Сигиец

* * *

Дверь сорвалась с петель и вылетела на лестничную клетку. Ротерблиц часто заморгал, не понимая, что происходит. Лишь погасив второе зрение, он увидел, как порог квартиры переступил высокий человек в треугольной шляпе и плаще, на ходу вытягивая из ножен меч.

Ротерблиц замешкался, не понимая, как такое возможно. Мельком взглянул на трясущегося Бруно. В голове чародея пронеслась неприятная мысль, от которой пробежал холодок по спине.

Ван Блед в отличие от Франца мешкать не стал. Запустил в пришельца россыпью ледяных шипов и не поверил своим глазам, когда часть из них отклонилась от цели, рассыпавшись мелкой крошкой о стены и потолок прихожей, а часть пришелец разбил стремительными взмахами меча, не останавливаясь.

Криомант не растерялся, выманил из фляги еще воды, заморозил ее в большое ледяное копье и метнул его, в самый последний момент разделив на три крупных шипа. Два из них пришелец разрубил мечом, не встретившим никакого сопротивления, но от третьего уклониться не смог. Во всяком случае, так показалось ван Бледу. Однако пришелец не упал с проткнутой ледяным острием глазницей, лишь качнулся, отведя голову в сторону, и шип только оставил ссадину ему на левой скуле.

Чародей выругался, отступая в комнату, хотел выплеснуть из фляги остатки воды, но пришелец сжал левую руку в кулак. Фляга сорвалась с ремня и вылетела вслед за дверью. Ван Блед выругался еще раз, уже от отчаяния, отскочил назад и хотел скрыться за углом, чтобы дать возможность атаковать Ротерблицу, однако пришелец вновь сжал левую руку в кулак. Ван Бледа дернуло, мотнуло из стороны в сторону, вытащило обратно в прихожую, с грохотом впечатало в стену, вышибая дух, и потянуло, словно тряпичную куклу на привязи, к пришельцу с серебряными бельмами вместо глаз, прямо на острие меча. Ван Блед дернулся, хрипя из всех сил, сумел упереться незнакомцу в грудь рукой и впился ему в сердце когтями магии крови.

Пришелец вздрогнул, меч в руке задрожал, по лицу со шрамом прошло болезненное напряжение. Ван Блед надавил еще сильнее, погружая когти глубже в сердце и передавливая вены и артерии. В ответ пришелец толкнул его в грудь. Казалось бы, легко, но ван Блед вылетел в комнату, едва не сшибив с ног Ротерблица, и по инерции проскользил по полу до самой стены.

Незнакомец резко выдохнул, хрустя шеей, повел плечом и раскрутил в руке меч, молча зашагал по прихожей.

Ротерблиц опомнился. Огонь в ладонях вспыхнул ярче и злее. Пиромант широко расставил ноги, выставил перед собой руки и выдул в приближающегося врага струю пламени.

Огонь жадно объял пришельца с ног до головы, но тот лишь пошатнулся от огненного напора, отступил на шаг. От жара треснула и облупилась побелка на потолке, языки пламени лизнули обои. Ротерблиц перекрыл ток огня, опасаясь, что даже поглощающие чары, нанесенные еще Адлером, не справятся с разбушевавшейся силой арта.

А пришелец продолжал стоять в прихожей, горя, как факел.

И вдруг пошел, а объявшее его пламя скатилось на паркет, не оставив на незнакомце ни следа.

Этого быть не должно. Никакие талисманы не способны так защищать, подумал Ротерблиц, гася в себе панику. Что ты такое?

Он метнул в пришельца шар огня. За ним еще один и еще, и еще. Пришелец небрежно отбил их лезвием меча и вошел в комнату.

Ротерблиц вновь сложил перед собой руки, выдувая струю огня, но незнакомец выставил перед собой меч, просто рассекая пламя пополам. Пиромант вдруг почувствовал, что слишком быстро опустошает себя. Сперва решил, что потерял самоконтроль, в горячке боя начал вкладывать в удар больше, чем нужно. И лишь спустя мгновение осознал, что лезвие меча незнакомца поглощает магию. Не только высвобожденную, но и ту, что оставалась в самом чародее.

