Что за чертовщина?!

Глава 1

Женщина, с которой я встретилась всего час назад, отвела меня к старосте. Этот мужик напомнил мне гнома своей длинной бородой, небольшим ростом и громовым низким голосом. Он представился Бориславом и повел меня знакомиться с местом жительства.

Домик оказался небольшим и замок барона не напоминал ни в малейшей степени, но все равно выгодно выделялся на фоне крестьянских хаток. Скорее, это был двухэтажный терем, сложенный из бревен. Этакая старорусская классика с резными ставнями и всякими такими изюминками вроде лошадиной головы на коньке крыши и петуха-ветряка. Крыльцо с перилами, семь ступенек, раскрашенная какими-то вьюнками дверь, и вот мы в доме. Внутри тоже все было просто, две комнаты и кухня — внизу, и две спальни — наверху, а вот удобства были на улице позади терема, как и колодец. Эх, быт деревенский, здравствуй! Но мне, к счастью, было не привыкать.

Только пыльно здесь было, видно, давно без хозяина дом обходился. Когда мы вышли снова на крыльцо, я замерла, не понимая, что происходит. Вся деревня собралась перед домом, в котором мне предстояло жить, сверля меня хмурыми взглядами, и теперь вокруг нас царила мертвая тишина. И даже ни одна собака не гавкнула.

— Кхм-кхм, здравствуйте, — начала я, чувствуя, как комок подкатил к горлу, вынуждая откашляться еще раз, — Меня зовут Вероника, — представилась я, — Я нечаянно спасла вашего царя, вот он меня сюда и сосл… Отправил, назначив баронессой.

Обвожу собравшихся взглядом и понимаю, что прямо сейчас бить меня не будут, но моему приезду здесь как-то не рады. И что делать? Как завоевать любовь народа? Раздавать обещания как политики в моем родном мире? Родном мире… Даже звучит по-дурацки. Так, тут народ простой, за невыполненное обещание могут и на вилы насадить, ни в Белом, ни в Желтом доме от мужичков не спрячешься. Раздавать по примеру древних римлян хлеб и организовывать зрелища? Так нет у меня ничего, что можно раздать… Значит, надо брать быка за рога и делать умную моську при плохой игре.

— Жалобы или пожелания у кого-нибудь есть? — спросила я, а в ответ вновь тишина, — Если нету, я…

Договорить мне не дала дородная дама в ярком сарафане, раздвинув ряды селян и вырвавшись вперед:

— Подати как собирать будешь? — голос ее был сильный, но некрасивый и я лишь чудом не вздрогнула под ее напором, — Со двора али с голов?

Подати? Налоги, что ли? Что там в учебниках по истории писали? Часть себе, часть князю? Во что ввязалась-то, а…

— Это, конечно, вопрос серьезный, — начала я, — но ответить на него сейчас я не могу, поскольку не видела еще документации предыдущего барона и не знаю, какие… Подати надо будет отчислять в государеву казну.

— Хм, — Борислав хмыкнул, привлекая мое внимание, погладил себя по бороде, глядя в небо, и мне даже захотелось поднять глаза вверх, чтобы глянуть, на что он там уставился, — от податей в государственную казну Нижние Бесовки освобождены.

— А-а, спасибо за информацию, — улыбнулась я, — Тогда все просто, — заверила, — Продуктами снабдите и ладно, — немного подумав, добавила, — К зиме хотелось бы дров запасти, ну, а там посмотрим.

Люди переглянулись и зашептались, обсуждая мое решение. А что? Мне много не надо. Морковки там, картошки, муки, яичек, дальше я и сама управлюсь. Даже дрова могу сама наколоть, было бы чем. Да и от мытья полов руки не отвалятся, дело привычное.

— Если вопросов больше нет, тогда можете расходиться, — проговорила я, не сильно стараясь переорать галдеж, — Спасибо за внимание, — брякнул и сразу же сбежала, пока еще чего не спросили.

Народ же еще немного пошумел на улице и рассосался по своим делам, дав мне возможность внимательнее осмотреть свое хозяйство.

Ничего нового или полезного я не нашла. Почти. В кухне даже тарелок не было. Там вообще из посуды имелись только чугунок и сковородка, да и за ними пришлось в печь сунуться. В подполе, куда можно было попасть из кухни, не обнаружилось ни единой картошины, я уж молчу о чем-то более существенном, так что, если бы не корзинка, сунутая мне в руки возницей, померла бы я тут голодной смертью. В комнатах тоже было пусто, если не считать скудной мебели на втором этаже. В шкафах и сундуках, кроме паутины, не нашлось ничего интересного, зато на чердаке я обнаружил целые ворохи одежды самых разных размеров.

