Во благо государства

* * *

Дальше процесс пошёл, практически не отклоняясь от намеченного вчера плана. Не обращая внимания на быстро подавленные протесты других обвиняемых, гильдмастер рассказал заранее подготовленную историю. В ней он, верный, но неискушённый в подлых интригах подданный Державы, купился на лживые россказни своего коллеги по Гильдии и согласился помочь как распространить эту ложь, так и лишить Его Могущество регента его законного поста. Теперь же, заявил он, он глубоко сожалеет о своей слабости и готов понести любое заслуженное наказание.

После него, закрепляя достигнутый эффект, в дело пошли свидетели. Госпожа Шайин’сай и мастер Тугаро, один с ясно видимым беспокойством, а другая с показным отчаянием по поводу представших ей глубин человеческой подлости, долго и старательно топили обвиняемых, уличая их в намерении ни много ни мало как обезглавить Державу и ввергнуть её в хаос гражданской войны.

Потом пришло время перейти к покушениям на Нарин’нэ и Хель’рау. Тут всё тоже прошло без сучка и задоринки. Секретарь зачитывал признания участвовавших в нападениях наёмных убийц, самые толковые из работавших в гостинице и игорном доме слуг, а также завсегдатаев «Старого кота», дополняли картину своими рассказами. Кель’рин важно кивал, подтверждая истинность слов каждого свидетеля, а с лиц магов в зале постепенно пропадало сочувствие по отношению к обвиняемым. Одним словом, всё шло хорошо. Неприятности, хоть и вполне ожидаемые, начались, когда верховный судья предоставил обвиняемым возможность высказаться в свою защиту.

— Господа маги! Коллеги! Согильдейцы! — выступил вперёд Альфин, едва ему дали слово. — Я действительно сделал то, о чём сейчас здесь рассказывали, но я всё равно заявляю о своей невиновности! Скажите, — повысил голос он, стараясь перекричать гул голосов из задних рядов зрителей, — можно ли считать мятежом попытку защитить страну от подлого заговора, а убийством — нападение на настоящего мятежника? Я заявляю, что я в своих деяниях не совершал преступления, а выполнял долг каждого честного человека. Все они — и юная госпожа Нариннэ, и прославленная кровожадной жестокостью капитан тайной стражи, и даже тот, кого вы считаете своим властелином — не те, за кого себя выдают! Перед вами нежить, замаскированная под людей и…

Исан’нэ и Лан’нау вскочили одновременно, и если первую Тай’нин тут же схватил за плечо, вынуждая сесть, то помешать второму было некому. Кель’рин, как и все вокруг, замер, глядя на стремительно скользнувшего вперёд капитана Чёрной роты. Если он решит просто взять и прикончить подсудимого…

Знаменитый боевой маг и фехтовальщик остановился, когда до предполагаемой жертвы оставалось ровно три шага. Он даже не прикоснулся ни к мечу, ни к кинжалу, не потянулся ни к кому даром, но всё равно казалось, что весь зал затаил дыхание.

— Никто, — чеканя каждое слово произнёс он, — не смеет поносить имя Регента в присутствии гвардии! Тем более такой подлец как ты. Это понятно?

— Господин Лан’нау! — вмешался Оклин. — Я требую, чтобы вы перестали мешать ходу суда. Вы же, господин Альфин, только что признались в своих преступлениях, а ваши лживые отговорки лишь усугубляют вашу вину. Скажите, кто-нибудь из находящихся в этом зале одарённых имеет основания полагать, что подсудимый сейчас находился под действием магии подчинения? — он сделал небольшую паузу, давая возможность зрителям высказаться, однако никто не произнёс ни слова. — Тогда будем считать, что признание было сделано без принуждения и является истинным. А раз так, перейдём к главному! Господа маги…

— Я не закончил! — перебил судью Альфин. — Я должен сказать…

— Я не разрешал вам говорить! — закричал на него тот. — Вы только что сознались в мятеже и убийстве! Вам нечего больше заявить в свою защиту! Молчите, пока к вам не обратятся, иначе будете строго наказаны! Эм… Как вас там… Заставьте подсудимого не нарушать порядок!

На некоторое время процесс вынужденно прервался — судья откинулся в кресле, вытирая платком побагровевший лоб, а стоявший позади мастера алхимистики маг-гвардеец схватил того за воротник и, склонившись над его ухом, принялся негромко, но очень эмоционально, что-то ему втолковывать.

