Спецоперация, или Где вы были 4000 лет?

В этот момент на Петра что-то брызнуло, как из фонтана. Вода. Воды! Петр стоял в мокром халате.

— Вы похожи на Ниагарский водопад, — пытался пошутить Петр. — А мне, похоже, надо переодеться.

— Так, клизму уже не успеем сделать. Надеюсь, ты не ужинала, — сказала санитарка. — Быстро в родовую.

— Зачем? — спросила женщина.

— Как зачем? Рожать! Ты ж не в санаторий приехала. — ответила санитарка.

— Ну я как-то не готова, и вообще это как-то все быстро, может, все обойдется.

— Не обойдется, дите назад не залезет! Давай без разговоров, иди в родовую.

— Вам помочь? — спросил Петр, подавая ей руку, чтобы она слезла с кресла.

— Сама дойду, — героически ответила женщина и поковыляла, как утка, в родовую.

А Петр пошел переодеваться в ординаторскую. «Хотя бы халат заменить», — подумал он.

Когда он зашел в ординаторскую, Артур по-прежнему спал. Он увидел, что на телефон ему кто-то звонил. Андрей. Петр взял трубку.

— Привет! Слушай, не могу говорить, перезвоню. Ты куда пропал?

— Надо встретиться, я хочу попрощаться. — услышал он знакомый голос друга.

— Да, завтра обязательно встретимся. Во сколько?

— Петр, я уже через пару часов уезжаю. Надо встретиться прямо сейчас. А что ты сейчас делаешь?

— ЭЭЭ, — протянул Петр, — роды принимаю.

В трубке молчание. А потом Андрей спросил:

— И как успехи?

— Ну, у меня такое ощущение, что женщина согласилась на добровольный фистинг и потом мощно фонтанировала на меня околоплодными водами.

— А где ты? — спросил Андрей.

— В ЦГБ.

— Я сейчас приеду. — и отключился.

А Петр услышал, как в родовой раздавались не то стоны, не то крики, и увещевания санитарки.

— Потерпи, дыши, вот так. Сейчас доктор придет.

Родовая, куда вошел Петр, хорошо освещалась искусственным белым светом. Комната была очень большой, квадратов на 70. Также там стояли два родильных стола, Петр теперь знал, что такой стол назывался «кроватью Рахманова». По внешнему виду это было обычное гинекологическое кресло, только размером побольше. В случае необходимости стол мог легко трансформироваться в кровать, так, чтобы после родов женщина могла вытянуть (не протянуть) ноги. У этого нехитрого приспособления были специальные ручки, похожие на вожжи. Около каждого родильного стола стояли лампы бокового освещения. Перед одним из окон, которые сейчас были открыты, так как летняя жара не отпускает даже ночью, особенно перед грозой, а кондиционеры в родильных под запретом, стоял письменный стол.

Также тут был шкаф с медикаментами и хирургическими инструментами. Рядом с ним приютился передвижной стол акушерки на колесах, на котором в стерильных лотках были разложены инструменты, медикаменты и растворы для принятия родов. Около стены — пеленальный столик особой конструкции и вешалка для подушек с кислородом, а также кушетка, на которой роженицы дожидались момента, пока «головка не покажется».

Петру было неловко в этом месте, и он задал вопрос рожающей женщине:

— Что вы чувствуете?

— Доктор, а вы точно гинеколог, а не психотерапевт? — попыталась пошутить женщина. — Что я чувствую? Мне пиздец как больно. У меня это в первый раз.

— У меня тоже, — сказал Петр.

Роженица подозрительно смотрит на него, потом начинает выгибаться, кричать, скулить. С нее градом течет пот, ее трясет.

«Хоть экзорцистов вызывай», — подумал Петр.

— Обезбольте меня! Есть же у вас что-нибудь!

Санитарка принесла какие-то таблетки, дала девушке. Та на какое-то время успокоилась.

— Что вы ей дали? — спрашивает Петр.

