Дом и дорога

«Сядь на пароход для скота...»

Я собирался в город, но тут разразился дождь, долгий и шумный июльский ливень. А на берег тянуло страшно! Ведь б е́ р е г а больше не будет.

Я миновал железнодорожные пути и длинным коридором в лабиринте контейнеров вышел в поселок.

Листва блестела после дождя, горько пахло тополем. Поселок был целиком из дерева: дома, колодцы во дворах, заборы, мостовые, по сторонам которых росла высокая трава. Дощатые тротуары, омытые дождем, лоснились. Было тепло, над поселком висел банный чад — запахи прели, гниющего дерева.

«Мста» напоминала Ноев ковчег, когда я вернулся. За перегородкой терлись боками и жалобно мычали коровы, визжали поросята, кудахтали куры. Среди этой живности разгуливал Ной — высокий жилистый старик в пыжиковой шапке. Его полосатый пиджак был расстегнут, костистую грудь обтягивал застиранный тельник. Старик щеголял в милицейских галифе и лыжных ботинках, у пояса болтался нож в чехле.

На корме были свалены тюки с сеном, какие-то мешки. «Скот и фураж на время следствия», — вспомнил я строку из погрузочного ордера.

Сядь на пароход для скота и погляди на мир, поищи приключений, чтобы было о чем рассказывать по вечерам.