Жребий

Одна в городе

Панельный дом на Староградской улице вырос за одну зиму, заслонив низкие бревенчатые домики.

По Оке и Орлику плыли, лениво покачиваясь, льдины. Потянуло талым запахом, ароматом трав, сирени, что буйно кустилась на берегу.

В дом въехали новоселы. В теплые дни они выходили посидеть на лавочках, которые стояли у каждого подъезда. Часто здесь можно было увидеть пенсионерку Антонину Ивановну из первой квартиры, выделявшуюся среди других пожилых женщин. Расцветки платьев у нее были не пестрые, но веселые. Особенно ей шло серое с голубыми цветочками ситцевое платье. Причесывала она все еще пышные, слегка тронутые сединой волосы с особой тщательностью. Глаза не утратили живого блеска, улыбка всегда была доброжелательной. Может быть, поэтому, едва познакомившись, именно к Антонине Ивановне стали обращаться с разными просьбами. Из тридцатой квартиры, уезжая в отпуск, оставили ключ, чтобы цветы полить и рыбок покормить. Из сорок второй — на время командировки кота принесли. А как-то и за ребенком попросили посмотреть.

Антонина Ивановна не отказывала в помощи и на благодарности отвечала:

— Мне это приятно. Я всю жизнь с людьми проработала. Была диспетчером в трамвайном парке. На пенсию пошла, все равно не рассчиталась. Как мужа похоронила— заболела, не могу работать. А к людям тянет.

После смерти мужа Антонина Ивановна сильно переменилась. Не была уже, как прежде, общительной, веселой. А ведь как она умела поддерживать, убеждать, помогать другим!

А тут переезд. Старенький домик, где прожила с мужем двадцать лет, попал под снос. Антонине Ивановне дали новую квартиру. Сначала она обрадовалась. Собрала вещи и с одним чемоданом и плетеной сумкой переехала.

В квартиру Антонина Ивановна купила новый трехстворчатый гардероб, низкий столик, мягкое кресло, диван. Вот только за двуспальной кроватью, железной, с шишечками на спинках, она съездила в старый дом.

Но не радовала ее новая квартира. Все чаще и чаще, когда солнце падало за крутой обрыв Орлика, вспоминала женщина прошлое. Конечно, в ее стареньком домике не было газовой плиты. Но как уютно становилось, когда в мороз разгорались потрескивая дрова в печке! Приходил с работы муж, озябший, усталый, усаживался на низенькой скамеечке, поближе к теплу. И пока жена собирала на стол ужин, неторопливо рассказывал новости.

А теперь…

В ванной Антонина Ивановна вспоминала, как с мужем устраивали банный день. Баня у них стояла в углу сада. Из сарая муж приносил небольшие березовые чурбачки. И легко, быстро колол у порога дрова. Воду вдвоем носили из колодца. Вымывшись, распаренные, помолодевшие пили из самовара чай с вареньем.

А в новой квартире вода рядом, стоит только повернуть кран. Выстиранное белье можно сушить на балконе, не беспокоясь, что его испачкают. Только вот не для кого стирать…

Антонине Ивановне хотелось быть с людьми. Но жильцы в своих квартирах, отделенных панельными перегородками, были так далеки друг от друга, что даже не знали, как зовут соседей. Антонина Ивановна выходила во двор и заводила с женщинами беседы о погоде, телепередачах, городских новостях. Ей нравилось, что люди рассказывают о своих заботах, которых у каждого, что одуванчиков на весеннем лугу. А вот с соседкой по площадке, тридцатилетней Лидой, Антонина Ивановна сошлась как с родственницей. Лида была круглолицей, большеглазой, мягкой, хозяйственной. Но с мужем у нее не ладилось. Нет, он не пил, не курил, деньги домой приносил. Но был груб. Как что, так на крик переходил.

Лида заглядывала в гости к Антонине Ивановне, когда муж работал во вторую смену. Попив чай с вареньем, женщины усаживались к телевизору. Лида — в кресле, хозяйка — на диване. Если передача не нравилась, разговаривали. Слушая сбивчивые, горькие рассказы Лиды о ссорах с мужем, Антонина Ивановна от души жалела молодую женщину:

— А я со своим мужем как ладила! Все у нас было заодно. И радости, и печали. Очень любили мы с ним гостей принимать. Нас тоже часто к себе знакомые приглашали. Нет, нельзя ничего плохого сказать, жизнь у нас была веселая, интересная, — со вздохом говорила хозяйка.

