Взятая
- Автор: Ханна Форд
- Жанр: Современные любовные романы
- Дата выхода: 2016
Читать книгу "Взятая"
Эпизод 1.
Следующее, что я помнила: Кольт зовёт меня по имени, вытаскивая из темноты, которая ненадолго поглотила меня.
— Оливия, — потребовал он. — Чёрт возьми, Оливия, что здесь случилось?
Он потянул меня в сидячее положение, из которого я до этого рухнула на пол, и схватил за подбородок, заставляя взглянуть на него.
— Посмотри на меня, — сказал он. — Что случилось? Кто сделал это с тобой? — перевернул мою руку в своей и изучил запястье, его глаза расширились от осознания, что я сделала это сама. — Господи, Оливия.
Он потянулся руками назад и снял свою рубашку, оборачивая её вокруг моих запястий в попытке остановить кровотечение.
Моё дыхание было готово вернуться к своему нормальному ритму, так как первоначальный шок от вида всей этой крови начал тускнеть.
— Оставайся здесь, — скомандовал Кольт. — Оставайся здесь и не двигайся.
Я кивнула, будучи слишком слабой для того, чтобы спорить.
Он вернулся секундой позже с аптечкой первой помощи и бутылкой воды. Открыл аптечку, а затем поднял мои руки над головой, крепко держа ткань своей рубашки и тем самым оказывая давление на мои порезы.
— Мне будут накладывать швы? — спросила я
— Зависит от того, смогу ли я остановить кровотечение.
Я кивнула. Всё внутри меня кричало о том, чтобы я оттолкнула его, чтобы сказала ему оставить меня одну, что мне не нужна его помощь. Я была зла на него, зла на то, что он поцеловал меня, что был причиной того, что я лишилась рассудка, что потеряла голову от похоти к нему.
Я могла позволить ему трахнуть меня прямо в этой комнате.
Но он оттолкнул меня.
Он не хотел меня.
Я нарушила обещание, данное Деклану, что держала все эти годы, из-за мужчины, которому было плевать на меня.
«Чёртов Кольт», — подумала я. Как только мне станет лучше, я уйду отсюда.
Эти тёмные глаза были прикованы к моим, пока он держал мои запястья настолько крепко, что я не могла пошевелиться, напряжение между нами буквально искрилось, и я практически видела, как тугой электрический провод соединял нас.
«Ненавижу тебя, — повторяла я себе, умоляя свой мозг принять это за истину. — Ненавижу тебя, ненавижу, ненавижу».
Спустя несколько минут Кольт опустил мои руки вниз и начал разматывать свою рубашку, убирая её с моих запястий.
Я поморщилась, когда увидела, что сделала с собой. Метки пересекали мои руки вдоль и поперёк подобно каракулям. У меня останутся шрамы. Не такие, как тот, что у меня уже был. Хуже. Которые я не могла бы скрыть.
Раны до сих пор кровоточили, но не так интенсивно.
Кольт потянулся к аптечке и схватил антисептическую салфетку, разорвав упаковку зубами.
— Будет жечь, — сказал он без следа симпатии или сожаления в голосе, просто предупреждение о том, что должно произойти и причинить боль. Но, даже если тон его голоса был лишён эмоций, Кольт был нежен, когда начал заботливо обрабатывать мои раны.
— Я должна поехать в больницу? — спросила я, неуверенная, хочу ли услышать ответ.
Больницы подразумевают вопросы. Это заполнение бумаг с прочерками вместо адреса и имён ближайших родственников. Больницы — это доктора, которые захотят отправить тебя на разговор с социальными работниками, пребывание в психиатрическом отделении и огромные счета, которые я никогда не буду в состоянии оплатить.
И это даже не включает в себя саму медицинскую часть, означающую иглы, швы, уколы и мониторы.
— Нет, — ответил Кольт. — Я могу закрепить их швом «бабочка».
— Что ещё за шов? — спросила я, слегка запаниковав. Я попыталась убрать свои руки от него, но он крепко держал меня за запястья.
