Два тика

Весь последующий день бился над разгадкой системы ставок, опубликованной в первом посте. Открыл поминутную статистику, составы, начальные коэффициенты, но логики не обнаружил. Отправил скрины друзьям.

Попутно думал об анализе падения (роста) на сто пунктов и более. Почти всегда это был "договорняк". Ни травмы, ни смена тренера не вызывают подобное падение рынка.

На бирже проходили сотни событий в день и на мониторинг уходило от четырёх до семи часов. В подозрительных матчах (коих за неделю было найдено одиннадцать штук) по сценарию сыграло восемь. Скорее всего, и в остальных трёх матчах всё шло по плану, только я этот план неправильно понял.

После мониторинга глаза краснели и болели. Каждый час, проведённый у экрана в темноте, вызывал жуткую резь в глазах. Нужен был бот. Нужны были деньги. В последнее время денег ни на что не хватало.

Мы с приятелем снимали квартиру рядом с университетом. Сосед подавал большие надежды в науке и закончил учёбу с отличием. Устроился на работу в научно-производственное предприятие и поступил в аспирантуру. Я многим был ему обязан. Он помогал с деньгами, когда было совсем туго, платил за квартиру. При этом ни разу не заикался о растущем долге. Быть может, он верил в мою честность, верил, что я отдам при первой возможности. Но когда эта возможность наступит, не знал никто. Владелец квартиры с первого дня заявил, чтобы мы всем говорили, будто мы его родственники и приехали погостить. Почему то расчётки приходили два раза в месяц: на него и на его жену. Каждый прокручивал свои махинации.

Однажды, через связи в органах, хозяин спровадил цепкого участкового, требовавшего от нас оформления временной регистрации.

Новый год я встречал отжимаясь от пола, и чиркая эти строчки. Часы отбили двенадцать. Обращение президента я не слушал, отключив звук.

Творчество и физкультура стали для меня настоящей панацеей. Во время перерывов, когда рука уставала выводить буквы, а голову посещали дурные мысли, я принимал упор лёжа. Биржа — деньги, физкультура — здоровье, творчество — призвание. Быть может, глупая идея. Но когда стоишь на краю пропасти, и не знаешь, зачем живёшь, идею стоит придумать.

Праздничные дни ослабили напряжение. Люди радовались десятидневным выходным, за стенкой раздавались пьяные возгласы, на лестничной площадке ругались. Обыденность бедных районов.

В изучении биржи я почти откинул мысль о договорняках, которые отнимали массу времени и сил, но тут наткнулся на длинные монологи написанные человеком под ником "Ленин". Эти посты полностью перевернули моё представление о ставках. Библия современного спорта. Обратный взгляд. Называйте это как хотите. И можете называть меня наивным и зелёным, но до прочтения статей я верил, что существует большой спорт. Оказалось, что существует лишь большой бизнес.

Суть работ "Ленина", которых хватило бы на небольшой сборник, сводилась к одному. Каждый матч приносит владельцам клубов и отдельным игрокам прибыль независимо от вида спорта. Клубы покупают не из-за детской прихоти, а турниры организуют не только ради болельщиков. Деньги ставятся во главу угла всей системы.

На разных форумах шли жаркие споры о правильности и неправильности его выводов. И пусть многое в словах "Ленина" казалось фантастическим, основная идея выглядела вполне реальной.

Теперь я смотрел на ставки совсем по-другому. Основные моменты — запредельные сматченые суммы на определённых исходах, низкий коэффициент и снятие событий с некоторых букмекерских контор. На счету висело восемь долларов.

Раздался телефонный звонок. Знакомый сообщил, что на квартиру, адрес которой значился в прописке, приходили люди из военкомата. На работу по-прежнему опасно было устраиваться. Требовалась частная конторка, которая согласилась бы оформить трудовой договор задним числом. Кто-то из друзей сказал, что оперативно-розыскные работы ведутся только во время призыва. Осталось немного.

Я отправился в знакомую конторку на окраине города. "Мониторинг" был первым местом, где мы с однокурсниками заработали деньги, работая по специальности. Снимали карьер на берегу Камы, и проведённое на природе время вспоминалось с умилением.

К моему огорчению, "Мониторинг" погибал. Работы не было, половину офисов сдали под аренду. Мы выпили по чашке чая с Александром Николаевичем, главным и бессменным инженером конторы, вспомнили былые дни. Я оставил номер телефона и ушёл. Александр Николаевич обещал позвонить, как только появится работа.

На следующий день раздался звонок из нефтяного научного центра. Пригласили на собеседование. Звонок буквально окрылил меня. Дыхание перехватывало от мысли, что могут взять в нефтяную компанию.

На собеседовании спросили, что я знаю о геологии. Ответил, что ничего (первая правда за долгое время). Но заверил, что в составлении карт проблем не будет. Молодая девушка рассказала об условиях. Ежедневная работа с половины девятого утра до семи вечера. Офис на седьмом этаже с видом на волейбольную площадку. Основные обязанности — составление геологических разрезов нефтяных месторождений в программах, о которых я раньше не слышал. Возможность учиться, развиваться, расти по карьерной лестнице. То, что было нужно.

Единственная загвоздка, я не подписал контракт. Вопрос ближайшей недели. В отделе кадров выдали анкету и на следующий день я её заполнил. Анастасия (начальница отдела) обещала позвонить двадцать пятого числа и уточнить сроки выхода на работу.

Чтобы продлить приятный момент, сделаем маленькое отступление. В детстве я играл в школьных сборных по волейболу и футболу. Мои данные не соответствовали оптимальным показателям данных видов спорта. Я был маленьким и чересчур лёгким, несмотря на плотное телосложение. Но старания сделали мне кое-какое имя в школе. Так вот, с кем бы я впоследствии не тренировался, будь то "Газпром", "Белкамнефть", "Спецстрой" или районные сборные, всюду играл ограниченный круг людей. И на всех соревнованиях участвовали одни и те же спортсмены. В показных соревнованиях между нефтяными и газовыми предприятиями, нефтяников и газовиков в командах было по одному человеку. Чаще всего они сидели на скамейках запасных.

