«Девы» — Красавицы

Лидию затошнило от отвращения. Разумеется, поступок Генриха – крик о помощи, попытка добиться её внимания. Но вместе с тем это ещё и психологическая атака, жестокое нападение на её чувства. К собственной досаде, Лидия вынужденно признала, что Генриху удалось–таки задеть её за живое, вывести из душевного равновесия.

— Генрих, что же вы наделали?

—Я... я не смог удержаться. Понимаешь не смог. А ты... ты просто обязана была это увидеть...

— Ну вот, Генрих я увидела. Вообразите, как это на меня повлияло. Вы хоть представляете, до чего я расстроена? Я хотела вам оказать помощь, но...

Генрих как сумасшедший захохотал.

— Что – но? Что же тебе так помешало?

— Как ваш психотерапевт я должна оказывать вам поддержку во время групповых сеансов. Сегодня была как раз такая возможность, однако вы её упустили. Мы все могли бы помочь вам, Генрих. Для того мы и собираемся на групповых сеансах...

— Лидия зачем мне все? Мне нужна только ты! Я хочу всегда быть с тобой!

Лидия понимала, что нужно выдворить Генриха из дома и отправить его к врачу. Обработка физических ран не входит в её обязанности. Необходимо быть последовательной и непреклонной – и ради себя, и ради Генриха. Но у Лидии не хватало духу, чтобы выгнать его. Уже не в первый раз сострадание содержало вверх над здравым смыслом.

— Постойте... Погодите секундочку.

Лидия подошла к комоду и выдвинула ящик. Немного порывшись в нём, достала медицинскую аптечку, но раскрыть её не успела: у Лидии зазвонил телефон. Лидия взглянула на экран. На нём высветился номер Зинаиды.

— Да, Зоя?

— Лидия ты не занята? Дело тут очень важное...

— Подожди немного. Зои я тебе перезвоню. — Лидия положила трубку и сунула Генриху аптечку. – Вот, Генрих, возьмите. Обработайте порезы. Если нужно, сходите к врачу. Ладно? Завтра поговорим.

— И это всё? Да какой ты, к чёрту психотерапевт после всего этого!

— Хватит Генрих. Немедленно прекратите. Вам уже пора.

Не обращая внимания на его протесты, Лидия решительно вытолкнула Генриха в коридор и, выставив за порог, захлопнула дверь. Поборов острое желание запереться на все замки, в расстроенных чувствах Лидия прошла в кухню и вытащила бутылку вина «Сильвиян Блэк». Нужно как-то взять себя в руки, прежде чем перезванивать Зинаиде. На девочку и так много навалилось.

Смерть Майкла внесла в их отношения некоторую натянутость, и Лидия стремилась это всё исправить. Она глубоко вздохнула, чтобы успокоиться, и, налив себе полный бокал, набрал номер Зинаиды.

Зинаида ответила после первого же гудка.

— Лидия?

По её тону Лидия сразу же догадалась: что-то произошло. В голосе Зинаиды слышались напряжение и беспокойство. Похоже, Зои чем-то не на шутку напугана.

Сердце Лидии забилось чаще.

— Зои, у тебя всё в порядке? Что случилось?

— Лидия, включи телевизор, – помолчав, тихо откликнулась Зинаида. – И посмотри новости.

Лидия сидела на уютном диване в гостиной её взгляд остановился на телевизоре в голове вспыхнули слова Зинаиды: «Включи телевизор и посмотри новости». Лидия недолго думая потянулась за пультом и включила одну из любимых новостей телевизионных программ Майкла он всегда приходил вечером с работы и смотрел реликвию. Майкл купил телевизор, ещё когда летал в Грецию когда был студентом, чтобы по выходным смотреть футбол, и как другие спортсмены играют в регби во время приготовления обеда. А точнее, обед готовила Лидия, а Майкл делал вид, что ей помогает.

Телевизор купленный в Греции частенько барахлил, и экран несколько раз за день мигал, прежде чем на экране возникало изображение. Лидия выбрала новостной канал ВВС.

Мужчина журналист средних лет вёл репортаж с места происшествия, где-то на природе. В квартире уже смеркалось, и Лидия не могла толком разглядеть, где именно он находился. Но судя по всему, где-то посреди какого-то поля или луга.

—... Тело найдено Камбарджини, в заповеднике «Чародей», – вещал журналист держа в руках микрофон. – С нами рядом находится человек, именно он первым поднял тревогу. Расскажите, пожалуйста, что на самом деле произошло, – попросил он кого-то, стоявшего вне видимости за кадром.

Камера повернулась, и в кадре появился нервный коротышка лет пятнадцати с покрасневшим лицом. Он растерянно моргнул, словно от яркого ослеплённого света, и сбивчиво забормотал грубым голосом:

— Двадцать четыре часа тому назад... Я, как и обычно, после школьных занятий выгуливал в «Чародей» собаку... Примерно в пять... Может, в десять минут шестого или ближе к семи... Мы шли вдоль реки по густой тропинке... Там был берег такой болотистый... И вдруг... — Собака запнулась, не закончив фразы, и тогда я снова заговорил: – мой пёс... Он убежал куда-то в траву и не долгое время не возвращался, как бы я его не звал. И тогда я подумал, что он погнался за какой-нибудь дичью лисой или птицей, и я пошёл вслед за ним. А когда подошёл к самому краю реки увидел...

Мужчина от неожиданности как-то странно выпучил глаза. Лидия прекрасно понимала, что означает такое выражение лица. «Увидел что-то уж8, – промелькнуло в голове у Лидии. – Больше я не хочу ничего сл8. Не хочу ничего знать, что случилось».

