Рязанцева Н.Б. Не говори маме

— А любовь? — тихонько поинтересовалась Майя.

— Да какая там любовь! Как эта тварь тут появилась… Андрей Васильевич такой стеснительный, как это — спать с прислугой? Что мальчик подумает? А мне и самой стыдно… Мальчик прямо сказал — «его мадам приехала», это про вас, «так что ничего тебе тут не обломится», будто я набивалась… А я, у них уборщицей работала, в офисе, а он говорит — «пойдешь ко мне садовницей?» Ну и я, конечно, на седьмом небе, дура… Теперь все в прошлом. — Она проглотила слезы и, заметив, что Галя появилась в комнате, вскочила, ухватилась за стол, стала беспорядочно передвигать тарелки, закуски. — А теперь — как я поеду? Он все деньги унес!

— Не пей больше, Динка. Как унес? — Майя стала усаживать ее на место, она не желала садиться, выдергивала руку, уронила нож со стола.

— Унес! Я искала… Вон там — для электриков лежали… Нету! А я свои прятала. Я от него прятала и вообще — тут все ходят…

— Куда ты их положила? Может, так спрятала… сама теперь не найдешь…

— Да? Вы ничего не знаете!

Динка шаталась, хваталась за двери, но про деньги-то она хорошо помнила. В ту минуту, когда они вошли в дом, она как раз обнаружила пропажу, и с тех пор одна только мысль стучала в голове — не завалился ли куда заветный конверт, и как теперь ехать, сказать им всем или не говорить? Еще не поверят, она им всем чужая…

— Он из ящика прямо при мне взял! Отец, — говорит, — мне еще должен, я не нанимался его телок возить! Я так и села! А он пошел рубашки искать, я говорю — они в грязном… Дура! У меня ж там под клеенкой мои баксы… я скопила… а он всю корзину вывернул… вот. Вы мне не верите?

— Да верю, верю, деточка, — Майя стояла над кучей грязной одежды за дверью ванной, а Динка ползала у ее ног, еще раз перебирая рубашки, порошки, щетки, бутылки, салфетки, свой восточный халат.

— А у меня мама русская, в Калуге теперь живет, я думала — накоплю и поеду, а теперь — что?.. Нету их…

— И много накопила?

— Пятьсот долларов. Я в консерваторию поступила уже, когда у нас дом сожгли, а мама в чем была осталась, с тех пор и скитаемся. Вы мне на дорогу не дадите? Я вышлю…

— Дам я тебе пятьсот, только не плачь! Ну Динка… Встань, распрямись! Ты молодая, красивая, ты ж золотая рыбка! Таких девушек надо в брильянтах водить, в концерты. — Густые черные волосы переливались у Майи в руках, она повернула Динку к зеркалу. — Ты настоящая красавица, ты чудесно играешь, не уезжай пока я прошу, я тебе обещаю — его тут больше не будет, паршивца! Только не говори Андрею, ни к чему ему это знать, он и так не в себе…

— Конечно, все-таки сын, — кивнула Дина.

— Конечно, все-таки отец, — вздохнула Майя. — Сыграй нам что-нибудь, прогоним злых духов. Как будто все у нас о'кей, сидим музицируем…

— Ну что, нашлись? — спросила Галя, когда Майя уcaживaлa Динку за пианино. Обе промычали «угу». — Я знаю, он чужого никогда не возьмет! Вот мы квартиру…

— Отдыхаем на даче, — перебила Майя, зажигая свечи. Погасила свет. Дина заиграла Шопена.

— Вот мы квартиру бабкину сдали, так он все деньги до копейки принес, — вспоминала Галя и сама уже верила, что сын у нее хороший и все к нему несправедливы. Майя приложила палец к губам, но она не могла не договорить: — Давно просила — «отвези бабуле», вот он, наверно, туда и собрался — навестить…

Послышались шаги на лестнице. Андрей рылся в кладовой, что-то искал.

— Он лодку надувную взял? Динка! — Остановился на пороге, только сейчас сообразив, что музыка «живая», Дина играет, не видит его и не слышит. Тихо примостился в углу стола со спиннингом в руке.

И вот они опять в пути. И уже видна — пока только в бинокль, с вершины холма — глухая деревенька, к ней — проселочная дорога.

