Невероятные приключения Коли, Мыши и капитана Боскана

— Да, странно, — согласился Коля, пряча Боскана под свитер. — Но по сравнению со всем, что сегодня случилось, сущие пустяки. Ну, двинули?

Бежать у них, конечно, не получилось, пришлось ковылять по сугробам. Легче всех было Тоне: она почти не проваливалась в снег, как и Мыша. «И это хорошо, — подумал Коля, — мы хотя бы в штанах, а у нее ноги голые. Вот бы пригодились сейчас теплые Мышины колготки!»

— Пошли через лес, — сказал он, — срежем немного.

— А не заблудимся? — опасливо спросила Тоня.

— Да не! Это так, перелесок, вон сквозь него поле видно, не промахнемся.

Он решительно шагнул к деревьям, как вдруг сугроб у опушки шевельнулся и из-под снега поднялось что-то огромное, черное и лохматое.

«Медведь!» — промелькнуло в голове у Коли. Тоня завизжала, Гриша, кажется, потащил ее назад, прикрывая собой. И только Коля стоял не шевелясь. Не то чтобы он понимал, что от медведя им не убежать, он просто не мог двинуться с места. Медведь встал на задние лапы и вдруг посмотрел на Колю осмысленным взглядом. В глазах у него зажглись красные искры, и Коля, прощаясь с жизнью, успел подумать, что он уже видел что-то подобное, и удивиться.

Медведь снова опустился на четыре лапы и в один прыжок оказался рядом. От него пахнуло теплом, как от печки. Огромная лохматая голова оказалась на уровне Колиной головы. Коля зажмурился и почувствовал, как плеча коснулось что-то мягкое. Прошла секунда, другая… Медведь не торопился хватать его зубами и рвать когтями. Коля открыл глаза: мохнатое чудовище стояло в двух шагах от него, скосив красноватый глаз. Как во сне, Коля выдернул из снега ногу, потом вторую, подошел к страшному зверю, протянул руку и погладил его по спине, как собаку. Очень большую, прямо гигантскую собаку, куда там Баскервильской! Потом оглянулся: Гриша и Тоня смотрели на них во все глаза.

— Ты кто? — спросил Коля.

Чудовище не ответило, только неопределенно мотнуло головой. Возле него было тепло, и озноб от страха и холода у Коли тут же прошел. Странный медведь вдруг подогнул лапы и лег на снег, словно подставляя им спину, чтобы садились.

— Он прокатить тебя хочет, — с трудом выговорила Тоня.

— Я сяду, да? — нерешительно уточнил Коля.

Чудовище опять промолчало.

— Я за тебя подержусь, ладно? — на всякий случай сказал Коля.

Забраться на спину чудовищу оказалось легче, чем он ожидал. Медведь довольно фыркнул, но не двинулся с места.

— Он хочет, чтобы мы все сели! — догадался Коля.

Тоня и Гриша тоже залезли на мохнатую спину, которая свободно вместила бы еще пару пассажиров.

Медведь снова фыркнул, поднялся на ноги и легко побежал по снегу в сторону лагеря. Коля крепко вцепился в жесткую шерсть на его боках. В спину ему сопела Тоня.

— Он теплый такой, — сказала она. — Красота! Как в автобусе едем!

«Только бы он не передумал на полпути к лагерю!» — подумал Коля.

Но удивительный зверь уверенно трусил в нужном направлении, и Коля немного успокоился. Удивляться он уже не мог.

Через несколько минут их мохнатый автобус вдруг замедлил бег, оглянулся, принюхался, шевеля блестящим черным носом, и впервые за все время глухо зарычал.

— Чего это он? — спросил Коля и завертелся, пытаясь рассмотреть, что происходит. — Гриш, ты сзади сидишь, тебе видно?

— Видно, — тут же отозвался Гриша. — Это они!

— Кто?

— Ну, эти самые… Догоняют нас, сволочи!

— Хотят вернуть, — прошептала Тоня. — Дружок, миленький, не отдавай нас!

Коля не сразу понял, что она обращается к зверю. Зато зверь понял и припустил вперед, взметая снежные вихри. Коля прижался к его спине: не хватало еще свалиться на полном ходу! И тогда уже точно достаться… этим!

