Сказки на ночь

ПОНЕДЕЛЬНИК.

Дождь лил не переставая вот уже почти целую неделю. Тыквы Хагрида раздулись величиной с карету, а тренировки по квиддичу были временно отменены.

Гарри рассеянно почесал кончик носа и принялся перечитывать только что написанную работу по истории магии. Рядом усердно дописывал свое сочинение Рон.

— Знаешь, что меня больше всего раздражает? — проворчал он, отвлекшись от своего пергамента и повернувшись к Гарри. — Мы тут стараемся, работаем, а Гермиона развлекается.

В самом углу гостиной Гриффиндора сидела Гермиона и увлеченно листала какой-то большой том. В Хогвартсе мало кто находил развлечение в книгах, однако ей это удавалось всегда.

— Ну, — протянул Гарри, — она же давно сделала свое домашнее задание, имеет право.

— Могла бы тогда и нам помочь, — возмутился Рон.

Не получив поддержки, он вздохнул и начал дописывать последнее предложение, поставив при этом огромную кляксу. Учителя словно сговорились задать им гору домашней работы, чтобы унылые выходные, испорченные ужасной погодой, сделались еще более унылыми и ужасными.

Когда они с Гарри закончили, в гостиной осталась лишь Гермиона, которая перелистывала уже последние страницы, да пара первокурсников, заснувших за столом от усердного изучения учебников под барабанную дробь непрекращающегося дождя. Рон с довольным видом скатал свое коротенькое сочинение и откинулся на спинку дивана.

— Все, я свободен, как птица!

— Не прошло и полугода, — прокомментировала Гермиона, захлопывая книгу. — Если вы и дальше так будете затягивать с домашним заданием, то вас отчислят из школы за неуспеваемость в два счета!

— Еще никого не отчисляли за это! — возмутился Рон. — По крайней мере, не на втором курсе!

Гермиона не успела прочитать очередную проповедь на тему того, сколько несчастий может повлечь за собой невыполнение одного домашнего задания, как дверь в гостиную распахнулась и в комнату ввалились Дин и Симус, за которыми неспешно шли близнецы, насмешливо при это улыбаясь.

— Я вот прямо сейчас покажу, как это работает! — заносчиво воскликнул Симус, доставая из кармана палочку и обводя гостиную с маньячным блеском в глазах. — Ага!

Он вытянул свободную руку, удерживая порывавшегося помешать ему Дина, прокашлялся и произнес:

— Все силы, подвластные мне, соберитесь и книгу сию в порошок разотрите!

Из кончика волшебной палочки вырвалось кольцо серого дыма и окутало книгу Гермионы, оставленную на столике возле кресла. Послышался легкий шелест, но больше ничего не произошло.

— Боюсь тебя огорчить, мой юный друг, но здесь налицо проблемы со стихосложением, — с напускной серьезностью заметил Фред.

— Не говоря уже о том, что с помощью стихов Ветряной сглаз ты точно не наложишь, какой бы могучей ни была твоя рифма, — подытожил Джордж, и близнецы громко рассмеялись.

Раздосадованный Симус опустил палочку и только теперь увидел Гермиону, которая уже целую минуту взирала на него с таким гневом, что Рон и Гарри всерьез начали беспокоиться за судьбу своего однокурсника. Буркнув что-то похожее на извинения, он протолкался мимо близнецов и скрылся за дверью в спальню. Дин отправился вслед за ним.

— Не расстраивайся, Гермиона, — попытался утешить ее Рон, когда гогочущие близнецы тоже ушли, — ты же знаешь Симуса. Да он бы даже поджечь твою книгу нормально не смог!

Мгновенно осознав, что ляпнул, он покраснел и принялся торопливо собирать свои учебники. Гарри поспешно пожелал Гермионе доброй ночи и потащил Рона наверх, справедливо полагая, что еще одно подобное утешение никого до добра не доведет.

— Мальчишки, — покачала головой им вслед Гермиона.

