Рассказы и Подстрочники

Расположившись поудобнее, мы разожгли костёр на берегу. Пока я и Яна собирали в рощище неподалёку хворост, Тимур и Олег насаживали мясо на шампуры, а Лена настраивала на слух свою старую потрёпанную гитару. Я был тайно влюблён в Лену в то время и не упускал шанса бросить на неё взгляд исподтишка. Конечно же, это заметила Яна, когда увидела, как я смотрел в сторону Лены, когда мы собирали хворост наощупь в темноте.

— Не про тебя она, Ив. Ты ей не нравишься. — с сожалением сказала она. — Да и к лучшему это, поверь. Тебе нужна домашняя девчонка и помладше. А у неё таких, как ты- миллион. — сказала она. Я ничего не ответил. А что тут ответишь? Она была права. В глубине души я понимал это. Лена была на два года старше, курила, грубила. А я в те годы был паинькой. И так и не осмелился признаться ей в чувствах. Как выяснилось позже- не зря. Иногда лучше опоздать на последний автобус, как говорится.

Когда хворост был собран, а по округе разносился манящий запах шашлыков и речного ила, мы наконец-то сели полукругом у костра.

Ночью с реки тянуло прохладой, и над водой медленно поднималась лёгкая белая дымка. Где-то в камышах был слышен тихий плеск воды, а вдалеке при неверном свете месяца из водной глади на доли секунды выпрыгивали рыбки, чтобы тут же нырнуть обратно. В поле, что было позади, громко стрекотали сверчки. В дубовой роще слева от нас кто-то громко копошился в листве. Греясь у костра, я то и дело переводил взгляд на Лену, в звёздное небо и снова на огонь. Когда шашлыки были готовы, мы начали накладывать их в одноразовые тарелки и передавать их друг другу. Олег тем временем нарезал каждому по паре кусочков хлеба. Помнится, мясо было очень вкусным. Томлёное на диком огне, маринованное, сочное- Тимур знал толк в приготовлении отменного шашлыка. В перерывах между поеданием шашлыка с хлебом, мы вспоминали наши старые проделки и громко смеялись.

Обычно я чувствую себя неуютно, когда нахожусь в компании людей, но с этими ребятами мне было хорошо. Когда с шашлыком было покончено, Лена начала играть на гитаре славные старые песни. Мы были детьми, но уже тогда нам была присуща ностальгия. Ну, знаете, такое странное чувство, когда ты скучаешь по временам, которые происходили задолго до твоего рождения? Вот и у нас было что-то похожее. Мы хором пели песни "Фактор 2", "Сектор Газа", даже "Короля и Шута" пытались напеть, но я тогда не любил рок и не знал их песен. Поэтому всё это время я просто пялился на Лену. На её рыжие локоны, блестевшие в свете огня, многочисленные веснушки на её продолговатом лице, светло-карие широкие глаза и тонкие губы. Это была детская влюбленность. Искренняя. Настоящая. Но в то же время слепая и глупая. И сейчас, спустя столько времени, я понимаю, что хорошо, что тогда у нас не сложилось.

Когда мы устали петь, Света достала большой термос и железные кружки, каждая из которых вскоре наполнилась ароматным ягодным чаем. Взяв кружки, мы встали и дружно чокнули кружками над костром и начали пить чай. Сладкий, с кусочками малины, вишни и земляники, он напоминал горячий компот. Чая лучше я не пробовал.

