Что-то взятое взаймы

В отличие от множества, Драко уверен, незаконных и до сих пор находящихся в многочисленных сейфах артефактов, кольцо спрятано на самом видном месте.

Замысловатая буква «М» в окружении завитушек, крепко удерживаемая когтистыми лапами, красуется на самом видном месте — над спинкой хозяйского кресла. Еще один способ напомнить посетителю, с кем тот имеет дело и какая честь ему оказана.

Металл фамильного герба неприятно холодит пальцы. Сверху вниз резким росчерком. Подушечки покалывает магией. Завитки в нижней части расступаются, открывая потайную нишу в стене.

Углубление небольшое, вмещающее всего лишь полдюжины различных свертков и коробочек.

Мягкий мешочек из идеально выделанной замши, белоснежный, как первый снег на промерзшей земле, чистый и искрящийся. А внутри…

Драко видел его всего лишь раз. Перед арестом. Мать верила, что когда-нибудь он все же захочет жениться, именно поэтому отказалась от того единственного, что делало ее Малфой в глазах магии.

Кольцо теплое, словно только что покинуло изящный палец Нарциссы. Темный металл по-змеиному извивается вокруг трех идеальных изумрудов. А в голове Драко во всех подробностях вырисовывается предстоящий вечер.

Он, как обычно, встретит Гермиону у Министерства. Она, конечно же, задержится, будет долго просить прощения, целуя его щеки и щекоча выбившимися из хвоста кудряшками.

Они аппарируют домой из уютного проулка за кондитерской, где всегда пахнет ванилью и клубничным конфитюром.

Ужин, которому Драко планирует посвятить оставшуюся часть дня, будет ждать их под чарами стазиса. Все блюда — ее любимые. Салат из свежих овощей. Лосось, запеченный с розмарином. Бутылка белого французского вина. Шоколадный мусс на десерт. И, конечно же, стол будет украшать нежный букет розовых фрезий.

Вечер пройдет тихо, по-домашнему. Почему-то Драко думается, что Гермиона не из тех, кто хотел бы пышного публичного предложения в дорогом ресторане в окружении чужих людей. Конечно, можно было бы пригласить ее друзей, но Драко так и не смог найти с ними общий язык. Бывшие гриффиндорцы держались подчеркнуто вежливо и отстраненно. Пожалуй, некую долю симпатии проявляла к нему лишь Полумна, и то, скорее, оттого, что ее сердце было открыто всему миру в целом.

Любуясь игрой отсветов на кольце, Драко представляет, как достанет из кармана кольцо, произнесет полагающиеся слова. Гермиона будет растеряна и, как он надеется, обрадована. Она замрет в нерешительности на несколько мгновений. А потом, конечно же, скажет «да».

В сладкие грезы вторгается неприятное ощущение. Правую руку словно жжет огнем. Драко даже не успевает до конца осознать происходящее, а ноги уже несут его к парадному входу. Кольцо остается крепко зажатым в руке.

Так и есть, прорыв защитного периметра. Огромный холл, словно снова залитый кровью, алеет от аврорских мантий. И, конечно же, в центре шторма не кто иной, как Его-увенченное-вечной-славой-сиятельство-Избранный — Гарри-Мордред-его-побери-Поттер.

— Мистер Малфой, вы арестованы по подозрению в хранении запрещенных темномагических артефактов, — голос главы Аврората звучит холодно и зло. — В поместье, находящемся в вашем владении, будет проведен обыск, — Поттер оглядывается на кого-то за своей спиной, скрытого от Драко внушительной фигурой самого Мальчика-который-очень-не-вовремя. — Советую не препятствовать моим людям. Для вашего же блага.

— Снова Азкабан? Или на этот раз все же устроите мне близкое знакомство с дементором? — оптимизм в отношении своего будущего за последние пять минут у Драко убавляется.

— Драко, тебе лучше послушать Гарри.

Он не верит собственным ушам.

«Нет! Этого не может быть!» — настырно шепчет подсознание, отказываясь даже на долю секунды впустить жестокую реальность.

