Невозможное соглашение

— Загвоздка, мистер Пауэр?

Не реагируя на вопрос, Эдди продолжил разговор с невидимым собеседником:

— Офицер, я требую экспертизы исправности автомобиля. Все, что я делал— это просто вел его, — последние слова были сказаны еле слышно, словно в оправдание.

— Мистер Пауэр, ваш автомобиль исправен. Его технические характеристики не могут компенсировать превышение скорости, которое вы допустили. К заводу и сервисной компании претензий нет. И нам известно, что вы сами отключили «электронного помощника водителя».

Конец. Эдди продолжал лететь куда-то вниз в проглатывающий его вихрь ужаса и смятения. Дрожащей рукой Эдди достал из кармана пиджака платок и вытер пот со лба. Потом громко сглотнул и спросил хриплым голосом:

— Есть ли все-таки у меня смягчающие, а у мистера Эндрюса отягчающие обстоятельства происшествия?

— Нет, мистер Пауэр. Ничего юридически значимого нет. Нарушение закона только с вашей стороны.

— Браво, Эдди, бороться до последнего весьма благоразумно в данной ситуации, — Гавард произнес это с оттенками сарказма. — Будь времени побольше, адвокаты помогли бы.

— Простите меня, Гавард, я просто хотел владеть всей доступной информацией.

В ответ Гавард махнул рукой и отвернулся.

— Гавард, я сделал ужасную вещь. Но я готов платить по счету и оплатить его сполна. Сколько процентов вас устроит?

Ответа не последовало. Эдди продолжил:

— Гавард, я думаю все будет не так уж плохо. Я кое-чего достиг в этой жизни. Наша жизнь будет наполнена разными событиями и разными ощущениями. Не будет серых будней, однообразия, бесконечно борьбы за выживание, — последнее слово прозвучало несколько странно для разговора, и на миг Эдди словно прислушался и задумался над сказанным им самим.

Одновременно ему показалось, что в Гаварде что-то изменилось. С большим напором Эдди продолжал:

— Я слышал, что бывали случаи, когда люди подстраивали ситуации, чтобы получить хотя бы несколько процентов от жизни преуспевающих людей. Чтобы изменить свою жизнь. Вырваться из круга лишений и неудач.

Эдди сделал паузу и продолжил:

— И твои интересы всегда будут учитываться. Я готов сменить работу, увлечения и прочее. Полностью изменить жизнь. Подумай, Гавард, такие перспективы…

Неожиданно Гавард перебил:

— Все это будет до тех пор, пока я не растворюсь в твоем сознании. Пока моя память не утратит целостность и не сотрется, словно ластиком. Ты спрашиваешь меня о процентах, но давай проверим твое великодушие. Давай узнаем, на что готов ты сам. Сколько ты предлагаешь — а, Эдди?

Они посмотрели в глаза друг другу. Первым не выдержал Эдди:

— Не знаю… Я не знаю. Раньше я задумывался, читая о подобных историях, что такое четверть, половина или три четверти. Пытался представить, как все это выглядит глазами одной и другой стороны. К сожалению, закон запрещает рассказывать о своих ощущениях тем, кто непосредственно пережил это. Я бы предложил тебе…, — здесь Эдди остановился, понимая, что обратного пути уже не будет. Громко выдохнул и откинулся на спинку. Было видно, что он не готов озвучить свое предложение. Впервые в своей жизни Эдди колебался, совершая сделку.

— Предлагаю…, — снова начал Эдди и снова запнулся.

Гавард наблюдал за терзаниями Эдди. Казалось, что жертва наслаждается страданиями своего убийцы. Но вот в глазах Гаварда мелькнуло что-то похожее на сострадание, и он пришел на помощь, тихо спросив:

— Скажи, а кто ты в жизни? И что у тебя за жизнь?