Поскольку делать было нечего, съела то, что имелось в корзине, погрустила о судьбинушке своей горькой и взялась за наведение порядка в доме. Несколько вещичек с чердака на тряпки пошли, воды я натаскала, благо, в кухне и бочка для нее нашлась, и ведро, а от работы я бегать с детства не привыкла. Закатала рукава, подвернула джинсы почти до колена, взял тряпку, и уже через три часа кухню и одну из комнат внизу можно было обживать. Вытерев пот, я подхватила ведро с грязной водой и обернулась, собираясь вылить ее на двор, чтобы набрать свежей, только оказалось, что в доме я была уже не одна. Позади в дверях стояли три женщины, таращившиеся на меня с таким удивлением, что в рты им не только мухи, туда и слоны могли спокойно залетать и вылетать.

— Чего вам? — удивленно спросила я их, — Эй! — я помахала свободной рукой у них перед лицами, привлекая к себе внимание, — Зачем пришли, спрашиваю?

А они молча протягивают мне узелки. Пришлось ведро оставить, взять то, что принесли, и поглядеть, пристроив подарки на столе. Н-да, это, скажу я вам, были не подарки, а настоящие дары! Сало, картошка отварная в мундире, курочка запеченная, пирог с ягодами, зелень всякая и бутылочка с мутным, молочно-белым содержимым и резким запахом, чувствовавшимся даже через пробку. Поблагодарить женщин стоило, но когда я обернулась, открывая рот для соответствующих слов, их уже и след простыл.

— Ладно, потом поблагодарю, — решила я, присматриваясь к аппетитной золотистой ножке.

Со вздохом откладываю еду, выливаю грязную воду, мою руки, а вот потом… Эх, жить, как говорится, — хорошо! А хорошо жить — еще лучше! — поддерживаю я свой внутренний голос. Ну, что сказать? Было вкусно. Плотно пообедав, я вышла на крыльцо и чуть не упала, запнувшись о стоящий там мешок.

— Какого?.. — оглядываюсь, потрясенная увиденным.

По всему крыльцу стоят корзины, бочонки и мешки со всякой снедью, стопка глиняной посуды, несколько живых кур, связанных за лапы, даже какой-то красивый цветок в глиняном горшке.

— С ума сойти, — констатировала я ситуацию, но отказываться от подобных подарков могла только дура, так что я взялась за работу, пока моя жадность радостно потирала лапки.

Перетаскав все, кроме кур, в подпол, чуть не надорвалась, зато радует мысль о том, что завтра точно будет что поесть. Когда последний мешок занял свое место, я вылезла, с трудом переводя дыхание. Чихнула, рассеяв вокруг белые клубочки пыли, и тут дверь в дом с грохотом распахнулась. Тяжелые шаги возвестили о приходе кого-то очень крупного. Честно говоря, я струхнула, когда в дверях появился громадный бородатый мужик с бочонком на плече.

Пока я стояла, открыв рот, не зная, что сказать, мужик отстранил меня одной рукой и полез в подпол. Когда он выбрался наружу, бочки у него не было, зато теперь этот медведь добродушно оскалился, демонстрируя прекрасный набор зубов из-под черной бороды и… Дружески хлопнул меня по плечу. На вас когда-нибудь падала балка? А я теперь вполне могу ответить утвердительно. Хорошо, позади меня оказалась лавка, так что плюхнулась я на нее, а не на пол. Спасибо, судьбинушка, за малые радости. Мужик, выразив мне свое расположение, ушел, и тут же в дверях появился Борислав.

— Все в порядке, хозяюшка? — участливо осведомился он, по-отечески улыбнувшись.

— Еще не знаю, — ответила я, потирая плечо, — А кто это был?

— Ратибор, наш кузнец, — пригладив бороду, он добавил, — Его отец из оборотней-медведей, вот парень в отцовскую породу и пошел. Жёнушка его, Любава, больно уж капусту хорошо квасит.

— И много тут таких?.. — я попыталась изобразить что-то руками, силясь выразить свой вопрос без слов, но Борислав меня понял, что удивительно.

— Так, почитай, большая часть деревни, — пожав плечами, ответил он, — Тут нечисти много водится, что до любви охоча, вот и балует помалу. За лесочком болота начинаются, аккурат на границе с эльфами, там водяные и кикиморы балуют. В озере лесном — русалки. В самом лесу леший и мавки озорничают. По другую сторону — земли оборотней. Иногда сюда вампиры забредают, но те больше пожрать ищут, а бывает, попадаются и вовсе чудища.

Говорит все это Борислав, а сам с меня глаз не сводит, словно мысли прочесть хочет. Жуткое ощущение, доложу я вам. Даже мурашки по спине побежали.

— А сам-то ты из каких будешь? — спрашиваю его.

Борислав пожал плечами:

— Дак, дед мой гном, знаешь ювелир какой? Во! — он продемонстрировал мне большой палец.

— Все чуднее и чуднее, — отстраненно пробормотала я и посмотрев, на кур, скачущих по полу со связанными ногами, подхватила на руки — Борислав, не мог бы ты вернуть их хозяевам? Курятника у меня все равно нет, а резать я… Жалко мне их. Передай хозяевам большую благодарность. Куры очень хорошие.

— Понял, — кивнул мне староста и забрал кур, а я, облегченно вздохнув, отправилась домывать дом, вечер скоро.