День, когда началась Революция. Казнь Иисуса и ее последствия

Скандал – результат недоразумения?

Мы быстро окинули взглядом две тысячи лет церковной истории и по-прежнему плохо понимаем, что значил крест для христиан. Стоит ли удивляться тому, что и в наши дни этот вопрос вызывает недоумение. Когда в 2000 г. в Национальной галерее открылась упомянутая выше выставка «Взгляд на спасение», вызвавшая насмешки скептиков, христиане могли сказать им в ответ: «Он умер за наши грехи». Но у многих людей сегодня это вызовет еще более сильный протест. Скептики пренебрежительно скажут, что само понятие «грех» давно вышло из моды. Это просто проекция наших тревог и детских страхов. И перекладывать наши грехи на мертвого еврея I века – это не просто смешно, это отвратительно. А мысль о том, что какой-то бог возложил наши грехи на этого человека, еще чудовищнее: это какое-то космическое насилие над ребенком, кошмарная фантазия, порожденная реальным насилием в мире людей – или даже его порождающая! Мы можем обойтись и без подобной нелепости.

Злобные насмешки скептиков подкрепляет тот факт, что для кого-то крест стал символом страха. Кошмар христианских гонений на людей иной веры в истории, в частности притеснение евреев, оставил отпечаток на этом символе надежды и открытости. В юности я был потрясен, когда прочел о евреях, бежавших от преследований из якобы христианских стран Восточной Европы в Америку и обнаруживших там на перекрестках знак в виде креста, вызывавшего у них страх и ненависть. Тот, кто с детства видел вокруг себя кресты в церкви и в других местах и не страдал антисемитизмом, должен принять тот факт, что наш главный символ часто был предметом ужасных злоупотреблений. Он был знаком военной мощи или господствующей культуры, которая готова растоптать всех своих соперников. Император Константин перед решающей битвой узрел на небе в видении крест и слова: «Сим победишь». Члены ку-клукс-клана поджигают кресты, говоря, что таким образом они приносят в темные места свет Евангелия. То, что подобные нелепости являются скандальным отрицанием раннехристианского понимания креста, не улучшает ситуацию.

Не только те, кто не принадлежит к христианству, видят в кресте символ страха. Внутри Церкви тоже есть такая тенденция, связанная с определенной интерпретацией креста, которая была популярной в западном христианском мире на протяжении последних пяти столетий. Ее отражают слова одного недавно написанного гимна:

И на кресте, когда умер Иисус,
Божий гнев получил удовлетворение.

(Это звучит так, словно речь идет о голоде, удовлетворенном хорошей трапезой.) За этим текстом стоит следующая логика, которую подкрепляют ссылками на библейские тексты:

а. Все люди согрешили, и это вызвало у Бога гнев и желание погубить их, отправив навечно гореть в аду.

б. Этому каким-то образом помешал Иисус, который понес наказание вместо людей (чему, по-видимому, способствовала его невиновность – а также то, что он был Сыном Бога).

в. Теперь мы наконец свободны от вины и вместо ада направляемся на «небеса» (разумеется, при условии, что верим в это).

Конечно, многие проповедники и учителя говорят об этом более утонченно, но люди понимают услышанное именно так. Это то, что они ожидают услышать. В некоторых церквях, если ты не говоришь именно об этом, прихожане скажут, что ты не «проповедуешь Евангелие».

Многие люди, с детства слыша подобные проповеди и думая, что в это необходимо верить (а иначе они попадут в ад), находят подобный образ Бога отталкивающим. Они инстинктивно чувствуют, что такой Бог – кровожадный деспот. Если уж Бог существует, то надо надеяться, что он (или она, или оно) совсем не такой. Далее можно выделить несколько предсказуемых реакций на это. Кто-то вообще отказывается от веры как от кошмарной нелепости. Другие люди снова обращаются к Библии и к великим учителям ранней Церкви и находят множество других вещей, сказанных о кресте, например что крест – это средство, которым спасительная любовь Божья одержала окончательную победу над всеми силами мрака. Или они находят у раннехристианских писателей призыв подражать жертвенной любви Иисуса и думают, что обрели желанный ответ: крест, говорят они, не имеет отношения к Божьему наказанию за грех; это данный нам Иисусом высочайший пример любви. Так рождаются разные интерпретации, вступающие в конфликт с тем, что люди слышали от толкователей Библии и катехизаторов. И это ведет к путанице и неразберихе.

Эта неразбериха, как я полагаю, заслоняет от нас самое важное. Новый Завет, каждая его книга, утверждает, что, когда Иисус из Назарета умер на кресте, произошло нечто такое, из-за чего весь мир стал иным. И раннехристианские авторы утверждают, что, поняв смысл креста, человек становится частью этой перемены. Это трудно увидеть в тех многочисленных спорах и толкованиях, которые я бегло представил выше, – и уж тем более, как это ни печально, в действиях многих христиан и церквей. Но именно так думали, говорили и учили первые христиане. Распятие Иисуса стало днем начала революции.

В частности, распятие Иисуса было для них частью куда более масштабной – и, возможно, более опасной – истории, чем вопрос о том, куда попадут люди: в рай или в ад. На самом деле Новый Завет – хотя это многих удивит – вовсе не об этом. Новый Завет, в центре которого стоит рассказ о смерти Иисуса на кресте, говорит о наступлении Царства Бога на земле, как на небе. В конце концов, Иисус учил своих последователей молиться именно об этом. Эта вещь у нас перед глазами, хотя люди постоянно ее игнорируют на практике. Тем не менее, она указывает нам направление, которому и я буду следовать, пытаясь разобраться в том, что именно произошло на кресте и почему с этого началась та революция, которая продолжается по сей день.

