За кровь и деньги

К 2021 году инвесторы потеряли аппетит к риску, связанному с акциями биотехнологических компаний, и те рухнули вниз. Крупные потери понес основной хедж-фонд Джо Эдельмана Perceptive, а также фонд, управляемый компанией OrbiMed. В связи с ростом процентных ставок финансовые спекулянты стали менее благосклонно относиться к биотехнологическим компаниям в начале нового десятилетия. Хотя было очевидно, что в изучении рака и других заболеваний достигнут невероятный прогресс, было не так очевидно, что новые методы лечения смогут обеспечить гигантскую стоимость препаратов Imbruvica и Calquence, и, в свою очередь, будет ли спекулятивный капитал продолжать финансировать лихорадочные темпы разработки лекарств.

Дэйву Джонсону удалось стать одним из последних, кто успел прозвонить в кассу на буме биотехнологий последнего десятилетия. Бывший временный генеральный директор Acerta сразу же приступил к работе после ухода из AstraZeneca и основал компанию VelosBio для разработки противоракового препарата, нацеленного на тирозиновую киназу ROR1 (это направление Хамди рассматривал еще на заре создания Acerta). Джонсон привлек около 200 млн. долл. и запустил экспериментальный препарат в многообещающие клинические испытания, направленные на лечение различных заболеваний - от лимфомы до рака молочной железы, после чего в 2020 году продал VelosBio компании Merck за 2,75 млрд. долл.

По крайней мере, появились признаки того, что более сложная финансовая обстановка не отпугивает тех, кто увлекся поиском новых методов терапии и лечения рака. Уэйн Ротбаум ожидал, что инвесторов и предпринимателей в биотехнологии ожидает чрезвычайно страшная и неровная поездка на финансовых рынках. Но это не означало, что он хотел отсидеться в стороне. Постепенно он снова начал находить свой путь.

Ротбаум пожертвовал не менее 300 млн. долл. в виде анонимных филантропических взносов Университету штата Огайо и Университету штата Нью-Йорк в Бингемтоне. Учитывая пожелания Джона Берда и его пациентов из Университета штата Огайо, согласившихся принять участие в экспериментальных испытаниях препарата Calquence, Ротбаум выделил часть средств на строительство нового многоквартирного отеля, состоящего примерно из ста квартир. Эти квартиры будут субсидироваться для онкологических больных, приезжающих в больницу The James для участия в будущих клинических испытаниях. Он также планировал создать некоммерческую организацию Simba Biologics, которая будет сотрудничать с ветеринарным медицинским центром штата Огайо, чтобы перерабатывать человеческие лекарства для собак. В Бингемтоне Ротбаум направил полученные средства на строительство нового спортивного комплекса, стипендии и запуск кафедры синтетической биологии. Как всегда, Ротбаум вникал в суть этих проектов, и то влияние, которое они могли оказать, приводило его в восторг.

Когда компания Amgen обратилась к Ротбауму с предложением о лицензировании одного из своих экспериментальных препаратов, известного как ингибитор MDM2, это вызвало у него слишком знакомое чувство. Компания Amgen безуспешно пыталась приобрести препарат, который блокирует белок, включающий ген-супрессор опухоли p53, известный также как "страж генома". Ранее эта идея вызвала большой ажиотаж в области биологических наук, но многие программы были отменены из-за кажущейся недостаточной эффективности и побочных эффектов, связанных с этим подходом. Чем больше Ротбаум изучал этот вопрос, тем больше ему казалось, что люди преждевременно отказались от перспективной цели. Организм - это биомеханическая машина, и для Ротбаума р53 был приложением, которое должно было восстанавливать или убивать поврежденные клетки. Он лицензировал препарат у компании Amgen и создал компанию Kartos Therapeutics, чтобы разобраться в этом вопросе.

Для управления "Картосом" Мария Фардис предложила Ротбауму нанять Джесси МакГрейви. "Он меня ненавидит, он не хочет со мной разговаривать", - сказал ей Ротбаум. Но Фардис заставила обоих поговорить по телефону, и они помирились, оставив в прошлом ссору по поводу размывания опционов на акции Acerta. С Макгрейви в качестве генерального директора компания Kartos начала испытания препарата на пациентах с клеточной карциномой Меркеля, страшным раком кожи, и миелофиброзом, редким раком крови. В ходе работы Ротбаум увидел нечто, что напомнило ему о реакции пациентов с ХЛЛ на лечение ингибиторами BTK, и это натолкнуло его на откровение.

Ротбаум начал верить, что настоящая история ингибиторов BTK может быть не только в качестве одноагентного средства лечения ХЛЛ, мантийноклеточной лимфомы или макроглобулинемии Вальденстрема, но и в качестве препарата, который должен применяться вместе с другими лекарствами, уничтожающими клетки. Ингибиторы BTK сами по себе меняли ситуацию в таких раковых заболеваниях, как ХЛЛ. Но Ротбаум полагал, что ингибиторы BTK могут сыграть решающую роль в лечении других видов рака, нарушая защитное микроокружение опухоли - окружающие кровеносные сосуды, иммунные клетки, фибробласты и сигнальные молекулы - и высвобождая злокачественные клетки, делая их уязвимыми для второго препарата, который может их уничтожить. По мнению Ротбаума, раковые клетки крови и солидные опухоли находятся в адской пещере, которую ингибиторы BTK могут открыть, позволив ангелам начать истреблять раковых демонов.

