О Вечном (или нет)

Сказка о животных

— У тебя ведь прекрасное воображение, не так ли? Представь себе, что существует условное государство псов. Как лается с незапамятных времён, оно было основано на послужении вожаку собачьей стаи и сохранении мира с остальными животными. Правила изредка нарушались — на то они и правила; однако сколько бы ни прошло столетий, основа оставалась прежней.

Так сложилось, что пёсье государство сражается с котьим. Но война идёт втихую, чтобы другие животные не прознали, да птицы не разнесли слух, что сильные слабых обижают. Котики хоть и тёрлись всё время обок псов, но им, как оказалось, никогда не нравилось столь тесное соседство. Да и этот запах мокрой шерсти, брр! Коты, проводившие большую часть дня во сне, нуждались в активных добытчиках. Как животные «независимые», решили уйти под протекторат к другим животным — под крылышко воронам.

Звучное воронье карканье, напротив, всегда прельщало котов. «Как же они громко и свободно каркают! Так много каркают — небось везде летали и много чего знают!» — мурлыкали коты. Раньше за истошные ночные вопли псы могли их силой погнать. На время птичьи вопли прекращались, но природе не изменишь. «А какой синевой отдаёт их тёмное оперение на солнце — прямо как наша шерсть!» — восторженно домяукивали чёрные коты.

Вороны, хоть не без долгих коллективных совещаний, всё-таки разрешили котам держаться поблизости. Причиной тому стала появившаяся возможность перейти и перелететь дорогу своим вековым соперникам. Вражда между воронами и собаками наблюдалась с давних времён.

Эти два нелепых случая, породившие конфликт, произошли практически в одно время. Однажды выйдя из будки после грозового ливня, вожак собачьей стаи заметил, что кто-то подрал его жилище с восточной стороны. Вредитель сразу не нашёлся. На дворе стояла ночь, все животные спали. Главное подозрение пало на ворон.

Стоит сказать, вожак стаи почему-то водился с воронами чаще, чем со своими собратьями. Поэтому не побоялся сразу обратиться к пернатым с обвинительным демаршем, заявив, что благородно забудет обо всём, если те приволокут красивую медную пряжку для его ошейника.

Вороны, окружив вожака, выкаркивали c разных сторон: «А ты же ошейник не носишь!», «Мы в дождливую погоду не летаем: наши перья мокнут, и мы вовсе не махнули бы крылом в небе», «Это кто-то из псов испортил будку в отместку за то, что ты кости несправедливо распределяешь».

Птицы высмеяли Вожака, прокаркав, что он, держа собственных псов на коротком поводке, не может уследить за ними. В тот день «переговоры» закончились ничем. Вожак собачьей стаи под звуки каркающих вслед ворон удалился в будку, поджав куцый хвост.

Буквально через несколько дней тишину над вороньей ночёвкой нарушил звучный шум. Как оказалось, переполох подняла одна из птиц. Держа в клюве клочок собственных перьев, небольшой ворон изо всех сил пытался привлечь к себе внимание. Собрав достаточное количество пернатых зрителей, ворон бросил перья к их когтистым лапкам и поведал свою историю.

Облетал он угодья, да заметил вдалеке пробегавшего цепного пса. Чтобы рассмотреть поближе, не померещилось ли чего, на высокой скорости ворон снизился до земли, как вдруг попал в чьи-то крепкие когти. Ожесточённо размахивая крыльями, ему с трудом удалось вырваться из цепкого плена.

В своих речах ворон срывался с гортанного «крух» на истеричное карканье. Слушатели держались спокойно, вдумчиво узнавая историю до конца. Произошедшее можно было бы назвать совпадением. Молодой ворон мог по невнимательности влететь в сухой куст и в панике спутать его с когтистой собачьей лапой; бойцовского пса в спешке принять за бродячего, которые частенько убегают из стаи в поисках лучшего пропитания. Сложив два события воедино, стало понятно, что совпадения маловероятны. Каждый ворон проголосовал лететь к будкам. На утро был назначен вылет.

