Гринтерра

Чувство отчаяния и горя все еще давили на сознание Бадда и Тигр продолжал убеждать себя, что понесенная кара была заслужена. Поэтому, когда тащившие его солдаты неожиданно остановились он даже не обратил на происходящее внимания. В себя его привел низкий, скрипучий и до ужаса знакомый голос:

— Что за нелицеприятное зрелище… — медленно поднимая глаза, Ганджи с досадой подумал, что судьба не лишена иронии… В слабо освещенном зале, в окружении воинов Великого дома Дуба, на него с жалостью в глазах смотрел Ликург Перлей, глава этого Великого дома и военный советник самих царей Гринтерры. — Почему он в таком состоянии?! — со злобой в голосе обратился к кому-то старик Перлей. Только сейчас Бадд заметил, что в помещении находился так же его «обожаемый» собеседник, являющийся по совместительству главой тюрьмы, в которой он прибывал. — По законам Гринтерры пленнику не должен был быть принесен какой-либо вред!

— Здесь не действуют законы Гринтерры, советник Перлей. Вы находитесь на территории империи Эйдос. В полученном мною приказе указано, что я должен передать Вам, представителю лесного царства, этого преступника. В приказе ничего не было сказано о его физическом состоянии, а также за душевное состояние тигрёнка мы ответственности не несём. Мы…

— Довольно, мальчик. Этот воин переходит под нашу защиту и по договору, заключённому между нашими государствами, Вы обязаны дать нам беспрепятственно уйти. Если, конечно, не хотите объясняться перед вашим императором, который лично, на сколько мне известно, отправил Вам упомянутый ранее приказ.

— Конечно-конечно, советник Перлей. Хи-хи… — мерзко оскалился лорд Лопак. — Мне кажется, что Вашему дорогому анхелю не помешает помощь гринтерских жрецов, а то боюсь, в таком состоянии он не выдержит переправы через Каменное море. Тут, знаете ли, легко подцепить простуду…

“ Свернул бы шею этой гиене, если бы был моложе лет на тридцать, но сейчас…” — Ликург Перлей осмотрел своего зятя, не в силах злиться на потерявшего свою единственную дочь отца, его собственную внучку. Воины Дуба осторожно обмотали Тигра Юга в тёплые шкуры и положив на носилки, двинулись в сторону выхода, где метель застилала горные пейзажи империи.

— Приятной вам дороги! Хи-хи… — не мог сдерживать своего злорадства Астей Лопак. Его крайне удивил полученный приказ от самого императора Ортуса фон Ридаса. Однако, он не мог отказать себе в удовольствии наблюдать реакцию гринтерских воинов, когда им принесли то, что осталось от некогда могучего анхеля рантаров, живой легенды Краткой воины.

Врата «Сонма Зверя» медленно закрывались за покидающими крепость гринтерцами, кто уверенным шагом направлялись к своим кораблям в гавани неподалёку. Жрецы уже оказывали посильную помощь своему пациенту, вливая в него слабые потоки живы. Но от взгляда Ликурга не ушёл ни один ушиб на теле его зятя.

“Такие травмы… Его долго избивали… Выкачивали его живу и буквально тушили костёр анимы… Был бы на его месте я или кто-нибудь другой, то точно бы отдал концы гораздо раньше. А что делали с его горлом… На такую тонкую работу способны далеко не все люди, занимающиеся медициной, даже интересно зачем эти два ровных шва вдоль его горла?”

Но вскоре необходимость в ответе на этот вопрос, как и на многие другие отпала. Ганджи Бадд потерял способность разговаривать. Он просто онемел и даже мычать, по сути, был почти не способен, не испытывая при этом чудовищные боли.

“Мать моя Природа, что эйды с тобой сделали, сынок?”

Через пару дней корабль Гринтерры отбыл в сторону Берега Лун, где советник Перлей лично сопроводил Ганджи Бадда на Тиабат.

***

— Ганджи Бадда забрал из «Сонма Зверя» сам глава Великого дома Дуба. Отец, Вы не пожалеете об этой сделке. — Ирон фон Ридас стоял у трона императора Эйдоса, склонив голову вниз. — Наши люди в Видэоне, что были присланы по условиям договора, уже наблюдают за подрастающей царевной. А по древнему Кону Великих домов цари Гринтерры не смогут нарушить условия сделки или же они потеряют доверие других шести, чьи представители стали свидетелями договора между Домом Ясеня и Домом Клёна.

— О, я не пожалею о своём решении. Ведь если будет иначе… — Ортус фон Ридас набрал полную грудь воздуха и улыбнулся, вглядываясь в своего младшего сына. — Будет война, в которой на стороне Эйдоса будет не только правда, но и неоспоримая сила.