Ротбаум лицензировал у немецкой компании Merck Serono необратимый ингибитор BTK - тот самый, который мелькал на экране во время злополучной встречи Ротбаума в штаб-квартире Pfizer, и поместил препарат в новую компанию, которую назвал Telios Pharma. Макгрейви стал генеральным директором Telios, и компания начала клинические испытания для проверки теории Ротбаума, сочетая ингибитор BTK с ингибитором MDM2 компании Kartos при таких заболеваниях, как миелофиброз и острый миелоидный лейкоз. Telios также экспериментировал с одним только ингибитором BTK в миелофиброзе и офтальмологии. Ротбаум был твердо убежден, что препарат будет использоваться в офтальмологии. Джон Берд присоединился к этой работе, приняв участие в некоторых исследованиях. Когда ему исполнилось пятьдесят три года, Ротбаум поддержал компании Kartos и Telios, вложив в них 300 млн. долларов. Казалось, никто не верил в ингибиторы BTK больше, чем Ротбаум.

Ахмед Хамди и Ракель Изуми были одними из первых, кто увидел потенциал препаратов-ингибиторов BTK. Они сыграли важную роль в разработке препаратов Imbruvica и Calquence - Изуми написала протоколы клинических исследований, которые привели к получению многих разрешений от регулирующих органов . Однако этот опыт не был легким для каждого из них. В лице Даггана и Ротбаума они работали на двух огромных и жестких личностей. Хамди едва выкарабкался, но ему еще было что отдать.

В возрасте 56 лет он снова объединился с Изуми для создания компании Vincerx Pharma, которая приобрела три кандидата в лекарственные препараты, направленные на борьбу с различными видами рака. К ним присоединился Джон Берд, на этот раз не в качестве исследователя, а в качестве соучредителя компании. Берд консультировал по вопросам стратегии и не принимал непосредственного участия в клинических испытаниях. Он был их партнером.

В качестве генерального директора Хамди объединил свою новую компанию с публично торгуемой компанией по специальным приобретениям, в результате чего получил финансирование в размере 60 млн. долл. для реализации своих идей. Хамди и Изуми взяли на себя обязательство учиться на опыте и не повторять ошибок прошлого.

"Мы сделаем новые ошибки", - сказал Хамди Изуми.

БЛАГОДАРНОСТИ И ПРИМЕЧАНИЯ К ИСТОЧНИКАМ

Эта книга появилась на основе материалов, которые я начал вести во время работы в Forbes, где меня заинтриговал загадочный биотехнологический миллиардер по имени Уэйн Ротбаум. Он не отвечал на мои телефонные звонки и электронные письма, поэтому я занялся поиском людей, которые с ним работали. Одним из первых, с кем я связался, был Ахмед Хамди. Я объяснил Ахмеду, что хочу рассказать историю Ротбаума. Но после нашей беседы я стал одержим идеей рассказать всю историю ингибиторов BTK и людей, которые создали Imbruvica и Calquence.

Я вылетел в Калифорнию и встретился с Хамди в кафе в Санта-Крузе. Ему пришлось многое пережить, и он не решался участвовать в предложенном мною репортажном проекте. Мы провели вместе два дня, и постепенно он проникся этой идеей. Ахмед познакомил меня с Ракель Изуми. Беседы с ними помогли мне начать работу над этой книгой, и я благодарен им за многие часы, проведенные в беседах со мной за годы, прошедшие с момента нашей первой встречи.

Эта книга была бы невозможна без десятков бывших сотрудников Pharmacyclics и Acerta, которые согласились со мной побеседовать. Они были невероятно щедры, уделив мне время и поделившись своими размышлениями о событиях, которые во многих случаях произошли много лет назад. Диалог, который представлен в этой книге, основан на воспоминаниях людей, которые говорили или слышали то, что говорили, а в некоторых случаях - на видеозаписях и стенограммах судебных заседаний или презентаций о доходах. Я старался подтвердить диалог другими людьми.

Я также никогда не смог бы написать эту книгу без помощи некоторых врачей-ученых, участвовавших в ключевых испытаниях ингибиторов BTK, особенно Джона Берда и Джеффа Шармана. Несмотря на то что он не в полной мере сотрудничал с этим проектом, я очень признателен Бобу Даггану за то время, которое он потратил на беседу со мной.

Уэйн Ротбаум наконец-то ответил на мои телефонные звонки и преодолел свою привычку избегать репортеров. Я глубоко благодарен ему за многочисленные беседы, которые мы вели на протяжении многих лет, и за его уважение к принципам и практике журналистики.

Когда пишешь книгу о биотехнологиях, очень полезно иметь в друзьях одного из ведущих биотехнологических журналистов страны. Мне повезло, что я смог поделиться своими идеями с Мэттом Херпером и получить его рекомендации.

Для создания такой книги нужен чемпион, и им стал Эрик Люпфер, мой агент в компании Fletcher & Company. Эрик верил в этот проект, и его уверенность и энтузиазм порой были единственным, что помогало продвигать его вперед, когда я сталкивался с неудачами на этом пути. Мои редакторы в издательстве W. W. Norton Том Майер и Ннеома Амади-оби потратили на эту книгу огромное количество времени. Благодаря их усилиям книга стала намного лучше.

Писать книгу в разгар пандемии может быть непросто. К счастью для меня, мои любящие родители, Гидеон и Ципора, как всегда, поддерживали меня. Мои дети, Рейчел и Иона, всегда поддерживали меня и были рады этому проекту, даже в выходные дни, когда я занимался книгой вместо них. Моя жена, Каролин, - самый смелый человек из всех, кого я знаю. Она встречает каждое препятствие с решительной улыбкой и заставляет меня закончить работу над этой книгой, когда я уже был готов двигаться дальше. Кэролин несколько раз читала и редактировала рукопись, и все это время наша жизнь была наполнена смехом и смыслом. Эта книга - свидетельство ее любви и силы.