«Какое великое утешение — вера наша!..»

Епископское облачение, сшитое самим свт. Афанасием. Музей Владимирской епархии.

Фудель вспоминал, как святитель искусно делал золотые и серебряные кресты из картона и бумаги, которые священники надевали на себя при богослужении. Владыка изготавливал сам маленькие иконки разных святых из материи, картона и бисера. «Входишь из кухни в его комнату, — писал Фудель, — и в ней обычная картина: тишина, в углу горит лампадка, а за столом Владыка или пишет, или клеит иконки»25.

Ссыльные, познакомившись с епископом Афанасием, получали так много духовной помощи и силы, что эти впечатления люди проносили через многие годы. «Благодарю Бога, что Он послал мне прекраснейшее общение в 1923 г. в Усть–Кеми с Вами и другими, чистыми, как кристалл, архипастырями и пастырями, и научиться всему доброму от Вас. Во всю последующую жизнь во всех местах и до сих дней я жил и трудился по указанному образцу… Та риза, которую Вы сшили, и до сих пор цела, и завещаю, чтобы меня в ней и похоронили», — писал Владыке протоиерей Василий Мухин26. Пробыл Владыка в Зырянском крае до 20 января 1925 г.

В 1923 г. на кафедру, получившую наименование «Владимирская и Суздальская» (вместо «Владимирская и Шуйская») был назначен святитель архиепископ Николай (Добронравов). Владыка Николай был в числе тех, кто оказался в Таганской тюрьме вместе с епископом Афанасием в сентябре 1922 г., когда арестовали почти всех владимирских викариев. Это был очень образованный, строгий и несгибаемый архипастырь. Несмотря на назначение ему приходилось, как и многим архипастырям, жить в Москве без права выезда. В феврале 1925 г. Владыка Афанасий вернулся из зырянской ссылки во Владимир. Предварительно он отправился к архиепископу Николаю в Москву за указаниями на свою дальнейшую деятельность. Владыка Николай предупредил о необходимости быть осторожнее. Однако, вернувшись во Владимир, епископ Афанасий продолжил борьбу с обновленческим расколом, а также и с другими отступлениями от чистоты веры и священных канонов.