Когда же кружки и термос стали пусты, настало время баек у костра. Каждый рассказывал свою страшную интересную историю. Самые страшные истории нам рассказал Олег, который читал множество жутких историй из детства. Закончили мы лишь тогда, когда хворост кончился и костёр погас. Дело было уже далеко за полночь. Когда истории закончились, я предложил спеть старую песню, которую мы услышали когда-то давно, в начале нашей дружбы. Она называлась "Через тысячу лет опять вместе". И я был очень рад и удивлён тому, что они согласились спеть её хором. И когда мы, пятеро, все вместе, взявшись за руки, слились в песне, когда наши голоса стали одним единым голосом, я вдруг почувствовал непередаваемый экстаз, покой и лёгкость. Будто я вернулся домой, где меня любят и ждут после бесчисленных скитаний. В тот момент по моей спине бежали мурашки, а в груди нарастало странное, но очень приятное непередаваемое чувство огромной любви к себе и к самой Жизни. И в тот момент, я клянусь, мы были частью Вечности. Когда мы закончили петь, каждый из нас чувствовал жуткую усталость. Но усталость эта была светлой и даже радостной, несмотря на то, что каждый из нас в глубине души догадывался, что это наша последняя в жизни встреча.

Расходиться домой мы не стали, уснули в спальных мешках, расстеленных рядом. В ту августовскую ночь сон долго не шёл, но когда усталость окончательно взяла верх, я провалился в объятия Морфея. Мне снился беспокойный сон. Будто я был в горящем доме и видел, как в разных его комнатах медленно сгорают мои друзья. Тогда я не придал этому особого значения и быстро забыл его. Понимание пришло гораздо позже, спустя целых одиннадцать лет.

Мы все сгорели в том доме. А домом тем была наша дружба. И, как и во сне, последним сгорел я.

Я много лет не появлялся в посёлке, потому что было множество дел и вещей, которые держали меня в моей деревне. С друзьями я тоже потерял связь, ведь в то время ни мобильников, ни соцсетей ни у кого из нас не было. Потом же, каким-то случайным образом я узнал, что Олег стал юристом, одним из лучших в своём деле, и улетел в Штаты.

Лена вышла замуж за какого-то богатого парня, с которым они через два года развелись, но она вышла замуж ещё раз. Я однажды видел её, проезжавшей мимо автовокзала за рулём дорогой иномарки. Я сразу узнал её по родимому пятну на лице и всё тем же рыжим волосам.

Тимур выучился на офицера и уехал куда-то на Кавказ. Там его след и был потерян. Я узнал о нём из случайного разговора его одноклассников, которые в школе часто тёрлись рядом с ним.

Свете повезло меньше всех- попав в сомнительную компанию, она стала курить и пить, из-за чего совсем скоро опустилась на дно. Близкие люди, как могли, пытались вытащить её из этой ямы, но не вышло: холодной зимой две тысячи семнадцатого она, уже изрядно навеселе, возвращалась домой поздно ночью. Подскользнувшись на льду, она упала и крепко приложилась головой об асфальт. Её окоченевший труп нашли только поздним утром.

Яна же спешно покинула эти места, как только доучилась в интернате. Дальнейшая её судьба мне неизвестна.

А я…А что я? Я был единственным из нашей компании, кому было не плевать. Единственный, кто выкроил время и приехал в эти места, что с детства так сильно изменились, чтобы отдать дань памяти умершей дружбе и увидеть старых друзей детства. Ну что ж, так и быть. Раз этой истории суждено было так закончиться… Пусть будет так. Быть может, мы еще встретимся с вами на перекрёстках жизни, старые друзья.

К морю

Прекрасная летняя ночь была нежна. За окном старого фургона марки "Фольксваген" бешено проносились лучи от фар редко пролетавших мимо автомобилей. В проигрывателе играл "Depeche Mode", впереди еще долгая дорога по федеральной трассе, проходящая через сотни километров хвойных лесов, которые потом сменят поля и пашни, а еще позже- узкий горный серпантин среди седых горных гряд. А еще дальше- песчаные пляжи и море справа и богатый курортный город слева. Но это займет не два и не три дня пути. Сегодня "Эльвира" и Диармайд будут ночевать в лесу.

Сбавив ход на пустынной трассе, Диармайд сверился с картой на навигаторе.