С большим трудом Ротерблиц заставил себя остановиться. Голова закружилась, в глазах поплыло, к горлу подступила тошнота. Однако он заставил себя собрать еще немного силы для отчаянной атаки на приближающегося с занесенным мечом незнакомца. Метнул шар огня, который лишь лизнул плащ чужака. Ротерблиц отступил, инстинктивно закрываясь руками.

Но удара не последовало.

— Стой! — крикнул ван Блед. — Или прибью его!

Франц опустил руки, увидел, как незнакомец стоит напротив него и опускает меч. Повернул голову и увидел, как криомант, стоя за спиной Бруно, схватил того за горло. Глаза ван Бледа зловеще блеснули льдом.

— Только дернись, — предупредил он, — и у него кровь из глаз брызнет! Брось оружие! Быстро!

Пришелец посмотрел на осоловевшего от страха Бруно, взгляд которого бесцельно блуждал по комнате. Посмотрел на ван Бледа, изуродованное лицо которого перекосило от бешенства.

И бросил меч на пол.

Но едва клинок звякнул о паркет, как пришелец вскинул правую руку и выбросил ее вперед с раскрытой ладонью. Стул с привязанным к нему Бруно скрипнул ножками по полу, сшибая ван Бледа с ног. Чародей потянул пленника за собой, но стул жестко застыл в полуопрокинутом положении, качнулся, встал на все четыре ножки и, противно скрипя по паркету, отъехал к софе.

Ротерблиц швырнул в незнакомца очередной шар огня в отчаянной попытке пробить защиту. Пришелец этого даже не заметил. Выхватил из кобуры на груди пистолет и выстрелил, почти не целясь. Ротерблиц зашипел от острой боли, схватился за простреленное плечо, зашатался и, сделав два неуклюжих шага, навалился на стол, опрокинув стоявший на нем хрустальный графин.

Пришелец подцепил носком сапога меч, ловко подбросил ногой и поймал, крепко сжав в руке. Вдел пистолет в кобуру на груди. Дернул щекой со шрамом. И тихо шагнул к ван Бледу. В серебряных бельмах отразилось перекошенное от ужаса лицо отползающего к стене криоманта.

Незнакомец протянул к нему свободную руку. Ван Блед почувствовал, как горло сдавливает невидимая удавка.

Ротерблиц собрал остатки силы арта. В ладони вспух слабый огонек, который пиромант, сжав до скрежета зубы, метнул в пришельца. Тот небрежно отмахнулся лезвием меча, теряя ван Бледа из вида на секунду.

— Respondendum! — прошептал криомант и исчез, оставив после себя лишь невесомо осевшую пыльцу.

Незнакомец метнул взгляд туда, где только что лежал ван Блед. Молча повернулся на носках и направился к Ротерблицу, стоявшему на коленях и привалившемуся к столу здоровым плечом. Подойдя к нему, пришелец оперся на меч, сгреб одежду на груди пироманта и приблизил его лицо к своему.

— Все, хватит! Сдаюсь! — зашипел Ротерблиц, зажимая раненое плечо. — Сдаюсь… ты победил…

— Пуля не серебряная, — сказал незнакомец. — Кость цела. Не умрешь.

— Вот спасибо за… хм… утешительный диагноз, доктор, — попытался усмехнуться пиромант. — Плохо, что паршиво стреляешь…

— Не собирался тебя убивать.

— Решил пытать? — облизнул пересохшие губы Ротерблиц.

— Зачем? — спросил незнакомец.

— Хм, ну как же… выведать ценные сведения. Зачем еще, хм, пытать людей? — раздраженно прошипел пиромант.

Незнакомец вновь вгляделся в его лицо и неожиданно отпустил его.

— Ты не знаешь ничего ценного, Франц Ротерблиц.

Пиромант увидел лишь собственные отражения в серебряных бельмах. По спине пробежал неприятный холодок.

— Значит, ты пришел, хм, не за мной? — поморщился от боли Ротерблиц.

— Пришел за ним, — незнакомец кивнул на Бруно, голова которого безвольно сникла к груди. — Ты не имеешь значения.

