затребовало Главное политическое управление Советской Армии и Военно-Морского Флота. Больше его никто и никогда не увидел. Политуправление прислало к Николаю Ивановичу двух офицеров — уличить его в подделке снятых в фильме человеческих останков. Офицеры увидели только одну из воронок с костями — вопросов у них больше не было. Но до последних лет проблема поиска в Долине смерти оставалась делом казанского "Снежного десанта" и новгородского "Сокола", только в последние годы к ним присоединились сотни ребят и девушек из разных городов страны. Центром и душой всей этой работы остаются "Сокол" и "Снежный десант" — ныне это основа Всесоюзной экспедиции. Кроме Александра и Валеры Орловых Михаил Черепанов и Володя Ерхов, казанцы, оказались для нашего отряда теми людьми, через которых нам открывалась Долина тяжелой работой на воронках, поиском на местности и главной песней Долины, написанной журналистом Володей Ерховым:

Залит до бруствера окопчик
Грунтовой черною водой,
Вот здесь залег навеки хлопчик
В обнимку со своей бедой...
И россыпь ржавых гильз у каски,
Пробитой в двух местах осколком,
Мы принимаем как подсказку
Войны, бродившей по проселкам
Припев:
Долина смерти, долина боли,
Долина скорби, долина горя,
Долина без вести пропавших...
Долина павших, долина павших...
Горит костер на поле боя.
Зажжен он внуками солдат,
Но и его тепло живое
Не обогреет тех ребят,
Что здесь погибли и пропали.
Отдали жизнь, как ношу с плеч.
Ах, правда-память, правда-память,
Как нелегко тебя сберечь.
Припев.
Нам опасаться артналета
Уже не нужно у костра.
Пришла гражданская пехота
На помощь тем, кто пал вчера.
Был страшно долог день вчерашний,
Длиною в сорок с лишним лет,
И от него к останкам павших
Ведет дорога прошлых бед.
Припев.
Не зря мы ворошим былое,
Хватает в нем ненужной лжи
О тех, кто время фронтовое
Не пережил, не пережил.
Давайте сделаем, что можем,
Для них и только ради них.
Чужую совесть растревожим,
Чтоб годы превращались в дни.