— Я бизнесмен. Второй человек в рекламном бизнесе на Западном побережье. Я увлечен делом. Конечно, богат. У меня отличный дом и все такое прочее. Неплохое здоровье, что немаловажно для тебя. Вредных привычек у меня нет. Что еще? Я не женат. Люблю весело проводить свободное время, правда, его не много. В общем я самый обычный миллионер. Тебе повезло, Гавард, — Эдди приободряюще улыбнулся, подался вперед и протянул руку.

— Повремени, Эдди. Пожмем руки чуть позже, после соглашения.

Эдди, немного смутившись, неохотно снова устроился на стуле.

— Знаешь, Эдди, со мной в детстве произошла одна история. У нас не много времени, но я расскажу. Отец подарил мне на день рождения пса. Почти щенка. Мне было тогда двенадцать. Я был очень рад новому маленькому другу. Мы назвали его Чип. Он полюбился всеми нами, и стал полноправным членом семьи. Как-то раз, всего через несколько месяцев после этого мы с приятелем отправились на прогулку. Решили прокатиться на скутере по окрестностям нашего загородного дома. И я был за рулем. А пес бежал рядом. Машин почти не было, но в одном узком месте нам предстояло разминуться с большим автомобилем. По легкомыслию я не сбросил скорость, только взял ближе к обочине. Налетел на какое-то препятствие и почти потерял управление. Приятель закричал сзади. Столкновения и падения избежать бы не удалось. Но все-таки было одно решение. Можно было сделать один маневр. Но там был Чип. И я сделал это…

Эдди не смотрел на монитор визуальной памяти. Все и так было в самих словах и на лице Гаварда. Тот продолжал:

— В итоге у меня и приятеля остались несколько ссадин. Но пса у меня больше не было. Водитель той машины вез нас домой и говорил, что у меня хорошая реакция, и что я принял единственное и правильное решение… То, что осталось от Чипа лежало завернутым у меня на коленях. Меня лихорадило несколько дней. Ссадины вскоре зажили. Но я не ходил в школу примерно месяц. Просто лежал и смотрел в потолок, вспоминая Чипа. Мечтал, сделать так, что бы он снова был с нами — в нашем доме. И не мог смириться с мыслью, что сам убил своего маленького друга. И все время думал, простит ли он меня.

Гавард в задумчивости прикусил губу, потом продолжил:

— Отец говорил мне, что Чип любил меня, поэтому простит. И что ему там — в другом мире, совсем неплохо. Отец убеждал меня изо дня в день и, наконец, я поверил ему. Хотя пес был с нами недолго, но он оставил след у всех нас. Он был со мной всю последующую жизнь. Остался во мне без всяких «соглашений».

Помолчав, Гавард невесело усмехнулся и добавил:

— Не думал никогда, что сам окажусь на месте Чипа.

— Ты хочешь сказать, на месте пса под колесами тачки хорошо упакованного и довольного жизнью богача? Ну, что ты, Гавард! Конечно же, нет. Разве можно сравнивать! Ведь у меня даже не было выбора, — Эдди изобразил руками вращение руля, потом обреченно развел их в стороны.

— Мы просто оказались здесь. На этом перекрестке. Эта судьба. И очень жаль, что мы встретились так…

Эдди подался вперед:

— Но я не такой, каким кажусь тебе. Я обычный человек. Такой, как и все. Такой же, как и ты. Когда-то мне повезло. Я оказался там, где зародилась самоуправляемая реклама. Наверняка ты видел эти ролики, которые заканчиваются всегда по-разному, потому что сценариста нет, и все делает компьютер непредсказуемым образом в процессе воспроизведения. Эта технология стремительно захватила рынок. Да, это было прекрасное время. Я уже не работал за кусок хлеба. Звонкая монета шла в карман. И мы были сильнее других…

Гавард явно заинтересовался услышанным. Его лицо странно напряглось, а губы вздрогнули. Он словно пересиливал себя, чтобы не сказать. Не замечая этого, Эдди немного помолчал, погрузившись в воспоминания, потом продолжил:

— Но потом я стал замечать… в общем почувствовал, нужно что-то менять… нужны новые грани. Я продолжал работать и верил, что заживу когда-нибудь. По-настоящему. Для себя. И будет время для себя. А теперь вот это…

Эдди сокрушенно качнул головой.