— Счастливые вы…

— Какая я счастливая? Одна горе мыкаю на старости лет. — Антонина Ивановна напряженно поджимала губы. — А ты судьбу погоди ругать. Думаешь, уважение у мужа легко заслужить? Оно годами складывается.

— Что мне делать? Не рада я такой жизни. А люблю его и знаю, он тоже меня любит. — Голос Лиды задрожал.

— Ну, тогда еще не все потеряно. Попробуй к нему с лаской, нежностью.

— Как же к нему с лаской, если он всем недоволен? Не знаю, чем угодить. Он ведь из себя выходит, даже если стул не на месте стоит. Вот сегодня. Забыла я газету из почтового ящика взять. Что было! Раскричался, а все из-за пустяка!

— Тогда и ты будь с ним построже.

— Пробовала, а что толку, скандалы еще чаще наводит. Характер у него тяжелый.

— Характер характером, а подход к любому человеку можно найти. Я десять лет была в месткоме, всякое повидала. Э, не таких мужиков усмиряли! Чужая душа — потемки. А к мужчине, каждому, нужно свой, особый ключик подбирать. Слушай, а попробуй дома по-другому одеваться. Халат за будь. Как жена Дома одета — не последнее дело. Примерь-ка мою юбку. Ох, как я щеголяла в ней перед муженьком! Правда, она уже старенькая…

Антонина Ивановна, проворно встав с дивана, достала из гардероба, с верхней полки, целлофановый пакет и осторожно вынула синюю, с голубыми разводами юбку. Лида вскочила с кресла, приложила юбку к себе и закружилась с нею по комнате. Но надевать не захотела.

— Велика она мне. Да и не любит мой выкрутасов в одежде. Засмеет, я его знаю.

После ухода Лиды Антонина Ивановна продолжала думать, как ей помочь. Чужие заботы отвлекали от горьких мыслей. Ей было приятно, что она снова в роли советчицы.

В один из вечеров Антонина Ивановна пошла к Лиде в гости. Молодая хозяйка поставила на стол блюдо с пирогом, вазочки с конфетами, вареньем и позвала к столу мужа, который смотрел телевизор. Он вышел на кухню, полноватый, высокий, в голубой тенниске, поздоровался, присел. Лида начала разливать чай. Антонина Ивановна, чтобы не молчать, стала расспрашивать о заводе, где работал хозяин. Он отвечал коротко, неохотно, четко выговаривая слова. Вдруг строго обратился к жене:

— Ты опять забыла купить сыр?

Лида смутилась:

— В нашем магазине его не было.

— А в другие съездить не могла? Ты хозяйка, обо всем должна заботиться.

— У женщин столько забот, что немудрено упустить мелочи, — начала говорить Ан тонина Ивановна, но муж Лиды перебил:

— Для желудка мелочей нет.

— Совершенно верно, все важно, — подтвердила Антонина Ивановна. — Да-a, недавно читала книгу о вкусной и здоровой пище, там о сырах — целая глава. Оказывается, каждый сорт по-своему полезен.

— Я ем только голландский, — хмуро произнес хозяин. — Отодвинув стакан с чаем, взял газету и вышел из кухни, плотно прикрыв за собой дверь.

— Ну, вот, — огорченно кивнула Лида в сторону комнаты, — поговорили.

— Да все нормально, — улыбнулась ей Антонина Ивановна ободряюще.

— Требования-то у него, может, и правильные, но каким тоном их высказывает. Как найти к нему подход?

— Нужно подумать.

Как-то Лида прибежала в слезах и стала рассказывать, как муж накричал на нее за то, что не успела погладить белье.

Антонина Ивановна разгорячилась:

— Ведь мог бы и сам тебе помочь! Стоит ли такой скандал затевать!

