Песенка Савояра

СЫНОК

Он родился два месяца назад, но уже многое понимал. Дельфины вообще очень умные, и дети у них рано становятся умными. Он любил мать и боялся свою тетку. Что он, не знает, как надо жить? Он все знает. А тетка следит за ним сердитыми глазами и то и дело командует:

— Вверх! Быстро!

Когда он был совсем маленький, мать или тетка подплывали под него и спинами выталкивали наружу, чтобы он сделал глоток воздуха. Но теперь-то он соображает сам!..

Последнюю взбучку тетка задала ему только что. Он сосал молоко и, когда насытился, выпустил немного изо рта.

У дельфинов молоко густое, как сливочное масло, оно не расплывается, а остается в воде шариком.

Дельфиненок выпустил шарик, наподдал его носом и устремился за ним. Нагнал, хотел еще пихнуть, но промазал, проплыл выше. Сливочный шарик заскользил по его животу. Дельфиненку стало так щекотно, что он замахал плавниками, забил хвостом и вдруг замер, не понимая, что с ним случилось.

А он висел вниз головой!

Откуда-то из глубины на него надвинулась огромная голова, и тетка проскрипела:

— Вверх!

Он и сам чувствовал, что еще мгновение, он не выдержит и хлебнет воды. Он помчался, чтобы поскорее выставить из моря нос.

У него было два носа. Один, которым оканчивалось рыльце, не имел ноздрей. Второй, которым он дышал, назывался дыхало и был даже не носом, а лишь ноздрей, дырочкой, находившейся на макушке.

У дельфинов она помещается на макушке — так им удобнее. В воде дырочка закрывается, а когда дельфин всплывает — она открывается.

Дельфиненок выставил макушку, сделал выдох, набрал чистого воздуха. Он высунулся побольше и огляделся. Все кругом было синее и золотое. Синее небо с золотым солнцем и синее, позолоченное море.

Дельфиненку захотелось увидеть еще больше. Его хвост затрепетал, и тело, как свечка, встало над водой.

Чайка скользнула с высоты на распластанных крыльях. Дельфиненок испугался и плюхнулся, подняв брызги. Он еще не встречался с чайкой и с любопытством следил за ней.

Она села неподалеку на воду. Снизу ему были видны ее лапы с коготками и серебряное брюшко. Она тоже зорко смотрела на него сквозь воду. Над ней закружилась вторая птица. Чайка задрала голову. Дельфиненок подскочил, боднул ее лбом, и она взвилась как ужаленная, вспенив крыльями воду.

После он поел и заснул. Он лежал возле матери. Когда поднималась на воздух она, не просыпаясь, с закрытыми глазами, поднимался и он. Старая тетка расположилась тут же. Она болтала без умолку, поучала маму. Мама задумчиво слушала. Дельфины не читают никаких книг и про жизнь узнают от старших.

У дельфинов есть свой язык, и, конечно, каждый имеет свое имя. И у Дельфиненка оно было. Если произнести его на дельфиньем языке, люди ничего не поймут. Они услышат странный щелчок с присвистом, который неизвестно что означает. Ведь еще никто не изучил дельфинью речь. Несомненно, щелчок с присвистом можно перевести на человеческий язык, и тогда получится «Сережа». Или «Федя».

И у его мамы было имя. Если кто-нибудь звал ее, выходило так, будто на кипящем чайнике подпрыгивает крышка:

— Тр! Тр! Тр!

Людям показался бы резким этот звук, но для дельфиньего уха он был приятным, и возможно, что прыгающая крышка означала не что иное, как нежное имя «Мария».

Когда Дельфиненок проснулся, он увидел другого дельфиненка — тот гнался за длинной рыбой-иглой. Дельфины, даже маленькие, двигаются поразительно быстро. Они самые лучшие пловцы в мире. И конечно тот малыш поймал рыбу. За хвост. А наш схватил ее за голову. И они стали тянуть бедную рыбу каждый в свою сторону. Но тут к ним приблизился еще дельфиненок, постарше. Это была дельфиненок-девочка.

