Рязанцева Н.Б. Не говори маме
- Автор: Наталья Рязанцева
- Жанр: Публицистика / Классическая проза / Биографии и Мемуары
- Дата выхода: 2005
Читать книгу "Рязанцева Н.Б. Не говори маме"
Верный Руслан бился на цепи и лаял. Женщины кутались и ежились, блуждая у ворот.
— На него не похоже, он всегда говорит…
— И собака с ним, вы точно видели? — кинулась
Майя к рабочим.
— Посадил собаку и вон туда… в город, значит.
— Может, на станцию?
— Может, на дискотеку?
Была еще слабая надежда, что Димка сейчас вернется, поехал прокатиться.
Андрей побежал к соседям — просить машину.
— Оставайтесь ночевать, — предложила Дина.
— У меня поезд утром! Вещи не сложены! — Галя всхлипнула, отвернулась. — Куда я теперь? Никуда я… не поеду. — Вытерла слезы старым верблюжьим жилетом и опять заплакала.
— Если что-нибудь случится с собакой, Темкины меня убьют, — говорила Майя в пространство. — И дождь обещали ночью…
Разум подсказывал, что мальчик уже далеко, и ждать бесполезно.
Сосед на «Ниве» отвез их на станцию. Андрей сидел впереди, не оборачиваясь. Галю трясло, у нее началась икота.
— Я ж говорила… еще когда…
— Кончай «педагогическую поэму»! — Майя толкнула ее в бок. — Замри! Вдохни глубже! — Галя прижалась к ее плечу и не выдыхала. — Хорошо посидели. — Майя вдруг запела поставленным голосом: — «Я ехала домой, двурогая луна светила в окна тусклого вагона… Далекий благовест…»
Встали у переезда. Простучала электричка в город, зашипела тормозами у платформы.
— Отвезешь до конторы? — попросил соседа Андрей. — Возьму машину, накажу мерзавца.
Майя все пела, придерживая Галушку за колено, чтоб не выступала, и на их утомленных лицах читалось: «Еще кто кого накажет!»
В квартире у Гали — как утром: полусобранный чемодан, тряпки, шляпки, утюг… Все у нее валилось из рук. Стала заводить будильник, но вопрос — ехать или не ехать? — останавливал на каждом шагу. Она тупо стояла над чемоданом, прислушивалась — кто-то там приехал во двор, хлопнула дверца машины. Она выскочила на балкон. Нет, не «Волга». Сложила гладильную доску. Включила радио. Оттуда, как в насмешку: «…Издалека долго течет река Волга…» А в зеркале — опухшая рожа с молодежной прической.
Зазвонил телефон. Подбежала.
— Нет, не появлялся.
Опять звонила Майя, успокаивала:
— Выпей таблетку, ту, что я тебе дала, и ложись, поставь будильник.
— Да как это я лягу? Не поеду я никуда! — причитала Галя. — Я уже обзвонила… Так поздно уже звонить… Девочка у него была, так лето, никого в городе… Ты Андрею скажи, что бесполезно…
— Подойди. — Майя прикрыла трубку рукой. — Она знает, что ты тут.
Он поморщился, но подошел, сел на коврик у кровати. Майя, переодевшись в джинсы и толстый свитер, продолжала убеждать:
— Ради бога, уезжай спокойно, ты тут совершенно не нужна… Я и говорю, что искать бесполезно, надо ждать. Только без собаки тут как-то пусто, непривычно. Квартира новая, голая, как в гостинице…
— Гав! — тявкнул с пола Андрей. — Гав-гав!
Майя потянула его за воротник, сунула ему трубку:
— Тут животное хочет что-то сказать.
— Галушка, тебя проводить? Я взял машину… Заедут?.. Мы тоже — ни в одном глазу, едем кататься, прочесывать город. Ложись… Дадим телеграмму, мобильный у тебя записан?.. Все равно запиши! У тебя голова дырявая…
Над ним стояла Майя с кроссовками в руках, и негодовала, и пыталась дирижировать, шепотом, одними губами:
— Скажи ей что-нибудь… Поддержи. Скажи: «Люблю, целую…»
— Да ни в чем ты не виновата! Я во всем виноват. Ты умница, красавица, стойкий оловянный солдатик, я тебе благодарен за все, все…
— Ой, ты бы видел — красавица! — Галя хлюпала носом и не могла больше говорить. Слезы капали на будильник, который она все еще сжимала в руке.