— Никак у нас с ним не ладится. Теперь я вижу, без развода не обойтись, — дрожащим голосом произнесла Лида. — Можно, пока поживу у вас?

— Конечно, но с разводом погоди, может, образумится. А спускать ему грубости с рук нельзя. Сейчас успокойся. Утро вечера мудренее.

Лида не скоро, но заснула. Антонина Ивановна почти всю ночь не сомкнула глаз, ворочалась. Жалко ей было соседку. Глядя бессонными глазами, как по потолку пробегают зыбкие световые полосы от проезжающих машин, Антонина Ивановна как никогда остро чувствовала прилив родственности к этой совсем чужой женщине.

Утром, чуть свет за Лидой пришел муж. В пиджаке, накинутом на пижаму, он остановился в проеме двери, облокотясь о косяк.

— Что у тебя, своей квартиры нет?

Лида хмуро взглянула на мужа.

— Не могу жить с тобой. Надоело слушать твой крик. Не жди, не вернусь, — твердо сказала она и отвернулась. А когда муж ушел, с силой хлопнув дверью, опустилась на маленькую скамейку у двери и заплакала. Антонина Ивановна обняла ее и стала успокаивать, ласково поглаживая вздрагивающие плечи.

Теперь по вечерам Антонина Ивановна ждала Лиду к ужину и вспоминала мужа. Ей всегда нравилось ему готовить. Особенно он любил голубцы… Приходила Лида, и Антонина Ивановна веселела. Даже комната казалась просторнее, светлее. Лида стала спокойнее, меньше плакала, подробно рассказывала о новостях на работе. Все реже говорила она о муже, вот только, ложась спать, становилась тихой, задумчивой.

Однажды Лида не пришла, как обычно, после шести. Антонина Ивановна без конца поглядывала на часы. Через два часа она уже не находила себе места и строила догадки: может быть, Лида к мужу вернулась? Дело житейское. Но тогда дала бы знать. И опять Антонина Ивановна металась по комнате: вдруг какое-нибудь несчастье случилось! Сходить к ней?

Ночью Антонина Ивановна не спала. Принимала валерьянку, читала книгу, пробовала шить. Еле дождалась, когда рассвело.

Лида пришла утром. Она была в новой прямой черной юбке, тщательно отутюженной беленькой кофточке с рюшками. Все это казалось на ней необычно праздничным. Но еще ярче блестели глаза, такие ясные, счастливые. Она звонко поздоровалась.

— А мы помирились. Муж пришел ко мне вчера прямо на работу. Прощение вымаливал. Дал слово — больше не грубить. Осознал! — довольно произнесла она. — Я так благодарна вам, Антонина Ивановна, за все!

— Ой, Лидочка, радость какая!

— Да, радость! Я побегу, а то мы там завтракаем.

Она ушла, а Антонина Ивановна так и осталась у раскрытой двери. Ветер нырнул из окна в подъезд и с силой хлопнул рамой. Антонина Ивановна вздрогнула, поспешно закрыла дверь, направилась на кухню.

«Ну, вот, у нее все хорошо…» Но почему-то стало тоскливо. Антонина Ивановна села на краешек дивана и всхлипнула. Не раздеваясь, легла, прикрыв ноги пледом. Но сон не шел.

Ночью она вскрикнула от боли в сердце. Пыталась вздохнуть, но боль усиливалась. Антонина Ивановна рванулась к выходу, с шумом распахнула дверь. Задыхаясь, держась дрожащими руками за стенку, дошла до квартиры Лиды. Нажала кнопку звонка. Никто не откликнулся. Женщина пыталась позвонить еще, но у нее перехватило дыхание. Антонина Ивановна потеряла сознание.

Шел сосед со второго этажа. Увидев лежащую на полу женщину, бросился поднимать. На руках отнес Антонину Ивановну в ее квартиру, положил па диван и побежал звонить врачу.

Очнувшись, Антонина Ивановна с испугом посмотрела на молодого мужчину в белом халате, очках. Он держал ее за руку, проверяя пульс, спросил:

— Боль в сердце острая?

— Теперь уже нет. Покалывает, — тихо ответила она.

— Сейчас сделаем укольчик, и вы заснете. Боль должна пройти.