Он протянул пироманту руку. Ротерблиц с сомнением покосился на протянутую мозолистую пятерню, но отказываться от помощи все же не стал, протянул свою перемазанную кровью ладонь. Незнакомец схватил ее и рывком поднял Ротерблица на ноги. Пиромант зажмурился от боли в потревоженном плече.

— Можешь идти, — сказал незнакомец, вгоняя меч в ножны.

— Что? — насторожился Ротерблиц. — Так просто?

— Да.

Пиромант потер плечо, глянул в прихожую, из которой на лестничную клетку вел дверной проем с выломанной дверью. Расстояние отчего-то казалось слишком большим.

— Можно поинтересоваться, откуда такое, хм, великодушие? — спросил он.

— Ты — магистр четвертого круга Ложи и следователь Комитета следствия, — сказал незнакомец.

— Шестого, — поправил его Ротерблиц. — И бывший. Ложа меня вышибла из своего дружного коллектива…

— Лжешь.

Пиромант удивленно вскинул брови.

— Ты — не ренегат. Ты — не член Энпе, — добавил незнакомец. — Ты хочешь убедить себя в этом, чтобы убедить остальных, но твоя сули отвергает это. Но не отвергает то, что ты — магистр шестого круга Ложи.

— Моя… хм, что?

— Душа. Она дрожит, когда ты лжешь.

Пиромант нервно сглотнул наполнившую рот вязкую слюну. Эти жуткие серебряные бельма вместо глаз, в которых видишь только себя, и каменная морда с бездушным голосом, по которым невозможно ничего понять. Когда-то Ротерблицу казалось, что у него нервы крепкие. Даже месяц бесконечных каверзных вопросов от ван Геера и его компании казались легкой прогулкой по сравнению с несколькими минутами под немигающим серебряным взглядом.

— Хм, кто же я, по-твоему? — с наигранной беспечностью спросил Ротерблиц, избегая смотреть на незнакомца.

— Наиболее вероятно — двойной агент, внедренный в Энпе под прикрытием.

— Думаешь, я поведусь на такой, хм, примитив и признаюсь, что я — двойной агент?

Пришелец прищурился, сосредоточил взгляд, словно и правда всматривался в душу.

— Нет, — сказал он. — Вижу, что это так.

Ротерблиц напряженно промолчал. Он при всем желании не смог бы объяснить себе, почему даже не сомневается, что незнакомец не врет и действительно видит его насквозь. Но очень хотел бы, чтобы тот перестал так делать.

— Ладно, — вздохнул пиромант. — Допустим, ты меня, хм, раскусил. Убивать ты меня не хочешь, предлагаешь свободно, хм, удалиться. Неужели ты действительно вломился сюда только из-за него? — Ротерблиц кивнул на Бруно.

— Да.

— Ты странный, — пиромант потер лоб здоровой рукой. — Я бы сказал… хм, ненормальный.

В неподвижном лице что-то неуловимо изменилось.

— Люди часто повторяют это, — сказал незнакомец.

— И они правы? — усмехнулся Ротерблиц, а затем сделал то, чего сам от себя не ожидал. — Кто ты? — спросил он. — И на кого, хм, работаешь?

— Никто. Ни на кого не работаю.

— Хм, то есть ты просто убиваешь чародеев и мятежников ради собственного, хм, удовольствия?

— Нет.

— Тогда почему?

— Чтобы найти Машиаха.

— Машиаха? — удивился Ротерблиц. — Зачем?

— Он не должен быть.

— Хм, — нахмурился пиромант, — что значит «не должен быть»?

— Он должен перестать существовать.

— Знаешь, — хмыкнул Ротерблиц, — я тоже хочу, чтобы Машиах перестал существовать, и не он один. Вот только от твоей самодеятельности вреда больше, чем пользы. По-хорошему, я должен тебя арестовать за срыв операции…

Незнакомец прищурил глаза.

— Ладно-ладно, неудачная шутка, признаю, — отступил Ротерблиц, подняв здоровую руку. — Я немного нервничаю, могу… хм, какую-нибудь глупость ляпнуть. Понимаешь, я полтора года пытаюсь взять за яйца всю эту кодлу, но тут появился ты невесть откуда и похерил не только всю мою работу!

— Это твои проблемы, — сказал незнакомец.