— Плацебо. Помогает в родах хорошо.

Петр гладит девушку по руке, смотрит ей в глаза, улыбается, говорит, что все будет хорошо. А про себя молится, чтобы это было действительно так.

— У вас руки такие теплые, доктор, и глаза волшебные. Скажите, я же не умру, правда?

— Правда. Не умрете. Вернее умрете… когда-нибудь, но не сейчас, а через много лет, когда будете уже старой. Вижу вас с палочкой, сидящей на лавочке.

Женщина засмеялась.

— Это вы мне так зубы заговариваете?

И опять застонала, но уже тише. Через несколько минут она испуганно посмотрела на Петра.

— Кажется, лезет!

Петр взял ее за руку, и довел до родильного кресла. Помог взобраться на него.

— Кто их только придумал, эти родильные кресла? Это ж неудобно! Женщине, у которой между ног головка ребенка телепается, забираться на такое высокое сооружение! — с возмущением прокомментировал Петр.

Санитарка посмотрела на него, как на идиота:

— Доктор, щас тужиться будем!

Петр почувствовал, как холодок побежал у него по спине. И обратился к роженице:

— Кричать громко собираетесь?

— Не будет она кричать. Тужиться не больно, после схваток это как на прогулку сходить, тут уже главное — следить, чтобы младенец хорошо вышел! — сказала санитарка.

Женщина напряглась и начала тужиться. Петр командовал ее движениями, сам удивляясь себе.

— А теперь еще раз! Давай, молодец, как у тебя хорошо получается! Еще! Умница!

— Я не могу, он застрял! — простонала роженица.

— Да не говори глупостей, — сказала санитарка, — он хорошо идет. Все, как надо. Голова пролезла — все пролезет! Просто нужно еще поднапрячься. Давай, сосредоточься. Ну!

В открытое из-за жары окно начал кто-то лезть.

— Что это за новости! — с удивлением в голосе произнесла санитарка. — Папаша что ли?

И навалилась на роженицу.

— Давай, тужься.

Петр обернулся. В окно лез Андрей.

Женщина заорала, а потом закричал младенец! Санитарка подхватила его, скомандовала:

— Пеленку дай, там на столе. Хороший пацан, крупный вышел!

Петр подал ей пеленку. Она завернула младенца. Вручила Петру в руки специальные хирургические ножницы:

— Режь.

— Где? — спросил Петр.

Она передала младенца Андрею, который уже стоял рядом. Сжала пуповину специальным жгутом.

— Вот тут, чуть ниже этого жгута.

Петр обрезал. И почувствовал, как волны счастья и облегчения прокатились по всему его телу. Как будто он сам родил.

— Пойдем, папаша, ребенка обмыть надо. — сказала санитарка, обращаясь к Андрею.

Андрей пошел за ней.

— Я вообще-то не папаша.

— Меня ваши половые трудности не волнуют, — бросила она с легким тоном укора, — дите помыть надо.

Когда акушерка принесла малыша и приложила его к груди матери, Петру показалось, что ребенок улыбнулся ему. Он посмотрел новоиспеченному человеку в глаза, в бездну смыслов, которые пока не растеряны, и сказал:

— Этот ребенок будет очень удачлив.

Положил ему руку на головку и почувствовал, как через него проходят токи жизни. Ребенок издал довольный звук и продолжил сосать грудь.

— Пойдем покурим, — сказал Андрей, стоящий за спиной Петра.

— А ты что курить начал?

— Да, с такой жизнью не только курить начнешь.

Андрей курил, Петр смотрел на огонек тлеющей сигареты.

— Куда ты пропал? — спросил Петр друга.

— Хотел побыть один на один с собой, понять, что я и куда мне дальше.

— Понял?

— Кажется, да. Я уезжаю сегодня.

— Куда?

— На войну. Похоже, это единственное место, которое мне сейчас подходит.

— Ты серьезно?

— Вполне. Передай Эллочке, что если я вернусь, мы обязательно начнем новую жизнь. И вот это ей еще передай.