Майя сидела за рулем новой иностранной машины, Андрей вглядывался в переулки и дворы, показывал, куда ехать. Город был безлюден и красив, как все города, пока спят. Ехали очень медленно.
Заслышав музыку, свернули к ночному клубу. На площадке много машин, но серой «Волги» среди них не было.
Стало понемногу светлеть. Спустились на набережную. Поднялись по крутой улице.
— И здесь я жила когда-то, — вспомнила Майя. — Коляску сюда поднимать — представляешь? Возила Ольгу на репетиции. Куда ее денешь? А как студия накрылась — все! Все наши спивались постепенно, а я с ребенком… не спилась.
— Мне даже странно, что ты водишь машину. Ты для меня еще там, понимаешь?
— Ага. Босячка с Абдуловки.
— Это ты другим рассказывай. Гордячкой ты была. Много о себе понимала…
— Да? Да… Знаешь, за границей излечивают от гордыни. Училась, как первоклашка, на разных курсах… — Она поморщилась, и без слов было ясно, что ей надоело «учиться на разных курсах». — Я многое умею друг мой Васин чему я научилась без тебя. Ой, покажи! — Она притормозила, остановились у перекрестка.
Андрей достал полевой бинокль с дарственной надписью на футляре. Сверху просматривался мост, и показалось что-то серое… Впрочем, в этот час все казалось серым. Редкие машины ехали, не погасив фар. Майя взяла бинокль, полюбовалась, покрутила.
— Подарок от православной церкви. На купола смотреть. Видишь, сколько там золота? Я тебе еще не хвастался, а это наша работа. И вон наш объект. — Первый луч солнца упал на золотистый купол собора. — Куда ты вниз смотришь? Все собаки еще спят.
— А давай на колокольню залезем, сверху-то виднее, ты обещал экскурсию.
Наверху было ветрено. Они кутались в один плащ и передавали друг другу бинокль, и Майя чувствовала его руку на своем плече, ее словно приковали, и оба они старались не двигаться целую долгую неловкую секунду, только смотрели, как оживает город, и в нем — во дворах, на обочинах, на проспекте, на площади — слишком много серых машин. Издали даже в бинокль было не различить их марки и номера. Все чаще появлялись во дворах и скверах собаки.
— А зачем ему собака? — размышляла Майя. — За что ему меня наказывать? Ты отнял у него игрушку, малыш обиделся и показал характер, в конце концов можно и в ГАИ заявить, если…
— Вот этого не надо. Дураком быть неохота. Здесь газетки сволочные, хуже, чем у вас в Италии.
— Ты ж заметная персона! Тебе нельзя стоять на колокольне с чужой женой. Папарацци уже глядят в бинокль: что они там делают, на колокольне? Другого места не нашли? — Она хохотала и дрожала от холода.
— Ты что смеешься? Что смешного?
— Чтобы согреться.
— Пишите, господа, пишите! Плевать я хотел… с высокой колокольни. А вон он едет! Вон, рядом! — Он без бинокля сразу узнал свою «Волгу». — Даже багажник не снял.
— Ну и куда? — Они смотрели, как машина, обогнув сквер, вывернула на перекресток, рванула на желтый свет и скрылась за высокими домами.
За Галей заехала подруга и попутчица Люба, с мужем, на «Жигулях». Галя вышла на балкон, бледная, с ввалившимися глазами.
— Я не поеду! — Ты что, подруга?!
Люба помчалась наверх. Она уже знала, что Галя не спала всю ночь, что-то там с сыном приключилось, и вообще — на грани нервного срыва. Тем более — надо ехать!
— Пропади все пропадом! — кричала Люба, всей массой навалившись на чемодан. — Билет, деньги, путевку — взяла? Поехали! Спать будем в поезде! Ну их всех к лешему!
Она сама схватила Галину сумку. Под ее напором Галя сдалась.
Запихнули ее вещи в багажник. Поехали со двора.
— Ляжем на полочки и спать, спать, спать!.. Вдруг взвизгнули тормоза. «Жигули» чуть не врезались в «Волгу», выезжавшую из-под арки.
— Это он! — завопила Галя. Выскочила из машины. — У тебя совесть есть?! Ты что вытворяешь?! Мы всю ночь не спим!
— Не ори, мам. Дай ключи.
— Где собака?
— Да вон он, дрыхнет.
Ларс так привык к этой машине, что спокойно лежал на заднем сиденье, только чуть приподнял морду.