Дома поддержали мой энтузиазм по поводу новой работы. Судьба давала шанс, который нельзя было упускать.

Но, честное слово, после понедельника (двадцать пятого января) мне показалось, что кто-то свыше поставил клеймо неудачника на моей жизни. Вечером двадцать четвёртого возник кашель и поднялась температура. Ночью знобило до такой степени, что не спасали два одеяла и рубашка, штаны и шерстяные носки. Не выдержав мучений, разбудил родителей. Градусник показал тридцать девять и восемь. Мне дали две таблетки "Темпалгина" и утром я уехал в город.

По пути позвонил Специалист с "хорошей" новостью: в военкомат я пойду не в конце марта, а в конце февраля. Нужно взять у лечащего врача выписку из истории болезни. Мы встретились, и Специалист вернул липовый акт.

Позвонила Анастасия и сказала, что контракт сорвался. Показалось, что температура подскочила ещё на градус. Анастасия заверила, что анкета будет лежать у неё и если работа появится… если появится…

Мне ужасно захотелось, чтобы конец света наступил прямо сейчас.

Всю неделю температура не опускалась ниже тридцати восьми с половиной. Чтобы попасть на приём к врачу притворился, будто забыл прописку дома (на самом деле она была просрочена), и нет сил бежать за ней на другой конец города. В регистратуре поверили и выписали талон. На лекарства потратил половину выделенных родителями денег. Всю неделю лежал, как труп. Комната пропахла лекарствами и от запаха кружилась голова. Работы не было.

Биржу я забросил. Поставил на ней крест. Удалил все фотографии, программы, обучающую литературу. Два тика не превратили меня в миллионера.

Лечащий врач не дала выписку из истории болезни. С порога заявила, что выдала всё, что нужно, а если я что-то потерял, это мои проблемы.

Передал её слова Специалисту. Специалист обозвал её зажравшейся скотиной и попросил акт. Обещал позвонить в конце февраля.

Изредка заходил Олег. Он тоже искал работу. Мы пробежались по кинотеатрам, чтобы узнать о вакансиях контролёров. В восьми кинотеатрах вакансий не оказалось, и только в одном была смехотворная ставка: двадцать рублей в час.

Была работа гардеробщиками в ФОК со ставкой пятьдесят рублей, но работа сезонная и только с середины февраля, а на дворе стояло четвёртое число. По пути домой заглянул в "Спецгазавтотранс". Тут работа была всегда, вахтовым методом на севере, платили по полторы-две тысячи долларов в месяц. Но сколько из них потом придётся отдать на лечение.

Позвонил Александр Николаевич и предложил съездить на Печору. Судьба толкала на север, но я ждал звонка из нефтяного научного центра.

Но деньги закончились а из ННЦ не позвонили. Пришлось согласиться на поездку. Выдали пять тысяч командировочных и восемнадцатого февраля мы сели в поезд. Начальник партии, Игорь Николаевич, человек деловой и конкретный, сказал, что температура на Печоре достигает минус пятидесяти градусов. Походная сумка заполнилась штанами, кофтами, кучей носков и рубашек.

Добирались с пересадками. Три часа на автобусе "Сапсан", шесть часов на электричке до кировского вокзала, сутки до станции Кожва.

С каждой остановкой холод крепчал. Когда стукнуло минус тридцать пять, пожалел, что согласился на поездку. В Кожве поезд стоял две минуты. Восемнадцать человек, будто десантники, высадились на перрон. Поезд прощально ухнул и улетел в Воркуту.

К станции подъехала "буханка". Водитель осмотрел толпу и присвистнул.

— Придётся два рейса делать, — сказал он.

В первой группе оказались четыре специалиста, два помощника и три вальщика. Остальные отмечали приезд на вокзале. Термометр показывал минус сорок.

Через полчаса мы прибыли в Берёзовку. Она состояла из четырёх пятиэтажек, окружённых со всех сторон тайгой. Рядом с пятиэтажками стоял памятник "перестройке": девятиэтажка с громким названием "Хилтон". Она пустовала с девяностых годов, когда расформировали базу лётчиков. Слухи о причине расформирования ходили разные. Кто-то утверждал, что местные температуры оказались слишком низкими и лётчики ползимы прогревали двигатели, чтобы топливо не застыло. Другие говорили, что Берёзовку вообще не хотели расформировывать. Верхи при подписании приказа о расформировании номер базы перепутали. Когда спохватились, половину лётчиков уже переправили. Виноватых среди начальников, как обычно, не нашли. Последней каплей стал приезд военачальника. Он встал на краю "Хилтона" и усы его самопроизвольно завибрировали.

— С ума сошли, на холме строить девятиэтажный дом, — плюнул он, — это какой насос нужен, чтобы воду на верхние этажи поднимать.

Так или иначе, после всех метаний в посёлке осталось двести человек.

Нас расселили по трём квартирам. В первой трёхкомнатной квартире поселились специалисты, водила и начальник партии. Хозяйка, ушлая белорусская женщина лет сорока пяти, держала в подъезде целый пролёт. То ли ежедневно переезжала из квартиры в квартиру, то ли хранила их для будущих детей. Так или иначе, но содержалась жилплощадь в чистоте и порядке. Две другие бригады расположились в доме напротив. Когда местные узнали о приезде рабочих, то повесили на соседние квартиры замки. Кому-то повезло, и за аренду Игорь Николаевич заплатил неплохие деньги.