Раненое сердце

Он уже обсудил с распорядителем переезда окончание вывоза вещей и сворачивание работы кухни. Надо было оставить несколько плит, чтобы кормить работников, которые вскоре начнут разбирать мраморный паззл и нумеровать куски. Часть деревянных рам на окнах были сняты, а на втором этаже вывезли все деревянные двери и теперь ожидали, когда же последние омеги покинут дворец, чтобы снять и увезти все, что можно, и только потом запустить строителей, которые уже наметили очередность работ.

- Оми! - маленький омежка мчался через пустой двор. Альби подхватил его на руки и поцеловал в щеку, - хочу кушать!

- Кашку будешь?

- Буду. А когда мы поедем к отцу и дедушке? Меня Ради научил танцевать! Показать?

- Хорошо.

Альби поставил ребенка на прохладные с ночи мраморные плиты пола и поправил туничку. Мацик сразу стал хлопать в ладоши, напевая что-то ему одному понятное, потом покрутился и под конец оттопырил попку и попытался ей покрутить. Получилось достаточно смешно, но Альби постарался выглядеть невозмутимым, Мацика не стоило критиковать, иначе занятия танцами грозили продлиться до обеда. Малыш был очень привередливым, и стоило его покритиковать, как тот начинал стараться устранить недостатки, до тех пор, пока его не похвалят. Он посмотрел украдкой на Ради, тот стоял пунцовый и прятал взгляд.

- Очень хороший танец, - похвалил Альби, - покажешь его дедушке, я думаю, он оценит твои старания. Сейчас позавтракаем и поедем в новый дом.

Ребенок важно кивнул и, схватив оми за руку, потащил быстрее кушать. В гостиной осталось только две подушки на единственном ковре и один на двоих столик, сервированный для завтрака. Марципанчик умял свою порцию быстрее Альби, наверное сказалось, что он последние два дня больше капризничал, чем ел, а еще он горел желанием быстрее обнять деда и показать ему свой танец. Вскоре Мацик обнял своего зайку за шею и поволок его на выход. Ради крепко держал игрушку за уши, чтобы контролировать вес игрушки и заодно придержать ребенка, если тот вдруг споткнется и, естественно, вцепится в зайца крепче, чтобы не упасть. Зайке Мацик верил больше, чем слугам, зайка его никогда не подводил и не заставлял делать то, что не хотелось.

Альби торопился следом за сыном и уже составлял ему расписание занятий в новом городе. Надо будет добавить к подвижным играм еще и занятия танцами, если ему так этого хочется. В любом случае, чем больше подконтрольных занятий, тем меньше свободного времени на шалости.

В омеговозке было только два сиденья, но во второе пристегнули зайку, а омежка хотел ехать на руках оми. Так было удобнее и заодно лучше видно, что происходит снаружи. Альби и сам с интересом рассматривал значительно опустевший город. Большинство жителей уже перебралось в новый эмират, а здесь оставались в основном семьи строителей. Поэтому большинство домов стояло с пустыми проемами снятых дверей и демонтированных балконов. На окраине дома разбирали, но не как мраморный дворец, а достаточно жёстко разбивая стены на кирпичи. Их потом увозили в новый эмират и использовали на стройке. Пока только центральные улицы не трогали, но как подозревал Альби, теперь, после его отъезда, и за другие дома возьмутся достаточно плотно.

Эмират ад Сам мало того, что растащили на стройматериалы под лозунгом «Не дадим пропасть и камешку!», так и разобрали почти полностью булыжную мостовую. Развалины городских построек прежнего эмирата разобрали по камешку. Все, что не годилось для строительства крепостных стен города, утрамбовывали в пыль, а поверх этого строили новые дома и мостили новые улицы из завезенного камня. Кантарини предлагали новые материалы и проверенные ранее технологии изготовления строительного материала из песка и клея, но жители пустыни проявили свое упрямство и строили «по заветам предков», хотя и с новшествами, вроде заведенных в дома водопроводных труб и городской канализации. Тут с «заветами предков» все легко договаривались, кивая на заветы Ошая, то же было и с солнечными батареями, установленными на каждой крыше и, конечно же, с электричеством в каждом доме.

Ран вначале пытался отстоять современные технологии строительства, но потом махнул рукой и заказал большее количество грузовых машин, кроме этого, пробили новый проезд в горах, чтобы возить материалы из ад Сам в новый эмират, минуя старый ад Сафи. Альби услышал улюлюканье и свое имя и повернул голову, чтобы увидеть группку мужчин, у ног которых лежали кувалды и носилки. Похоже, и эти дома скаредные строители собирались разобрать на кирпичи и годные деревянные балки потолочных перекрытий. Порой спорить с упертым местным населением было тяжелее, чем ворочать камни. Ну, хочется им работать в поте лица? Пусть… зато женщины с гордостью рассказывали, что пустыне будет нечего рушить, все полезное люди увозили с собой в новый город.

Вскоре омеговозка миновала городские стены с пустым проемом ворот и, прибавив скорость, понеслась по утрамбованной многими грузовыми машинами дороге. Она пока стояла пустая, движение на ней начнется ближе к полудню и продлится до заката солнца. Альби оглянулся и в последний раз посмотрел на старый город. Они уезжали через те же ворота, через которые когда-то приехали, но как все изменилось! Не было альф на стенах, да и стены стояли частично разобранными, а сами ворота были уже установлены в новом ад Сафи.