Крутой, незаметный спуск от шоссе в лес. Чуть не проскочили.

Лес, мостик над заросшей речкой. Безлюдье, тишина.

На последней развилке перед деревней Андрей притормозил, свернул в прибрежный лесок.

Расположились завтракать под деревом. Галю снарядили в разведку.

— Если его нет — звякни сразу, свиданья с бабой Лидой хотелось бы избежать. — Андрей отдал ей мобильный телефон, показал, какие кнопки нажимать. — Мы на озеро съездим.

Майя гуляла босиком по росистой траве. Подняла бинокль. На том берегу, над раскидистым деревом, аистенок учился летать. Вспархивал из гнезда, два взмаха крыльями — и зависал испуганно, возвращался в гнездо. Большой аист показывал высший пилотаж, и маленький все расширял круги.

Андрей пил кофе из термоса и смотрел, как Галя решительно топает по дороге. Вот скрылась за какой-то постройкой, вынырнула едва различимой фигуркой и снова пропала. Вдалеке залаяла собака, прокукарекал петух, а совсем близко, внятно, куковала кукушка — «ку-ку, ку-ку, ку-ку…» Он стал считать. После длинной утренней дороги хотелось вытянуться на траве и заснуть. А она все куковала, и вмятина на задней двери вдруг бросилась в глаза.

Майя спряталась за деревом и монотонно, одним горлом подражала птичьему — «ку-ку… ку-ку…»

Андрей прислушался, распознал хитрость, ответил тонким свистом, но по-птичьи не получилось, она догадалась сразу…

Мать Гали, женщина гордая и строгая, на вид еще не старуха, и не деревенская, полжизни отработавшая в тяжелых цехах, привыкла иметь обо всем свое непреклонное мнение и всех видеть насквозь.

…А я думала ты по путевке поехала… с подружкой загорать — В каждом слове Лидии Тимофеевны был — на всякий случай — упрек. Может, она и любила Галю по-своему, но не одобряла — никогда, ни в чем. — А она вишь гляди примчалась… С какого переполоха?

— Мам, ты не рада что ли?

Лидия, не покладая рук, полола огород, повернувшись к Гале толстым задом, тощими ногами в ботах, никак не лицом.

— Тебя ж сюда не допросишься. Чего ты мне голову дуришь? Небось этот привез… папашка Димкин, забыла уж, как звать… Небось в кустах сидит, поздороваться ему гонор не позволяет. — Мать развернулась, просверлила всезнающим взглядом.

— Мам, куда он поехал? Он с собакой был?

— А чего собака? Где-то бегает, — не спешила Лидия, вытряхивала из фартука сорняки с комками земли.

— Мам, собаку нам надо вернуть, и «Волга» в угоне числится, не знаешь ты ничего, где Димка-то?

— А «Волга» нам и здесь не лишняя, — отозвалась мать, снова склонясь над грядками. — Как жил у нас на всем готовом… Васькин твой! Так это наплевать и забыть, память короткая…

— Мам, Димка куда поехал? Рыбу ловить? — Главное — не нагрубить сейчас матери, а то и вообще слова не вымолвит.

— А я не спрашиваю. Пускай погуляет парень до армии, сил наберется, а кто там его ищет — я не вдаюсь… — Мать тоже выпытывала, по-хитрому, не задавая вопросов, чего, может, внук от нее скрыл. — Мы с теть Нюрой его в обиду не дадим.

— Чего, Галька приехала? — выбралась на крыльцо древняя старуха с палкой и подслеповато уставилась на Галю.

— Как приехала, так и уедет, — отозвалась Лидия. — А то, может, останешься? Место есть.

— Теть Нюр, куда Димка поехал? — крикнула Галя в ухо старухе.

— Кто? А… — Согнутая пополам и беззубая, она уже плохо соображала, но вспомнила: — Мы его в обиду не дадим, в погреб спрячем.

Андрей и Майя подъехали к озеру. Оно белело внизу, за соснами, и уходило в дальнюю даль, почему и называлось Долгое, и там, у горизонта, чернели лодки, если смотреть в бинокль.