Андрей протянул Петру небольшую коробочку из обычной картонной бумаги, которая раньше была красного цвета, но теперь вся истрепалась и выцвела.

— Это все, что осталось от моей матери, единственное, что я успел спрятать. Остальное отец выбросил, когда она утонула. — продолжил Андрей.

Петр с интересом посмотрел на коробочку.

— Там кольцо моей мамы. Она его получила от своей мамы, а та от своей, словом, семейная реликвия.

Андрей вглядывался в темноту.

— Ты хоть за кого воевать пойдешь? — спросил Петр.

— За любовь. Мне пора.

Андрей обнял друга и ушел. Он шел по тропинке, которая вела к калитке, выходящей на задний двор. Неуклюжим движением он задел самострел, выставленный его отцом, но ничего не почувствовал, просто пошел дальше. А 6 человек умерли, каждый по-своему, в разных местах. В одного попала пуля, другой подорвался на мине, у третьей оторвался тромб, четвертую сбил пьяный водитель, пятый неудачно упал, ударившись виском об угол металлического стола, шестой повесился.

Петр смотрел уходящему другу вслед, пока тот не слился с темнотой.

ГЛАВА 11

Петр проснулся от того, что кто-то его тряс за плечо. Он заснул на стуле, за ординаторским столом.

— Эй, дружище! Просыпайся. Тебе нужно сваливать отсюда. Сейчас уже все придут. Будет много вопросов.

— Виктор не вернулся? — спросил сонный Петр.

— Нет его. Я у тебя хотел спросить, не звонил ли он ночью? Я уже его набирал. Он не отвечает. А ты не в курсе, куда он пошел?

— Нет. Но попробую его поискать.

— Давай! Если что, я на связи.

— Да уж, знаю я, как ты на связи. Ночью не мог тебя добудиться. Пришлось роды принимать.

Петр выпил чаю, заваренного из пакетика, и отправился на поиски Виктора. Он попробовал ему позвонить, но тот трубку не брал. Связавшись с Машей, он узнал, что Георгий тоже не появлялся в институте. Нужно было найти Виктора, но с чего начать он не знал. Похоже, придется выйти на связь шаманским способом. Не факт, что это увенчается успехом, но стоит попробовать.

Петр зашел в круглосуточное кафе, заказал кофе с мраморным кексом, и пока жевал, искал в интернете обряды по соединению с людьми на расстоянии или хотя бы приемы, как при помощи ясновидения ищут людей. Он открывал страницу за страницей, но натыкался только на разного масштаба бредовый околомагический мусор. Расплатившись, он вышел из кафе, погруженный в мысли о том, что даже его начальный уровень в теме магии и шаманства давал понять, как много в интернете людей, называющих себя шаманами, а на самом деле являющихся сумасшедшими.

Наверное, он это сказал вслух, потому что услышал мужской голос рядом:

— А ты уверен, что ты сам не сумасшедший?

В последнее время Петр не удивлялся никаким голосам, особенно звучащим в его голове. Но этот был настоящий. Бомж, который только что копался в мусорном баке около кафе, смотрел на него хитрым взглядом.

— Не узнаешь меня? — спросил он, складывая в свою сумку пустые бутылки.

— Нет. Мы знакомы? — удивился Петр.

— Короткая у тебя память, девичья, даром что мужик. На остановке я денег просил, ты мне дал. Я тебя еще провожал, ты к пассии своей торопился. Кстати, как она?

— Умерла. — коротко ответил Петр, припоминая тот день, когда он встретил бомжа, день, когда он нашел Офелию мертвой, и вся его жизнь перевернулась с ног на голову.

— Ну бывает, — безэмоционально прокомментировал мужчина.

— А правду говорят, что вы, бездомные, очень наблюдательные? Все знаете, что в городе на вашем участке творится?

— Ну правда. Что ж нам еще делать? У нас времени много. Торопиться никуда не надо, вот мы все и подмечаем.