— Итак! Господа маги! — наконец решил продолжить свою речь Оклин. — Сейчас, согласно Договору о Гильдии, я предлагаю вам сказать, признаёте ли вы подсудимых виновными либо невиновными. Прошу!

Капитан Чёрной роты откликнулся на его призыв немедленно.

— Я, Лан’нау из гвардии, — во весь голос объявил он, не давая никому вставить слово, — считаю всех их виновными!

Он резко развернулся и двинулся обратно к своему месту, а в зале тут же, один за другим, стали раздаваться голоса других боевых магов.

— Я, Хай’кот из гвардии, считаю подсудимых виновными!

— Я, Тан’хэ из гвардии, считаю виновными!

— Я, Цангер из Центральной армии, говорю — они виновны!

— Я, Рагнар из гвардии, считаю их виновными!

— Я…

Тишина, которая ненадолго воцарилась, когда своё мнение высказали маги на военной службе, продлилась недолго.

— Я, Шайин’сай, четвёртая дочь третьей ветви Ан’ау’сай, — тут же поднялась со своего места аристократка, — утверждаю, что они виновны!

— Я, Тугаро из Калристии, считаю подсудимых виновными! — как ему и было предписано, поддержал её торговец зачарованными предметами.

И этого хватило. Один за другим не участвовавшие в подготовке к суду и сегодня впервые услышавшие обвинения маги стали вставать, делая такие же заявления. Впрочем, казалось бы, бесперебойно работающий конвейер обвинений вскоре прервали.

— Я, Илисия из Тайрии, — встала давнишняя рыжеволосая нарушительница спокойствия, — заявляю, что они в принципе не могли совершить тех преступлений, в которых их обвиняют! И более того, я готова это доказать!

— Продолжайте, — милостиво разрешил ей верховный судья.

— Рада, что у вас есть чувство справедливости, господин Оклин. Итак, коллеги, я спрашиваю вас! Может ли считаться убийством уничтожение нежити, которая по определению не является человеком? Может ли считаться мятежом противостояние такой нежити, обманом захватившей власть?

— За такие слова я прикажу выпороть вас на площади! — вновь поднялся со скамьи Лан’нау.

— Я пожертвую собой ради правды! — выкрикнула Илисия. — А сейчас, раз мастер Альфин заявляет, что Регент и часть его свиты — не люди, то почему бы им не попытаться доказать обратное прямо сейчас, убрав магическую маскировку и показав нам свою сущность?

— Гир’шан, Кай’хо, Лин’хо! — рявкнул капитан Чёрной роты, не желая бросать слов на ветер. — Схватить! Вывести за ворота! На центральную площадь! Тридцать ударов!

Названные воины тут же сорвались с места, бросаясь к Илисии через взорвавшийся возмущённым ропотом зал.

— Отменяю приказ! Прекратить! — скомандовал Регент, пытаясь перекричать шум толпы. — Тишину!

Гвардейцы каким-то образом услышали его и остановились немедленно, однако потребовалось ещё немало криков и ударов в гонг, прежде чем удалось восстановить порядок. Только после того, как голоса утихли, Регент встал и вышел вперёд. Исан’нэ тенью последовала за ним.

— Госпожа Илисия, я прощаю вас за необдуманную речь и готов на неё ответить, — почти оставаясь в рамках этикета объявил он.

Однако весь его запас вежливости на этом и кончился.

— Вы вообще хоть что-нибудь понимаете в боевой магии? — тут же продолжил он. — Так я объясню. Пелена, во-первых, скрывает, какими зачарованными предметами носящий её пользуется для своей защиты, во-вторых, позволяет провести внезапную контратаку, а в третьих, просто выиграть время, нужное на то, чтобы её сбить. Меньше полугода назад принц Тайко был отправлен в пустоту. В Столице тогда вспыхнул мятеж, в ходе которого я получил тяжелейшие раны. Недавно нападению подверглись мои люди. И вы сейчас, на суде над поднявшими на них руку убийцами, предлагаете и мне, и им отказаться от важной части нашей защиты. Вы, вообще, не заодно с мятежниками⁈ Ладно, это так глупо, что даже не смешно, — Тай’нин сделал в сторону обвинявшей его женщины-мага взмах рукой, будто бы отгоняя её, словно муху. — Забудем об этом и продолжим суд.

— Я не забуду, — негромко сказала Исан’нэ и сделала шаг вперёд, вставая рядом с ним. — И мне надоело, что подлецы, лжецы и мятежники прячутся от меня, прикрываясь какими-то правами. Как тебя там, Илисия, да? Я вызываю тебя на поединок до смерти.