— Догоняют! — крикнул из-за спины Гриша. — Окружили, гады! А я вам не дамся теперь! Слышите?! И Тоньку не отдам!

Гриша кричал что-то еще, но Коля не разобрал: его голос вдруг стал далеким и тусклым, а в ушах приятно зашелестело… словно теплый ветер перебирает листву на ветвях.

— Вернитесь, — шептал ветер. — Вернитесь, вернитесь, вернитесь! Не бросайте нас! Так грустно, так пусто… Нас осталось так мало, а ведь мы когда-то владели этой землей, и все было хорошо. Мы столько знаем, столько умеем… Мы всему научим того, кто останется с нами жить… Мы были вам так рады, девочка и мальчик, и еще один мальчик… Зачем убежали? Не бросайте нас… Вернитесь, вернитесь, вернитесь! Нам плохо, плохо, плохо!

Ветер шумел, выдувая из головы мысли и слова, а потом вдруг застонал и заплакал на разные голоса. Слушать его стало совсем невыносимо, и Коля понял, что готов на все, лишь бы не скулили так пронзительно. Разжать пальцы, скатиться в снег, остаться с теми, кто плачет и зовет там, в темноте. Лететь над макушками деревьев под распахнутой во все небо зарей, купаться в потоке золотистых искр, заплетать в косы хрустальные водопады, пить сладкие весенние грозы, слушать, как звенит полная луна и шепчутся остывающие после жаркого дня камни. Ни о чем не тревожиться, ни за что не отвечать, никогда не быть виноватым… Просто разжать пальцы и упасть — не в снег, в блаженную безмятежность и безграничный простор.

Чувствуя, что сдается, он в отчаянии приник к мохнатой спине. В ребра тут же уперлось что-то твердое — Боскан! Коля встряхнулся, силясь поймать ускользающую мысль. Ага, вот оно!

— Стойте! — закричал он в снежную бурю, которую вздымали лапы волшебного медведя. — Подождите! Вам нужен один из нас, да? Чтобы навсегда остался с вами? Сейчас!

— Коля, ты что? — ахнула Тоня где-то вдалеке, хотя Коля чувствовал, что она по-прежнему сидит у него за спиной.

— Сейчас! — повторил Коля, выпрямился и достал из-под свитера Боскана. — Вот, смотрите! Возьмите его, пусть живет у вас!

— Обма-а-а-нщик! — взвизгнул ветер, ушам стало больно. — Не настоящий мальчик, игрушка, безделка, чепуха!

— Это Боскан — чепуха? Да много вы понимаете! Он пират, он испанский капитан, он герой… Он потерял глаз и ногу в сражениях! Он любил девушку и тоже ее потерял… У него теперь душевная рана, ее надо лечить! — Коля лихорадочно припоминал, что там еще насочинял Мыша. — Он помогает всем униженным и оскорбленным. Он и вам поможет, если попросите, он самый добрый и благородный! Он настоящий, он будет вам другом!

Ветер в ушах затих. Коля вдруг понял, что они не движутся: медведь замер на месте, снежные брызги улеглись. Стало совсем тихо. Тоня позади шмыгнула носом. Примут ли они, эти самые, подарок?.. Коля осторожно оглянулся, и тут же в ушах прозвучал… на этот раз не шелест, а просто голос: «Не смотри! Не смотри на них!» Коля послушно зажмурился и наугад протянул Боскана в пустоту.

Прохладные тонкие пальцы прикоснулись к его руке, соскользнули с нее и бережно взяли Боскана. Коля сидел неподвижно, не раскрывая глаз, пока Тоня не спросила робко:

— Коленька, ты что? Ты спишь?

— Они ушли? — спросил Коля.

— Ага, взяли твоего пупса и ушли.

И Коля открыл глаза. Кругом было пусто — черный лес, белый снег, а на снегу — странные следы, словно кто-то ходил по нему в одних носках.

Медведь переступил с ноги на ногу, Коля покрепче ухватился за густой мех, и они поехали дальше. Их мягко покачивало, от медведя шло ровное тепло, и Коля не заметил, как по-настоящему заснул.