Как только взошло солнце, вороны заполонили весь двор. На деревьях, ограде и будках были заметны одни тёмные пятна. Отовсюду звучало: «На ворона напали псы!», «Ты выпустил цепных псов?! Так вот кому ты искал блестящую пряжку на ошейник!» Вороны постарше приземлились прямо напротив входа в главную будку, и стали требовать ответа, угрожая рассказать, что вожак забирает себе часть костей, предназначенных другим собакам. Совсем уж маленькие вороны только наблюдали за происходящим, закинув крылья за спину. Из-за надвигающейся опасности вожак стаи демонстративно остался в будке, попросив своих передать, что собаки не виновны, и пернатые сами накаркали беду на род вороний. Вороны так и улетели, не дождавшись правды, а цепные псы, охранявшие вожака, обступили его будку, чтобы получить ответы на интересующие их вопросы.

После череды странных событий ни одна ворона не могла прилететь во двор, не будучи облаянной, а собаки, проходившие мимо деревьев, то и дело слышали неодобрительное «Каррр!».

Теперь воронам стало выгодно внимание котов, ведь они понимали, что псы не посмеют обижать род кошачьих, а если посмеют — все звери убедятся в том, что именно псы напали на молодого ворона. Пернатые стали таскать к дому часть своих съестных пожитков и класть в кошачьи миски. В благодарность за воронью услугу коты решили подзабыть о своей независимости: стали дружненько собираться и метить собачью территорию. В кошачьем семействе смена режима понравилась не всем. Некоторые посчитали её слишком странной. «То около одних трутся, то около других; «одомашнились» и предпочли охоте жалкие подачки…» — так считали все белые коты. На самом деле и тем, и тем котам собачья еда нравилась больше вороньей. В детстве многие котята подпитывались из общих мисок вместе со щенками. Со временем белые котики захотели стать самостоятельными и отказались от всех подкормок. Чёрные не видели ничего зазорного во взаимовыгодном пропитании с другими животными. Из-за разногласий белошерстные решили разделить миски поровну. Заметив подмену, чёрношерстные подняли шум: «Предатели! Мы ведь одна семья!» Белые, вздыбив шерсть на холке, стояли напротив и разгневано шипели: «Сами предатели! Не зря мы разного окраса». Каждая из сторон была права и неправа одновременно.

Вожак знал о намерениях белошерстных котов, поэтому планировал построить им новое государство с псовыми порядками, будто забыв, что коты — вовсе не псы.

«Так на чём стоит государство? Правильно — на костях, — размышлял Вожак у горки костей. — Берём дневную норму — сто костей. Восемьдесят остаётся нам, собакам; пятнадцать — котам; пять — я припрячу себе».

Внезапный взвизг со стороны дома прервал размышления Вожака. Наспех покинув будку, он отдал команду псам, и вместе с ними бросился на звук. Вороны в это время сидели неподалёку. Внезапная ссора застала их за мирной чисткой от пероедов. Птицы испугались, но взметнулись к шуму.

Прилетев на место, вороны застали весьма странную картину. В центре двора стояли пустые кошачьи миски, а вокруг них кубарем катались коты с диким визгом. На запачканной кровью земле валялись клоки чёрной и белой шерсти. У крыльца дома сидели раненые псы, которые, то ли пытались растащить дерущихся котов, то ли заглянуть в миски под шумок. Поняв, что воюющих уже не остановить, вороны тоже приземлились у крыльца…

Ты можешь подумать, что сказка была о взбесившихся животных. Нет, эта история о том, как у дома сидели псы с воронами и наблюдали кошачью драку за пустые миски.

— Дедушка, что ты такое рассказываешь? — удивлённо спросил мальчик. — Не могут кошки воевать друг с другом из-за костей.

— Как знать, внучок, как знать!

изобр. 2. Надпись «Рабами не являемся. В Свободе не нуждаемся» на стене заброшенного здания.

Предположительно сер. 10-х гг. XXI в.