— Ты мчался на стадион?

— Да.

Эдди заметил, что Гавард пристально следит за монитором — визуализатором, и покраснел немного. Усилием воли переключил мысли и повернул беседу:

— Но расскажи и ты, Гавард, что у тебя за жизнь. Я должен знать, кто станет частью меня.

— Что же, вполне законно. Хотя трудно выделить главное. Знаешь, я много лет искал. Искал самого себя. Многое за что брался. Но только живопись была любимым делом. Не раз бросал, потом начинал снова. Появлялись средства для жизни — я отдавал себя ей. Когда я был в своей студии, время останавливалось. Мне казалось, что я жил в тех мирах, которые создавал на холсте. Я наполнял их понятным мне смыслом и приглашал в эти миры других.

Гавард на миг остановился, а потом продолжил:

— Мало кто соглашался. Ведь холст и краски сейчас экзотика. Все труднее встретить того, кто держал кисть в руках и помнит запах краски. Цифровой мир и искусственный интеллект заменили настоящее искусство. Его почти не осталось с нами. В общем, это одиночество во всех смыслах. А ведь когда-то, было иначе… До того, как появилась самоуправляемая реклама, и до того, как у меня была дизайнерская студия во Фриско. Я только закончил университет, и вложил в нее деньги, оставленные мне отцом.

Гавард усмехнулся:

— Помнишь, как ваше агентство скупало тогда всех на корню — всех старых рекламщиков, а вместе с ними и их клиентов? После этого у меня вообще не осталось заказов. И не только у меня…

— Не расстраивайся, Гавард! Мой капитал и твой талант. Давай объединим. Только представь — новая студия. Галерея. Ты… то есть мы, будем выставляться. Мы будем творить и создавать. Наши миры только выиграют. Ты не растворишься и не будешь стерт. Это будет личность, основанная на творчестве и предпринимательском духе. Наша совместная личность. Разве не здорово? Ты мог еще долго искать возможности заниматься любимым делом и тратить кучу времени на решение разных вопросов. А теперь весь мир на твоей ладони… На твоем холсте, — Эдди заговорщицки подмигнул.

— Предлагаю пятьдесят на пятьдесят. Паритет! Что скажешь, Гавард?

— Думаешь, это здорово? Ведь мы такие разные! Что если объединенный разум не сможет так жить. Вдруг случится раздвоение? Тебе не страшно, Эдди?

— Страшно, Гавард. Но другого выхода нет. Законы суровы. Уйму лет за решеткой — в моем возрасте это убийственно. И кто вспомнит обо мне после этого? К тому же я потеряю право на носитель в старости. Да, мы разные. У каждого из нас был свой путь. Но теперь мы встретились. Пойдем дальше вместе.

Гавард промолчал, а потом задал вопрос, удививший Эдди:

— Скажи, у тебя кто-то есть?

Эдди вспомнил о Джессике и вздрогнул. А если у этого парня тоже кто-то есть, то что тогда?

— Нет. То есть да. Не знаю. Ее зовут Джессика. Я встретил ее недавно. Она новый тренер нашей команды. Пока вижу ее только по выходным. Сегодня хотел пригласить поужинать. Мне кажется, что она согласилась бы. Думаю, я интересен ей. Хотя, мне показалось, что она не одна…

— Ты говорил о новых гранях жизни. Это одна из них?

Эдди немного смутился. Этот парень чертовски проницателен. Эдди никогда не рассказывал о своей личной жизни — о своих победах и поражениях. Но сейчас особый случай.

— Да, Гавард. Мне кажется, я на пороге больших перемен. Я видел ее несколько раз. И знаю о ней немного. Но впервые мне это неважно… Не люблю загадывать, но если представится хотя бы один шанс, я им воспользуюсь. Не прошу снисхождения, но ради нее готов на все. Вот я и открыл карты. Я только сейчас собираюсь жить по — настоящему, — Эдди немного наивно улыбнулся.