— Давай ключи, я в куртке забыл.
Любин муж, отъехав, нервно сигналил. Люба выскочила из машины:
— Дурдом! Галина Евгеньевна! Мы едем или не едем?
«Волга» стояла с включенным мотором. Галя препиралась с сыном. Люба выставила ее вещи из багажника на асфальт. Они уехали.
Галя вдруг словно очнулась. К ней вернулась ясность мысли. Забросили ее вещи в «Волгу». Дима помог. Главное — по порядку и спокойно… Галя поглядела на часы.
— Давай сначала отвезем собаку, по дороге. Они ж с ума сходят! Ну зачем тебе собака?
— Пригодится, — усмехнулся сын. — Мам, ключи давай.
— Не дам! Пока не объяснишь, — Галя себя одернула. — Сынуль, ты ж мне ничего не говоришь, мы совсем как чужие…
— Мам, ключи дай, а то забудешь. — Дима повернул к вокзалу.
— Нет, сначала собаку… — Галя поплотней прижала к себе сумку. — Но ты мне обещаешь, что сразу отвезешь Майечке собаку?
— Мать, не лезь не в свои дела! Майечке, Майечке… — Дима сделал идиотскую гримасу, проехал под «кирпич», прямо к выходу на перрон, стал вытаскивать ее вещи. — Мать, скорей, тут нельзя стоять. Ключи давай! — Распахнул дверь с ее стороны. Галя не двигалась. Дыхание перехватило от гнева.
— Я тебе сказала куда ехать! Я тебе не верю ни в чем!
— Ну ехай, ехай. — Он еще улыбался!
Галя выпрыгнула из машины и потянула за собой собаку.
— Ларсик, миленький, собачечка, пошли со мной, песик мой хороший, пошли со мной. — Схватилась за ошейник, поискала поводок. Сумка у нее была на длинной цепочке, болталась под рукой, мешала. Дрожащими руками она отстегнула цепочку, прицепила к ошейнику. Сын с ухмылкой наблюдал за ее решительными действиями. Как только Ларс выпрыгнул, он рявкнул:
— Сидеть! — и потянул к себе за цепочку и Галю, и собаку.
Ларс кинулся обратно в машину. Дима наматывал на руку цепочку, дернул сумку. Галя плотнее ее прижала. Цепочка отстегнулась с другой стороны.
— Хорошая вещь, пригодится, — он сложил цепочку пополам и потряс, любуясь изобретением. Попал Гале по руке. Она замахнулась сумкой, он успел присесть и захохотал: — Ой, дерется! Убивают!
Тогда она всерьез, наотмашь, врезала сумкой, чтоб не издевался, и по-бабьи, вслепую, стала колотить куда попало. Попала в нос. Он взвыл, распрямился и одним приемом вывернул ей руку, и Галя упала лицом на сиденье, а сумка — ему под ноги, как тогда — нож бомжа. Он вытряхнул из сумки все — прямо на асфальт, и взял ключи. Поднял рыдающую Галю за воротник.
— Садись, поезд ушел!
— Ублюдок! — Она осела, как ватная, среди рассыпанных из сумки мелочей. Кто-то поднес поближе ее чемодан. Она ничего не видела, обливаясь слезами.
За перроном плавно набирал скорость ее поезд.
Майя лежала в пижаме на краю большой семейной кровати. Тонкие белые занавески не защищали от солнца. День жаркий, и уже не заснуть. Она говорила по телефону с Галей, едва ворочая языком:
— Сейчас главное — немного поспать…Ну закройся на цепочку…Да не думай ты о моей собаке. Бай-бай. — Но нет, Галя не отпускала. — Подумаем на свежую голову…Он же не дебил, видишь, помылся, ключи оставил, значит, в своем уме? Бай-бай. — Хотела повесить трубку, но теперь Галя спрашивала про Андрея. — …Да я ему все уже рассказала. А зачем ты туда звонишь? Он здесь. Спит. Да нет, не рядом. Там он спит, в столовой. Что? Ну что тебе до этой Динки?! Спи давай! На пороге появился Андрей в полосатом халате:
— Где тут телефон отключается?
— Не надо. Может Оля позвонить. Дай, пожалуйста, мои «жмурки». Вон там. Не могу спать при свете.
— А я при шуме, — Он протянул Майе мягкие клетчатые очки. — Там трамваи по голове ходят.