Раненое сердце

Сам Альби наблюдал за всем через зарешеченное окошко на втором этаже. Он просунул пальцы сквозь решетку, чтобы муж видел, что он с ним до конца. Альби во время всего происходящего смотрел только на мужа, он не смотрел на реакцию слуг, на слезы родителей Хануна, он смотрел на Рана, чувствовал его спокойствие и уверенность во всем происходящем. А когда он свернул шею омеге на глазах родителей Хануна, чтобы они видели смерть убийцы их сына, и слуг, у него не возникло и тени сомнения, что все происходящее единственно верно.

Альби смотрел на все, считывал эмоции мужа и вспоминал, как Ран вытащил его из грязной реки, как он обустраивал его в своем доме, а потом заботился, как о ребенке. Таскал с собой на назр, на свадьбу Аэрина, а потом, как его трясло, когда они приехали с океана и Ран с дрожащими руками рассматривал почти перекушенный загубник ребризера. Он тогда скорее погиб бы сам, чем позволил умереть омеге. Он вспоминал арбу с омегами и отчаянье Рана, что омеги погибли. Да и здесь, в этом самом дворце, когда Маджид вершил свой суд, Ран едва не схватился с эмиром, чтобы спасти омег, и вот сейчас он своими руками скрутил голову омеге, который прямо сказал, что сделал это ради любви к нему. И у него ни в сердце, ни в душе даже не мелькнуло сочувствия. Он, похоже, и сам не заметил, как переступил ту последнюю черту, что отделяла его от остальных альф на Сабахе. И теперь он стал, как сказал Айдан: «идеальным принцем-наследником, без лишних табу и сомнений. Теперь он стал настоящим альфой Сабаха».