— Ага! Мы совсем недалеко от стоянки туристов! Совсем скоро мы сможем отдохнуть, держись, Эл! — воодушевлённо сказал Ди и поддал газу. Старый фургон, изначально бывший лазурно-голубым, теперь был в кляксах разных цветов, которыми его испачкали во время какого-то праздника много лет назад. Несмотря на свой почтенный возраст, этот классический минивэн, который когда-то был символом хиппи-эпохи, Диармайд с любовью называл "Эльвира" — в честь своей первой серьёзной любви, которая была художницей и утонула в море много лет назад. Сам фургон был в очень хорошем состоянии для своих лет- Ди заботился о нем, как будто это был его ребёнок. Регулярно ремонтировал, латал дыры, проверял на неисправности, ведь с некоторых пор этот фургон был его единственным домом, потому что его настоящий дом, в котором он родился и жил до совершеннолетия, после трагической гибели родителей в автокатастрофе, тут же забрала себе семья его дяди- адвоката, который каким-то образом подделал документы и оформил всё так, что дом после гибели родителей переходил бы к нему, а не к единственному сыну. Ди не стал судиться или вмешиваться- только плюнул дяде в лицо, пожелал его семье того же исхода, что был с его родными, забрал свои немногочисленные пожитки и шкатулку с драгоценностями, которую родители прятали на чёрный день, и купил на них этот самый фургон.

Купил он его по цене металлолома на местном аукционе, а за остаток денег подремонтировал и превратил заднюю часть минивэна в комнату- матрас с одеялом и множеством маленьких уютных подушечек, книжную полку со всякой всячиной, гитару, небольшой бензиновый генератор, DVD- проигрыватель, крохотный телевизор, переносной холодильник и электроплитка для готовки. Все остальные свои вещи он хранил в багажнике на крыше фургона и зарабатывал на жизнь перевозкой груза из одного города в другой.

Конечно, иногда, чтобы выжить, приходилось преступать закон, но он искренне старался не доводить до этого. Поначалу его угнетала такая жизнь, но очень скоро он понял, что именно об этом он всегда и мечтал- практически безграничная свобода, одиночество и дом, который всегда с собой. Такой образ жизни порой утомлял, и тогда он оставался в каком-нибудь городе на несколько месяцев, работая на работе по найму, а когда что-то не клеилось или просто надоедало, он просто бросал всё и уезжал в другие места. Родных он вспоминал часто, а вот семью дяди почти никогда. Прошло уже много лет, но он всё еще не простил обиды и никогда не возвращался в родной городок у подножия Альп. И не собирался.

В своих путешествиях он видел множество разных людей и мест, каждое из которых было удивительным и особенным. Поэтому он решил внять совету одного из случайных попутчиков, и завести блог в популярной соцсети, где он выкладывал бы фотографии с новых посещённых им мест и делился своими мыслями насчёт всего, что думает и о том, что его тревожит. Как ни странно, но его блог начал быстро набирать популярность, и спустя уже полгода его "Эльвиру" узнавали на улицах городов. Некоторые даже просили сделать селфи с ними и просили автографы. К тому же, популярность блога стала приносить хорошие деньги, поэтому беспокоиться о материальной стороне вопроса Ди вскоре перестал, но всё же продолжал по возможности перевозить грузы и улучшать свой колёсный дом. Сейчас же он ехал далеко на юг, чтобы исполнить свою детскую мечту, которую он обещал себе много лет назад- увидеть Средиземное море. Он уже бывал на Балтийском и Чёрном море, но никогда не видел Средиземное.

Рождённый на севере, Ди всегда хотел попасть в места, где тепло и сухо- его врождённая дистония сделала его жутким мерзляком, поэтому он очень не любил, когда в его уютной берлоге было холодно. Именно поэтому его любимая "Эльвира" была полностью теплоизолирована в жилом отсеке и почти полностью звукоизолирована- у Ди был очень чуткий сон, он просыпался от каждого шороха в ночи. Сейчас же им вместе с Эл предстояло ночевать на старой стоянке хиппи- уютной полянке в сосновом лесу с потрясающим видом на широкую реку и ночные небеса.