Путаница относительно креста имеет разные формы, но западные христиане лучше всего знакомы с одной из них, связанной с насилием. Сегодня обитатели земного шара гораздо больше знают о насилии, о его масштабах и природе, чем когда-либо раньше. Стремительный технологический прогресс ненамеренно породил в XX и начале XXI веков два последствия. Во-первых, люди изобрели способы убивать друг друга в промышленных масштабах. Во‑вторых, самые чудовищные подробности этих ужасов немедленно распространяются по всему миру через социальные сети. Ранее люди, за исключением тех, кто непосредственно воевал или участвовал в пытках, не сталкивались с отвратительными подробностями откровенного насилия. А сегодня мы знаем не только о том, что оно имело или имеет место, но и как оно выглядит или звучит. И даже если мы не склонны смотреть подобные репортажи, киноиндустрия создала на основе изображения всевозможных актов насилия целое направление, новое и мрачное.

Это стало визитной карточкой XX века, где самые кошмарные акты насилия стали поворотными моментами всемирной истории. «Освенцим» или «Хиросима» – эти названия уже говорят сами за себя. Быть может, 11 сентября 2001 г. тоже станет таким поворотным моментом в истории XXI века, хотя его может затмить какое-нибудь еще более кошмарное преступление. Но суть дела именно в этом. Нынешнее поколение с понятным отвращением смотрит на всю культуру насилия и смерти, присущую эпохе позднего модерна, и оно замечает тревожные признаки той же культуры в некоторых проявлениях христианства. Многие люди говорят, что традиционные представления о распятии Иисуса порою слишком откровенно отражают логику, использовавшуюся для оправдания насилия.

Такая постановка вопроса делает его крайне расплывчатым – возможно, кто-то намеренно создает тут неопределенность. Порой люди сначала видят в Библии нравственные образцы, а потом приходят в ужас, открывая, что многие библейские истории – особенно в Ветхом Завете, хотя не только там – рассказывают о людях, которые ведут себя отвратительно. Взять хотя бы Книгу Судей (историю Иеффая и его дочери для начала), но мы найдем и много других подобных примеров. Часто хуже всего приходится женщинам: отец лишает жизни дочь, наложницу насилуют и убивают, служанку вынуждают заменить жену, а потом изгоняют вместе с ребенком. Разумеется, создатели Библии вовсе не стремились дать нам сборник нравственных примеров. Библейские авторы рассказывают свои истории весьма искусно, подталкивая чуткого читателя к тому, чтобы увидеть лежащие в их основе серьезные и сложные темы и повествования, предостерегающие от поверхностного прочтения и побуждающие к выводам, не лежащим на поверхности текста.

Но если эти рассуждения нам и помогают, то лишь отчасти. Люди, естественно, спрашивают: «Оправдывает ли Библия насилие?» И в частности: «Не является ли смерть Иисуса самым ярким примером использования Богом Библии насилия – насилия против собственного Сына! – как средства для достижения своих целей?» (Я слышал этот аргумент в 1970-е годы от людей, которые хотели с помощью насилия противостоять апартеиду в Южной Африке; по сути, они говорили: «Если это было позволено Богу, то позволено и нам».) Даже если мы считаем, что замыслы Бога в конечном счете благие и направлены на спасение людей, может ли единый истинный Бог поступать таким образом?

Эти вопросы возникают у людей тогда, когда проповедник или учитель говорит о связи креста и наказания. Тут нам стоит быть осторожными. Можно по-разному говорить о наказании за грех и о том, как оно связано с крестом Иисуса. По меньшей мере один такой подход недвусмысленно предлагает нам Библия, но в нем есть существенные отличия от представлений многих людей: как тех, кто учит такому подходу, так и их оппонентов. Однако большой популярностью в некоторых кругах пользуется другой подход, истолковывающий крест в связи с наказанием. Бог, скажут сторонники этого подхода, так сильно ненавидит грешников, что просто обязан их наказать, но Иисусу удается вмешаться и ради них принять смертельный удар на себя, в результате чего они избегают кары. Думаю, ни в одной христианской традиции не найдется серьезных богословских трудов, которые излагали бы суть дела так ужасно. Богослов неизбежно добавит: «Разумеется, все это было проявлением Божьей любви к нам». Но на популярном уровне, в проповедях и в беседах с молодежью пламенные проповедники часто забывают об осторожности и используют иллюстрации или примеры, которые ведут в эту ловушку.

На следующий день после того, как я написал предыдущее предложение, я получил по электронной почте сообщение со ссылкой на короткий видеоролик, в котором, как мне сказали, по-новому изложена суть Евангелия. Это должно было укрепить мою веру. Заинтригованный, я посмотрел этот ролик. Он был хорошо выстроен, с продуманными сценами и обильным использованием передовых технологий. Но центральное место в нем занимала строчка, которая ужаснула меня. Ролик рассказал о том, как мы бездарно тратим свою жизнь, как мы разрушаем созданный Богом мир и тому подобное. Затем диктор произнес: «Кто-то должен умереть», – и, разумеется, этим «кем-то» оказался Иисус. Тут видна вся суть проблемы. Что это за «благая весть»? Что это за Бог, который стоит за подобной историей? Если Бог желает простить нас, почему он не может просто взять и простить? (Тут можно вспомнить знаменитые слова Генриха Гейне о том, что Бог простит нас, потому что, в конце концов, такова его работа.) Почему «кто-то должен умереть»? Почему речь идет именно о смерти? Какая в ней польза? И не мог бы этим «кем-то» стать кто угодно? Или тут нужен был непременно сын Бога? Как все это действует?