Дорога обрывалась внезапно. Спустились среди редких сосен исследовать берег и вдруг в просвет между деревьями увидели яркую желто-синюю надувную лодку. Рядом, за прибрежными ветлами, хлюпала вода, звенела цепь. Мужик в болотных сапогах и мальчик тянули лодку к берегу, а Дима что-то им кричал из своей легкой, надувной резиновой лодочки. И сам он был похож на надувную игрушку — в тельняшке, в желтой каскетке, с маленькими веслами в борцовских руках.

— Сюда давай!

— Тише ори, — попросил мужик. Они выбирали сеть.

— Ну погоди, — сказал Андрей.

Пошел по склону — искать машину. «Волга» стояла незаметно, почти у воды. Значит, где-то был съезд к озеру. А у него были запасные ключи. Он позвенел ими, показал Майе, и тут же откуда-то примчался Ларс, стал прыгать, визжать и кататься под деревьями. Майя тоже прыгала и визжала, но схватила Ларса за ошейник, когда Андрей завел «Волгу». Выехать отсюда наверх было непросто. Майя показывала, как развернуться в кустах.

— Эй! Але! Кто там?.. — Дима, заслышав свой мотор, изо всех сил греб к берегу.

Мальчик выглянул из кустов и свистнул. Мужик замер с сетью, прислушиваясь. Желто-синяя лодка запуталась в осоке.

Андрей передал Майе ключи от «иномарки». Секунду они наблюдали панику на воде, и стало смешно.

— Эх, врезать бы ему сейчас, и гуд бай! Поезжай, я догоню!

Майя, прижимая к себе собаку, показывала ему выступающие корни сосны. Он подал назад и ударился бампером об эти корни.

— Хотела бы я посмотреть, как Иван Грозный убивает своего сына.

— Поезжай! Жди на шоссе!

Майя послушалась, они с Ларсом полезли в гору Оглянувшись, она видела, как Дима бежит босой, в мокрых шортах, к машине. Бежал, бежал и вдруг пошел медленно, враскачку, увидев отца.

Андрей сидел у колеса, сгребая руками сухую хвою, подбрасывая шишки. Вид человека, сохраняющего самообладание, плохо ему давался, в откинутом лице застыл вопрос, а руки сами делали что хотели, кидались шишками.

— Ну ты даешь! Я думал — уже тачку угнали! Ну ты шутник… А ты чего приехал? Делать тебе нечего — триста верст пилить…

— П-повестку из милиции доставить. — Андрей почувствовал, что язык его плохо слушается.

— А, это… Не бери в голову! — засмеялся Димка. — Они мне еще медаль дадут, за самооборону. Ну ты чудила! Я к бабкам обещался, дров наколоть, а ты мне такую подлянку кинул, я прям психанул! Ща лодку принесу!

Мальчик притащил в машину ведерко с рыбой. Плюхнулся в мокрых трусах на сиденье.

— Мы испугались, что машину угоняют! Мужик пришел со свернутой сетью, тоже с ведром.

Дима отбежал, потом вернулся, вспомнив про собаку.

— Ларс! Ларс! Собака-то где? Пап, а где твоя карета? Ты на чем приехал?

— На вилсапеде. — Андрей завел машину и с мужиком и с мальчиком выехал на проселок.

— Остановись, дядь! Димку-то забыли! А он ехал, как будто не слышит.

— Дмитрия бы надо подождать, останови.

— Дядь, ты что ль глухонемой? Тормозни!

А он будто не слышал. Отмеренное сыну наказание не распространялось на невинных браконьеров, и он спросил:

— Вам в Долгое?

— Нам в Долгое.

Выехали на шоссе, увидели машину с собакой за стеклом. Он остановился сзади на обочине. Рыбаки выскочили со всем уловом. Мальчик покрутил пальцем у виска, что, мол, дядя в уме повредился. Но они узнали Ларса и теперь не понимали, что делать: бежать ли за Димой, который там ищет собаку, так с ведрами не побежишь, или подождать у дороги, или спросить этого дядьку… Топтались у дороги и не могли принять решения. Мальчик побежал в сторону озера, отец пошел по дороге со всем уловом, потом вдруг что-то вспомнили, вернулись, стали обсуждать.

Андрей тоже медлил. Майя сказала:

— Мало ему еще! Помчались! Ты впереди, я за тобой!

Андрей отъехал, обогнул ее машину и снова встал на обочине. Она едва успела тронуться с места.

— Ну что? — Она видела, что ему как-то муторно, будто что-то забыл или недоделал.