Альфы на маленьких багги сновали по песку по бокам и в отдалении, чтобы не поднимать шлейф пыли перед омеговозкой. Марципанчик с тяжким вздохом откинулся на руках Альби и лениво смотрел по сторонам. Они уже не раз ездили в новый город и дальняя дорога была привычна для ребенка. Вскоре появился горный кряж и омеговозка, не снижая скорости, пронеслась мимо. За время стройки дорога стала ровной для больших колес омеговозки, поэтому водитель не опасался за комфорт пассажиров.

Сразу за горным кряжем появились пальмовые рощи. Теперь это были не те нежные веточки, а крепенькие молодые пальмы, которые уже формировали бутоны будущих соцветий. Агрономы ждали этого с замиранием сердца, ведь только после начала цветения можно будет определить мужские и женские пальмы и решать, куда подсадить новые, возможно «мальчиковые» ростки. Ближайшими к дороге были «хлебные» сорта, а вот на восточной стороне Золотой чаши были посажены десертные сорта, из расчета, чтобы они не переопылились нечаянно. Между ними были ряды виноградников и фруктовых деревьев, причем многие гибридные сорта Хани уже усиленно цвели и радовали первой завязью плодов.

В глубине таких посадок были организованы жилые бараки для рабочих смен, а также центры первичной обработки урожая. Пока большинство зданий стояли пустыми, рабочих начнут вывозить туда, когда появятся с таким нетерпением ожидаемые фрукты. Ближе к городу появились зеленые поля цветущего арахиса и амаранта. На одном из полей уже работали люди, они собирали очередной урожай батата. Эмират уже отказался от завозных овощей. Теплицы и парники полностью покрывали нужды населения и, кроме этого, овощи выставляли на торги Торговой федерации. А ботва и зеленые корма удовлетворяли потребности многочисленных молочных стад, как эмирских, так и местного населения. Торговая федерация попыталась договориться с Маджидом о покупке сыра, но эмир отказал. Из козьего молока делали первоклассный курт, который с большим удовольствием покупали местные караванщики и развозили по всей планете вместе с историями о благословлённой самим Ошаей Золотой чаше.

Большая территория Золотой чаши была освоена едва ли на четверть, но Альби знал планы агрономов и только опасался, хватит ли рабочих рук справиться с таким объемом работ. Хотя и в этом не было недостатка. С караванщиками часто приезжали целые семьи и сразу вливались в общину. Хорошо, что школ и библиотек было запланировано с запасом. Не хватало только профильных специалистов, но Альби надеялся, что со временем сможет вырастить местные кадры. По крайней мере, гранит науки дети грызли с упрямством отцов, что разбирали старые дома для новых построек.

Наконец появились городские стены, вернее, их фрагменты с опорами для смотровых башен и городскими воротами. Дыры между ними закрывало мерцание силовой стены. Когда в новый ад Сафи приехали возмущенные консерваторы и недовольно кричали на Маджида, что тот польстился на подобное вместо привычных всем стен, Маджид клятвенно пообещал, что силовая стена будет опущена, но только после того, как периметр города будет закончен как положено. Альби, слушавший перепалку через сетку омежьего окна, тонко улыбнулся тому, как ловко Маджид увильнул от правды. Да, силовой контур будет выключен, но только он сам так и останется вмонтированным в нишах городских стен, предположим, на случай песчаной бури, а там, и обломать зубы возможным захватчикам.

Мало кто из приезжих видел работу силовых зонтиков, которые включались при приближении песчаной бури, а также включались дистанционно, поэтому, если кто и примеривался пограбить чужие сады, то их ожидал пренеприятнейший сюрприз в виде силового барьера и злющих альф, которые, конечно, примчатся на разборки с нарушителями порядка.

Омеговозка мягко скользнула в городские ворота и прошуршала колесами по свежей булыжной мостовой. Новые улицы были шире, чем привычные, но иначе на них не смогли бы разминуться большие машины, которые каждый день завозили внутрь новые и новые тонны камней и кирпичей. На центральной улице было все еще пыльно, но это из-за того, что наружные стены пятиэтажных домов покрывали замысловатыми узорами, даже деревянные балконы стояли белые от мелкой строительной пыли. Но строители стояли на лесах и выводили каменные завитушки, которые будут радовать глаз не одно поколение людей.

Дорога плавно поднималась вверх к еще одному контуру стен, за которым был закрытый город дворца. Там были свои улицы и перекрестки, свои кофейни и кондитерские, магазины, библиотеки и даже концертный зал. Зеленые деревья в громадных бочках, утопленных в камень, создавали необычайный уют и радовали глаз. От остального города этот отличался только мрамором стен и построек с изящной резьбой на каждом видимом кусочке. Шерри, который инспектировал стройку с самого начала, только довольно причмокивал губами и приговаривал, что постройкой этого города-дворца уже увековечил свое имя для потомков. И правда, стоило оказаться за стенами внутреннего города, как создавалось ощущение, что попал в настоящую сказку.

Мелькнули корпуса санатория. Это была вотчина Хатима. Он уже переехал в новый ад Сафи с семьей, и уже был счастливым обладателем маленького собственного шаттла, который в любое мгновенье доставлял его на орбитальную станцию со стационарными лабораториями. Там постоянно жили ученые из Федерации, которые исследовали волшебные чернила. Вернее, результаты лечения конкретно волшебными чернилами. Механизм такого лечения в каждом случае был индивидуальным, и ученые только удивленно почесывались, видя конечный результат и не понимая, почему при одних и тех же показателях результаты порой различались между собой. И только сам Хатим, как истинная жадина, время от времени закрывался в личной лаборатории, изучая оставленные кисти с небольшим количеством чернил. Но Хатиму и без чернил было, что изучать. Некоторые известные ему настойки порой умели подкидывать сюрпризы, и его это радовало до восторженного писка первооткрывателя.