Но вот Поттер делает шаг в сторону, наконец-то позволяя увидеть стоящую за ним фигуру. Что-то звонко ударяется о мраморный пол. Драко все равно. Он неотрывно смотрит на девушку напротив.

Темные тяжелые кудри, собранные в хвост. Алый аврорский мундир со знаками отличия. Над сердцем — серебристая звезда. Заместитель главного аврора Грейнджер.

В голове проносятся бесчисленные, будто случайные вопросы о мэноре, детстве, занятиях отца. Перед глазами встают вечера, когда Драко позволял себе быть, как оказалось, излишне откровенным. Высказывал сомнения и предположения о том, что может быть заперто в поместье, до поры до времени скрытое и недоступное для всех, кроме него.

Ноги совершенно неожиданно перестают держать. Драко сломанной куклой падает на колени. Рука нащупывает на полу и накрывает какой-то маленький предмет.

Несколько неуверенных шагов в тишине. Удивительно, какой бесшумной может быть толпа авроров, когда на их глазах разворачивается драма. В поле зрения появляется пара миниатюрных ботинок.

Драко откидывает голову назад, безвольно смотря в любимые глаза предательницы. И если он и жалеет, то совсем немного. В конце концов, у него все же были эти полгода счастья, взятого взаймы. Взаймы у тюрьмы, судьбы и Министерства.

Глаза Гермионы полны решимости напополам с сожалением. Кажется, он поспешил тогда с выводами, что она не изменилась. Теперь более дитя Слизерина, чем он сам, она — идеальная шестерёнка нового порядка. И кто именно попадет на ее зубья, совершенно неважно.

— Драко, все не… — начинает Гермиона, протягивая ему руку.

Он обрывает ее на полуслове.

— Не стоит, Грейнджер.

Однако все же хватается за протянутую ладонь, поднимаясь. Задерживается чуть дольше необходимого. Хочет почувствовать ее тепло в последний раз.

Нехотя все же отпускает.

Бесполезное теперь кольцо остается зажатым в хрупкой руке Гермионы.

Пара шагов. Лишь за тем, чтобы больше не видеть ее скорбную фигуру.

— Не забудь указать в протоколе, что я не оказывал сопротивления.

Драко вытягивает руки перед собой, позволяя надеть наручники. Дальнейшие процедуры он помнит с прошлого раза. Допрос. Крохотная камера в Аврорате. Фарс под видом суда. Что будет после, ему, в общем-то, все равно. Весь смысл его жизни остался за спиной.

* * *

— Для дачи показаний приглашается Гермиона Джин Грейнджер, — голос у председателя Визенгамота громкий и скрипучий, ввинчивающийся в мозг.

Драко впервые за все заседание отводит взгляд от собственных коленей. Она такая же, как и три дня назад. Только выглядит решительнее.

— Мисс Грейнджер, вы здесь, чтобы подтвердить слова обвинения о том, что мистер Малфой знал о находящихся в его владении незаконных артефактах и намеренно препятствовал сотрудникам Министерства в их обнаружении. Вы готовы предоставить соответствующие воспоминания?

— Нет.

— Простите, мисс Грейнджер, но вы согласились свидетельствовать по этому делу. Или вы хотите присоединиться к мистеру Малфою на скамье подсудимых за сокрытие важных сведений?

— При всем уважении к вам и вашим коллегам. Согласно поправке к статье сто восемьдесят шесть в кодексе Визенгамота от четвертого июня тысяча семьсот тридцать пятого года я имею право отказаться от дачи показаний против супруга.

Зал мгновенно затихает. В оглушающей тишине щелкают вспышки колдоапаратов и скрипят перья журналистов. Драко с недоверием впивается взглядом в медленно ползущий вверх рукав алого мундира.

Завтра на первых полосах всех магических изданий Героиня войны будет вновь и вновь демонстрировать легко узнаваемое изумрудное кольцо, украшающее ее безымянный палец.

Шах. Мат. Джекпот.