— Там на дне я отчетливо увидел силуэт девушки даже хорошо рассмотрел её лицо ей лет девятнадцать, но выглядела она не старше... – Мужчина торопился, желая поскорее выговориться. – Её волосы до плеч... Кажется, когда я их увидел они были светло–рыжими... Её шея и одежда была полностью в крови... И даже вода вся была залита алой кровью...

Подросток умолк, и журналист задал ему наводящий вопрос:

— Значит её убили или она по редкой случайности утонула сама?

— Да, её убили, ударили ножом... Множество раз... Я не смогу вам сказать, сколько именно. У неё было такое лицо... Это просто выглядело ужасно... Её глаза... Они были распахнуты. Всё смотрели, и смотрели...

Его голос задрожал, а потом сорвался, по щекам потекли обесцвеченные слёзы. «Он был в шоке, – профессионально отметила его состояние Лидия. – Больше нельзя брать у него интервью. Кто-то должен это прекратить».

Видимо, осознав, что дело зашло слишком далеко, журналист закончил расспросы и снова возник в кадре.

— Последние новости из Камбарджини: полиция уже приступила к расследованию убийства. Жертвой стала девушка лет девятнадцати...

У Лидии задрожали руки потом задержав дыхание немного погодя выключила телевизор и несколько мгновений в ступоре Лидия таращилась на погасший экран, она не была в тех силах, чтобы шевельнуться. Вспомнив, что всё ещё сжимает в руке телефон, она всё ещё дрожащими руками поднесла его к уху. Её руки были потными, а сердце бешено колотилось словно это она виновата в том, что сейчас показали по телевизору.

— Зои, ты тут?

— Мне... мне кажется, это сделала Тариста.

— Что?!

Тариста была однокурсницей и близкой подругой Зинаиды. Они обе учились в Камбарджинском университете, в колледже Святого Николая. Лидия чуть помедлила, стараясь подавить беспокойство в своём голосе.

— Почему ты так подумала?

— Потому что по листовкам и по описанию очень похоже... И эта девятнадцатилетняя девушка не попадалась никому на глаза... С того момента как её родители подали заявление в розыск. Я у всех спрашиваю, не знает ли кто-нибудь, где она, и мне... Мне так стало страшно... Даже ума не приложу, что теперь...

— Тише, тише. Когда ты в последний раз с ней виделась?

— С момента нашей встречи прошло два месяца. И она... – Зинаида запнулась. – Лидия, она очень странно себя вела. Я...

— Странно себя вела? Зои, что ты имеешь в виду?

— Она... она говорила такие, слова, что с ума можно просто сойти...

— Что именно она говорила?

На секунду повисла гробовая тишина. Затем Зои шепнула:

— Я не могу это сейчас объяснить... Лидия ты же ещё приедешь?

— Обязательно приеду! Зои, дорогая послушай, ты поставила в известность руководство колледжа? Ты должна им всё рассказать! Подойди к декану...

— И что я ему скажу?

— Скажешь то же, что и мне. Что ты волнуешься за Таристу. Они свяжутся с полицией, с родителями Таристы...

— С родителями Таристы? Но… А что если я всё-таки ошибаюсь?

— Ну конечно же ты ошибаешься! – ответила Лидия с подчеркнутой уверенностью, которой на самом деле не ощущала. – Наверняка с Таристой всё хорошо, но удостовериться всё-таки нужно. Ты же сама понимаешь, ведь правда? Если хочешь, я могу позвонить в колледж вместо тебя...

— Нет–нет, Лидия всё в порядке, я сама схожу к декану.

— Ну вот и молодец. А потом ложись спать, ладно? Я к тебе завтра приеду.

— Спасибо, Лидия. Я люблю тебя.

— И я тебя тоже.

Лидия положила трубку. Подхватив позабытый нетронутый бокал, с вином выпила вино и дрожащей рукой снова потянулась за бутылкой.

Лидия вернулась домой с прогулки поднялась на второй этаж открыла дверцу шкафа с верхней полки сняла большую сумку сев на пол начала раскладывать вещи в большую сумку, на случай если придётся на пару дней задержаться в другом городе.

Где-то там, в Камбарджини, скрывается человек – скорее всего, мужчина, – который, судя по его чудовищной жесткости, опасно болен. Он зверски убил девятнадцатилетнюю девушку... а она жила совсем рядом через дорогу Зинаиды... возможно, они обе жили в соседней комнате.

Лидия с упорством отгоняла мысль о том, что на месте Таристаны могла оказаться сама Зинаида. От ужасных мыслей на неё то и дело накатывали дурные мысли. Так страшно ей в жизни было только один раз: когда внезапно она узнала о погибели Майкла. В тот день узнав об ужасной прискорбии она чувствовала такое же приводящее в отчаяние бессилие, беспомощность и неспособность защитить того, кого ты любишь всю жизнь.

Вернувшись в реальность Лидия заметила, что у неё трясутся руки, она стиснула кулаки. Лидия пыталась успокаивать тем что она не поддаётся паническому страху, она не позволит себе утратить самообладание. Сейчас не время. Необходимо сосредоточиться и сохранять спокойствие.

Зинаида нуждается в её защите и это сейчас главное.

Как жаль, что рядом нет Майкла... Он бы сразу принял бы верное решение. Не стал бы колебаться и укладывать вещи, а схватил бы ключи и не задумываясь помчался к Зинаиде. Несомненно, именно так бы он и поступил. А почему не могла так поступить Лидия?

«Потому что ты трусиха», – ответила Лидия самой себе.

Да, Лидия была трусихой. Если б у неё была хоть крупица храбрости её мужа, частичка его силы духа... Словно наяву Лидия услышала слова Майкла: «Ну же, любимая, возьмёмся за руки и вместе дадим отпор этим уродам».