Пламя в камине мигнуло и начало угасать. В одной из башен Хогвартса пробило полночь. Тени, отбрасываемые предметами, начали вытягиваться, переплетаясь от скачущих язычков пламени, словно шепчась между собой и делясь секретами. Одинокий эльф-домовик, уже заканчивающий уборку в гостиной Гриффиндора, вдруг присел, уловив своими чуткими ушами тихие голоса, которые будто летели со всех сторон. Нервно поправив накидки на диванах, он поспешно исчез, словно чего-то опасаясь.

Книга, забытая Гермионой, вдруг подпрыгнула и раскрылась. Страницы бешено перелистывались то в одну, то в другую сторону, пока, наконец, не стихли на самой середине тома.

Оставшийся огонь в камине снова мигнул — раз, другой, третий, — и вот уже среди узоров теней появилась еще одна, осторожно движущаяся. Минуту спустя где-то наверху скрипнула дверь в спальню девочек, и все снова стихло.

Гермиона лежала с открытыми глазами и сердито проговаривала про себя все свойства лунного камня, однако это нисколько не помогало уснуть. Пренебрежительное отношение ее однокурсников к домашним заданиям, книгам и школьным правилам в целом просто выводило ее из себя. Углубившись в рассуждения, она даже не заметила, как кто-то осторожно прыгнул на ее кровать. Гермиона уже репетировала воспитательную речь, которую она скажет, когда Гарри и Рон опять получат «О» за работы по зельеварению, когда внезапно заметила маленького человечка в старомодном кафтане, который стоял перед ней и ласково улыбался.

— Ты так любишь читать сказки, а мысли свои занимаешь житейской чепухой.

В его голосе не было укора, но Гермиона отчего-то смутилась. Она мгновенно принялась перебирать в голове все известные ей волшебные народцы, которые хотя бы отдаленно походили на этого человечка, но ни у кого не было такого странного одеяния, отливающего всеми цветами одновременно, и никто из них не ходил сразу с двумя зонтиками подмышкой.

— Меня зовут Оле-Лукойе, — сказал человечек.

Он деловито раскрыл разноцветный зонтик, и тот поплыл над комнатой, поворачиваясь то одной, то другой картинкой к каждой из спящих девочек. Гермиона с удивлением заметила, что крохотные изображения постоянно двигались, менялись, танцевали и что-то напевали.

— Какую сказку ты больше всего любишь, Гермиона? — спросил ее Оле-Лукойе и тут же, не дожидаясь ответа, произнес: — Конечно же, «Золушку». Не угодно ли отправиться на бал?

Он соскочил с ее кровати и стукнул волшебной брызгалкой по полу и стенам спальни. В тот же миг комната словно распалась, растворилась в плещущемся свете, а Гермиона оказалась на небольшой лужайке, с которой открывался вид на великолепный замок, окна которого светились разноцветными огоньками. Оле-Лукойе поочередно дотронулся до кровати, а затем до гермиониной сорочки. Миг — и вот уже перед ним стояла небольшая карета, а рядом — Гермиона, превратившаяся в маленькую принцессу. Ее светло-голубое платье переливалось под яркой луной, словно на него просыпали горсть звезд.

— Я думаю, теперь самое время для танцев, — объявил Оле-Лукойе, подсаживая Гермиону в карету и усаживаясь на место кучера.

Ах, что это был за праздник! Все придворные дамы только и говорили, что о платье Гермионы, а съехавшиеся с соседних королевств принцы чуть не рассорились, чтобы потанцевать с незнакомой принцессой. Сам король, сидевший на троне, благосклонно кивал, глядя, как Гермиона с легкостью кружится в танце с его сыном — самым Прекрасным Принцем на свете.

— Это просто настоящая сказка! — воскликнула Гермиона, обмахиваясь крохотным веером после очередного танца. — Оле-Лукойе, спасибо тебе за это волшебство. Но я ведь смогу вернуться в Хогвартс?

Несмотря на все очарование этого бала, она вдруг вспомнила о другом, не менее волшебном мире, в который боялась теперь не вернуться.

