Калужский вариант

...мах качелей...

«Смелость города берет!» — вроде бы готов к решительным действиям, но противно-услужливый голос уже нашептывает: «Не высовывайся».

...мах качелей...

«Кто хочет, тот добьется». — «Что, мне больше других надо?!»

...мах качелей...

В каждом из нас, наверное, будь то конструктор, писатель или директор, живет свой «внутренний редактор». «Проявишь инициативу, а тебе за это же по шее», — поучает он доброго и честного человека, фронтовика, бухгалтера из кинофильма «Белорусский вокзал».

Есть он, признаюсь, и у меня. Мы неразлучны. Он сопутствует мне в командировках, он рядом, когда я работаю. Я не сяду писать, не посоветовавшись с ним. Но если тема острая, если проблема сложная, он говорит мне: «Не наивничай, только неприятности наживешь, разве такое пройдет?» Однако я стал замечать: пророчества его все чаще не оправдываются. Кляну минуты, когда признавал его трезвые нашептывания и ничего, кроме заголовка, не выходило на листе, заправленном в мою пишущую машинку.

Ведомы ли и вам, читатель, эти сомнения?

«Решитесь, посмейте, прислушайтесь к сердцу и с трусостью сладьте!..» — умолял всех нас поэт. Но «внутренний редактор» был начеку, и другой поэт констатировал, с сожалением: «Мы столько убили в себе, не родивши...» А третий предупреждал о бессмысленности такой жертвы, ибо всегда найдется отважный: «...И там, где я перо бросал: «Не стоит...» — он скажет: «Стоит!» — и возьмет перо».

«Внутренний редактор», ограничивая нашу профессиональную, творческую и гражданскую самостоятельность, всякий раз хватает нас за руку, когда хочется проверить в лаборатории мысли нестандартный взгляд на вещи. Но еще Норберт Винер, «отец кибернетики», говорил, что если мы будем придерживаться всех существующих табу, то, возможно, приобретем громкую славу трезво мыслящих людей, но увы, очень мало сделаем для дальнейшего прогресса.

Я часто встречаюсь с людьми промышленности, и мне хорошо знаком «стон» хозяйственника: «зажали», «мелочная опека», «вяжут по рукам», «на короткой привязи»... Но часто у тех же людей наблюдаю я стремление каждый свой чих «согласовать», «завизировать», «утвердить», «застолбить», «обговорить» с лицом вышестоящим.

...мах качелей...

Я открываю книги ушедших моих друзей, талантливых публицистов, положивших так много сил, в сущности, всю свою творческую жизнь, на то, чтобы прочнее утвердилась в общественном сознании мысль о всесторонней пользе человеческой инициативы, ставки на доверие.

Перечитываю «Усилители интеллекта» Александра Ивановича Смирнова-Черкезова. Познав премудрость кибернетики умом математика, инженера и писателя, он пришел к выводу, что никакая, даже самая совершенная электронная система не выручит, если за день было произнесено хотя бы один раз классическое «что, мне больше других надо?», ибо «необходимы коллективные усилия, каждый участник производства должен бороться с помехами своего уровня»...

Выписываю из «Глазами литератора» Владимира Яковлевича Канторовича: «Сегодня обозначилась такая диспропорция: личность Исполнителя, какой она успела сложиться, опережает упрощенные представления о ней... Было бы разумно во всех школах, где формируются знания и представления будущих хозяйственников, разъяснять, апеллируя к убедительнейшим фактам из практики, что производственник-исполнитель непременно участвует (по-своему, в различных формах) и в управлении. В этом проявляется не только организационное, но и этическое начало, присущее нашей социальной системе».

Обращаюсь к «убедительнейшим фактам из практики» — сколько их, ярчайших, собрано Владиленом Травинским под обложку книги «Мы шагаем»! Вот пишет он о нежданном, случайном, казалось бы, открытии Березовского месторождения на берегах Оби: «Но случай любит упрямых. Рано или поздно он бы пришел им на помощь. Эти терпеливые люди стучались во все двери — и одна из них приоткрылась». Нет, не просто эпизод из истории тюменской нефтяной эпопеи — гимн людям любой профессии, умеющим «стучаться во все двери», гимн «героизму советских альтруистов и стойкой вере», «упрямым и терпеливым» гимн, не терпящим бескрылого исполнительства, отвергающим спокойствие ради выгоды всех...