Если бы на них посмотрели люди, они не смогли бы разобрать, какая разница между ними тремя — разве что один покрупнее. У всех были темные спины, ослепительно белые животы и выпуклый лоб. А между тем рыльце Дельфиненка было чуть короче, шире и имело наивное, доверчивое выражение. Физиономия того, что держал рыбу за хвост, была острее, зрачки шныряли по сторонам, и всякому сразу становилось ясно, что его мама еще хлебнет с ним горя.

А дельфиненок-девочка обещала превратиться в настоящую красавицу. Она и теперь была хороша со своими особенно ровными зубками и тонким, сильно вытянутым стеблем хвоста с бантом-плавником на конце. Подбородок у нее был выдвинут вперед, уголки рта постоянно приподняты, и это придавало ей смелое и доброе выражение.

Она приблизилась к дельфинятам, дравшимся из-за рыбины, и уверенно взялась за рыбу-иглу посередине. Но в эту минуту всем троим понадобился воздух. С рыбой во рту они всплыли, погрузились обратно.

Дельфиненок-девочка только повела очами в сторону одного, другого — и оба робко выпустили иглу.

Держа добычу, дельфиненок-девочка спокойно двинулась прочь. Дельфиний хвост машет не вправо и влево, как у рыб, а вверх и вниз. Она плыла у самой поверхности и громко пришлепывала хвостом по воде, что у дельфинов означает хорошее настроение.

Шли дни. Дельфиненок рос, и уже его умишко работал вовсю. Однажды в расщелине скалы он заметил угря. Он попытался достать рыбу зубами, но щель была узка. Тогда он быстро зашевелил плавниками. Вода забурлила, закружилась: он хотел, чтобы угря вынесло течением. Однако тот залез еще глубже.

Дельфиненок остановился и стал думать. Потом всплыл, набрал побольше воздуха и начал стремительно погружаться. Он слышал, как окликает его мать, но шел и шел вниз. Уже он различал дно, покрытое лесом мохнатых водорослей, которые сильно колыхались, и величественных рыб, скользящих над этим лесом.

Летя во всю мочь, Дельфиненок лихорадочно шарил взглядом. Он нашел то, что искал: среди рыб сновал колючий морской ерш. Дельфиненок ухватил ерша, метнулся кверху…

С ершом во рту он направился к скале. Угорь все сидел там. Дельфиненок запихнул в расщелину колючего ерша. Угорь не вытерпел, выплыл, извиваясь по-змеиному. Дельфиненок поймал его. И тут же отпустил. Он вовсе не собирался есть угря. Он выковыривал упрямую рыбину просто так — из озорства.

Между тем недаром раскачивались водоросли на дне: в море начиналось волнение. Дельфины всегда знают заранее, когда приближается волнение, и умеют заранее определить его силу.

Надвигался шторм.

Стая повернула в открытое море, подальше от берегов, — во время бури часто случается, что дельфина калечит о камень или выбрасывает на берег, где без воды он погибает.

Но и в открытом море дельфины не успокоились. Они тревожно переговаривались, следя за своими малышами; как это часто бывает, дети не разделяли беспокойства взрослых. Что плохого может случиться, если старшие рядом?

И чем выше вздымались волны, тем веселее становилось дельфинятам. Не всем, конечно. Некоторые притихли, со страхом жались ко взрослым.

А Дельфиненок именно в эту минуту изобрел великолепную игру. Он взбирался на верхушку вала, вместе с водой низвергался вниз, в пропасть, чтобы взлететь опять и снова скатиться с высоты. Когда он оказывался на валу, то видел далеко вокруг потемневшее море с шипящими гребешками. А когда падал, у него обрывалось сердце. Он еле удерживался, чтобы не завизжать!

Внезапно он разглядел, что приближается земля. А он уже понимал, что такое берег для дельфина во время шторма.