— В любое время, — отозвался Оле-Лукойе и протянул ей свою маленькую ладошку.

Гермиона открыла глаза и увидела над собой потолок спальни для девочек. За окном бледнело серенькое утро, а на соседней кровати тихо посапывала Лаванда Браун. Разноцветного зонтика, как и самого Оле-Лукойе, нигде не было видно. Гермиона вдруг вспомнила про книгу, забытую ею накануне, и помчалась в гостиную.

Столик возле камина бал пуст. Маггловской книги со сказками датского писателя нигде не было видно. Присев в задумчивости на край дивана, Гермиона прикрыла глаза, и тут же в ее голове зазвучала тоненькая мелодия вальса, под которую она танцевала всю ночь напролет.

Значит, это все-таки был не сон.

Весь Гриффиндор еще спал, а маленькая девочка с копной непослушных волос танцевала в гостиной, раскинув в стороны руки и что-то напевая себе под нос.

СРЕДА.

— Давай, Малфой, или ты испугался меня?

Теодор Нотт, худой, но достаточно высокий для своих двенадцати лет мальчишка, стоял напротив Драко Малфоя. Кулаки его были сжаты, а зеленый галстук закинут за плечо. Легкий спор о том, кто выиграет в этом году кубок по квиддичу, грозился вылиться в самую настоящую драку. Да она бы и произошла, если бы не Блейз Забини, лежавший на кровати в самом дальнем углу.

— Ну хватит, — поморщился он, откладывая в сторону книгу. — Пару раз сходили в дуэльный клуб и теперь воображаете себя великими волшебниками. Если вам так надо поспорить — заключите пари на деньги или желание. Нечего разбивать друг другу носы или крушить спальню неумелыми заклинаниями, только от профессора Снейпа огребете. Да и мы заодно.

После этой маленькой тирады он опять уткнулся в книгу, нимало не опасаясь, что ему достанется за эти нравоучения. Среди слизеринцев Блейз занимал неуловимую ступень между одиночкой и компанейским весельчаком. Ему всегда удавалось погасить чью-то ссору, переведя ее в шутку, или же привести вполне стоящие аргументы, почему не следует подкидывать пауков и лягушек в ванную комнату для девочек.

Вот и теперь назревавшая драка сама собой вернулась к спору о квиддиче, а тот, в свою очередь, и вовсе сошел на нет. В наступившей тишине начал похрапывать Крэбб, затем к нему присоединился и Гойл. Затихли Драко и Нотт.

К Блейзу же сон не шел — в книге, которую он с такой жадностью читал, разворачивался бой с пиратами. Британский флот изо всех сил отстреливался, но у противника судно было куда маневреннее.

— Вечер добрый.

Блейз невидящим взором глянул поверх книги и увидел крохотного человечка, сидевшего на его кровати. Нежданный гость взмахнул ладошкой, и по комнате поплыл невзрачный серый зонт.

— Твои товарищи не заслужили хороших снов, — пояснил он. — Таких вредных и непослушных мальчишек еще поискать. Но вот тебе Оле-Лукойе может предложить кое-что поинтереснее ночи без сновидений.

Он ловко подбежал к книге Блейза и начал ее листать, пока не добрался до яркой иллюстрации, на которой в зеленоватых волнах покачивался фрегат с белыми парусами. Оле-Лукойе дотронулся до картинки своей брызгалкой и ухватил Блейза за руку.

В ту же минуту они очутились на палубе самого настоящего корабля: под ногами скрипели потрескавшиеся от времени доски, а вокруг шумело и клокотало море, обдавая солеными брызгами борта судна. Оле-Лукойе вытянулся по стойке смирно и отдал честь Блейзу, словно тот был капитаном.

— Кажется, у нас пираты по правому борту! — крикнул он.

Блейз обернулся и увидел огромный галеон с рваными черными парусами, который стремительно приближался к ним. На реях и балках, словно обезьяны, висели пираты и что-то воинственно выкрикивали, угрожая белому фрегату кинжалами и саблями.