Но почему, когда выгода всех очевидна, подхватывает эстафету острое исследовательское перо Владимира Кокашинского, почему вступает в действие загадочный «механизм отталкивания» и «более частный интерес подчас отталкивает более общий»? Почему «контроль спокойно мирится порой с чиновником, свято соблюдавшим инструкции и уложения, но в итоге дающим из года в год одни убытки»? И «не укрепит ли в большей мере и ответственность, и дисциплину контроль не мелочный, а, так сказать, «крупноблочный», то есть строго взыскивающий прежде всего за результаты хозяйственной деятельности?»...

В партийных документах последних лет все настойчивее звучат требования одновременно повышать ответственность и развивать демократизм, поощрять инициативу и спрашивать за конечные результаты, добиваться исполнительской точности и прокладывать новые пути, строго контролировать и максимально доверять, крепить дисциплину и оберегать достоинство каждого... Одновременно!

Мне хотелось написать книгу о некоторых интересных, порой спорных социальных экспериментах, в которых проявляется портрет активного человека и гражданина, личности нравственной, творческой, вступающей на путь новаторства не в узкопрофессиональной области, а в широком диапазоне общественной жизни социалистического государства. Не автору судить — удалась ли попытка. Но книга документальна, и герои мои — рабочие, инженеры, ученые, руководители производства, писатели, журналисты — личным участием способствуют обновлению жизни именно в том направлении, которое совпадает с вектором движения общества.

Откройте еще раз материалы XXVI съезда КПСС, вчитайтесь, вдумайтесь в эти слова: «В первую очередь — высокое чувство ответственности и твердая, действительно коммунистическая, сознательная дисциплина. Но не менее необходимы, конечно, полет мысли, неустанный поиск нового, поддержка этого нового. Нужна постоянная инициатива — инициатива везде и во всем».

Откройте и Конституцию СССР, ее 9-ю статью: «Основным направлением развития политической системы советского общества является дальнейшее развертывание социалистической демократии...»

Требования основополагающие естественно порождают и требования конкретные — к каждому коллективу, человеку. Нынешняя ситуация характерна ожиданием адекватного ответа. Нравственные достоинства людей и социальная зрелость коллективов измеряются не словами, не декларативным одобрением этических норм, выдвигаемых обществом, а поступками. Исключительно одними лишь поступками.

Присмотритесь...

Рядом с вами кто-то в растерянности: что предпринять?.. В какую сторону идти?.. Можно ли себе позволить?.. Широкий ли сделать шаг или подождать, пока проторят тропку другие?..

Присмотритесь...

Рядом с вами в то же самое время кто-то иной смело передает советам бригад и бригадиров решение вопросов, считавшихся прерогативой администрации, посягает на казавшуюся незыблемой индивидуальную сдельщину ради более подходящих для социалистического общества коллективных форм труда, переходит на оплату по конечным результатам, гарантирующую высокое качество работы. Кто-то ищет и находит рациональное в демократических, гуманных правилах организации рабочего времени, при которых дисциплина вырастает на почве доверия. Кто-то утверждает новые способы подбора командиров производства, основанные на гласности, выборах, учете общественного мнения. Кто-то сквозь плотную завесу неотложных производственных забот протягивает руку личности, создает в своем коллективе нравственно-психологический климат, исполненный добра и уважения...

Не ждем одних лишь побед на трудной стезе социального экспериментирования. Много обдумывается, проверяется тут впервые. Это — обращение к будущему, разведка боем, шаги за черту привычного. Неизбежны временные неудачи и отступления, разочарования и ошибки. Но сказано: дорогу осилит идущий!

«Я хочу быть царем в своем деле», — бесстрашно говорит повелителю архитектор из притчи Ивана Михайловича. Но порой прельщает иная мудрость. И тогда предпочитаем мы бить себя в грудь, сетуя на несговорчивость и суровость ближайшего, непосредственного своего «повелителя». Тогда бежим прочь с испытательного полигона, где Время проверяет идеи, цели и достоинства. Порой даже смелые, дерзкие смолоду не выдерживают экзамена Жизни. На крутом повороте своей и общей судьбы камнем летят они вниз с достигнутой в прежние годы нравственной высоты. И мимо, мимо устремляются потоки творчества, поиска, инициативы...

Ручьи не текут под лежачие камни, но они умеют обходить их стороной.