Дельфиненок хотел плыть обратно, но не тут-то было. Его потащило к берегу. Он начал захлебываться. Он не успевал как следует вздохнуть и бился, и рвался вверх: как и человек, без воздуха он не мог жить.

Его волокло к земле. Он больше не сопротивлялся.

Вокруг вились смутные тени. Это стая следовала за своим детенышем, не желая оставлять его в беде. Но что могла поделать стая дельфинов вблизи берега, где вал встает, неся в себе обеспамятевшую рыбу, водоросли, камни, и с ревом рушится, сотрясая землю, скрежеща галькой!

Дельфиненка втянуло в узкие ворота между двумя скалами. Он очнулся в бухте.

На берегу сидели двое — мужчина и мальчик. Они смотрели, как вздымается и опускается вода в бухте и как с той стороны скал, отгородивших бухту, ревет море, белыми лепешками взлетает пена и скалы угрожающе гудят.

Вода поднялась, на берег вынесло какой-то предмет. И сразу же поверхность бухты покрылась черными гребнями и покатыми блестящими спинами. Они появлялись и ускользали, округлые, будто часть огромных колес, вертящихся в глубине моря.

Люди подошли к странному морскому существу. Оно лежало на боку. У него были мягкие плавнички и тупое детское рыльце.

— Он мертвый, — сказал мальчик и, присев на корточки, провел пальцем по гладкой дельфиньей коже.

Но стоило мальчику дотронуться, как Дельфиненок изогнул хвост, оттопырил грудной плавник, завозился, силясь перевернуться на живот.

Он издал тонкий, прерывистый свист, и люди отскочили, потому что из моря вылетел большой, красивый дельфин и тяжело упал рядом с маленьким.

Это мать кинулась к сыну.

— И! И! И! И! И! — взывал Дельфиненок, и один за другим из моря выбросились еще три дельфина.

Остальные волновались, высовывались из воды, подпрыгивали, пытаясь разглядеть, что творится на берегу, и бухта так и кипела.

Мужчина скинул плащ. Вдвоем с мальчиком они перекатили на плащ большого дельфина и поволокли к воде. Оставили его в море, побежали за вторым. Но первый вылетел на берег снова, прямо к маленькому, который продолжал свистеть. Даже рев моря за скалами не мог заглушить этот пронзительный, жалобный, хватающий за душу звук.

— Они посходили с ума! — с отчаянием крикнул мальчик, когда и второй дельфин выпрыгнул обратно на берег.

Мужчина опустился на колени возле Дельфиненка.

— Нужно начинать с малыша, — сказал он, поднимаясь с Дельфиненком на руках и движением головы откидывая со лба мокрые волосы.

И он понес Дельфиненка к морю. Он опустил его наполовину в воду и держал так, следя, чтобы вода не попала в дыхало на макушке. Он ждал, когда Дельфиненок наберется сил, чтобы плыть. И в то же время глядел, как другие люди, прибежавшие к бухте, перетаскивают в море остальных взрослых дельфинов.

…Море затихало. У берегов оно еще хранило неприветливый вид, и стая торопилась к горизонту.

Дельфиненок чувствовал себя превосходно. А его мать сильно ушиблась о камень на берегу, ее с обеих сторон поддерживали дельфины.

И тетка выбрасывалась за Дельфиненком два раза, только она ничуть не ушиблась. Уж теперь-то она не спускала с него глаз!

Он виновато косился на взрослых, которые молча рассекали воду вокруг, работал хвостом, плавниками, на теле у него двигалась кожа — так он старался!

Как назло, он увидел под собой небольшую черепашку. Она несла медузу. И хотя Дельфиненок не ел медуз, он рванулся к черепахе, выдернул у нее медузу. Тетка не успела глазом моргнуть, как он уже вернулся. Пристроился возле верхнего материнского плавника, как полагается воспитанному дельфиненку. Потихоньку выплюнул медузу…

А стая уходила все дальше от опасных берегов. И наконец перешла черту, за которой стоит синяя вода и на синей воде качаются золотые, солнечные рыбы.