— Расслабься, — сказал он. — Это всего лишь особый вид лейкопластыря.
— Ох.
Я смотрела, как Кольт закончил с антисептиком и начал разматывать пластырь. Он выглядел как обычный лейкопластырь, за исключением того, что две его стороны скреплялись чем-то вроде резинки. Кольт разместил его горизонтально на одном из моих порезов, и кожа вокруг моей раны стянулась.
Это было немного дискомфортно, и я поморщилась и отвела взгляд. Как только перестала смотреть, тут же я почувствовала себя лучше. Мой желудок прекратил бунтовать. Голова перестала ощущаться такой пустой. Я не знала, было ли это из-за остановки кровотечения, или потому, что мне становилось дурно, когда я смотрела на то, что сделала с собой.
— Думаю, я потеряла сознание — произнесла я, прежде чем вспомнила, что Кольт не заслуживает знать, что со мной случилось.
Он ничего не сказал.
Я посмотрела на него снизу вверх.
Мне хотелось, чтобы мои глаза сосредоточились на чём-то другом, кроме моих ран, но в то же время последним, что я мечтала наблюдать, был он.
Но я не могла остановиться.
Как будто он притягивал меня к себе какой-то невидимой силой.
В сосредоточенности его лоб прорезали морщины, и Кольт закусил нижнюю губу, продолжая накладывать швы на мою кожу.
Его глаза потемнели, недовольство мной было написано у него на лице.
Закончив со скрепляющими пластырями, он потянулся за бинтом и обмотал его вокруг моих запястий, зафиксировав стороны медицинской лентой.
Как только был наклеен последний её отрезок, он всё убрал обратно в аптечку и затем поднялся.
— Ты сможешь встать? — спросил он, протягивая мне руку.
— Думаю, да.
Его рука обвилась вокруг моей, и я тут же почувствовала головокружение. Не от кровопотери или порезов, а от прикосновения Кольта. Меня бесило, что он на меня так действует, бесило, что может вызывать такие чувства во мне.
Он целовал, касался меня, выталкивая за грань того, что я когда-либо чувствовала, о чём когда-либо даже воображала, что могу ощутить из-за кого-то, кроме Деклана. Это одновременно и притягивало меня к нему, и заставляло злиться на него.
Меня обдало волной жара, когда я вспомнила, каково ощущать язык Кольта у себя во рту, его руки на моём теле, аромат его парфюма, слабый вкус алкоголя в его дыхании, как сильно мне хотелось ощутить его внутри себя.
Я ничего не могла поделать с этим. Я хотела, чтобы он поцеловал меня снова.
И в этот потрясающий момент, когда я стояла перед ним, его глаза искали мои, во мне росла уверенность, что он собирается, собирается притянуть меня к себе и обрушить свой рот на мой.
Но вместо этого Кольт покачал головой:
— Ты сделала это.
— Что?
— Это. Всё кончено.
— Что кончено?
— Это, — он перевернул мои руки, глядя на повязки, которые только что наложил. Его лицо смягчилось, и я что-то уловила в его глазах. Страх? Беспокойство? Я не была уверена. — Ты не сделаешь этого больше.
Беспокойство исчезло с лица Кольта, его вспышка была такой короткой, что я стала сомневаться, существовала ли она вообще. Теперь всё, что там было, — стальная решительность.
— Я больше не порежу себя? — переспросила я недоверчиво, а потом рассмеялась.
— Нет, — ответил он. — Не порежешь.
Он схватил мою сумку и рылся в ней до тех пор, пока не нашёл лезвия и не положил их себе в задний карман. Потом подтянулся, пока не уселся на край письменного стола, а его ноги не болтались в воздухе.
— Всё кончено, Оливия. Я не шучу.
— Ты ведь понимаешь, что это не так просто, правда?
— Это так, — он взглянул на меня снова, и вдоль моего позвоночника пробежала дрожь. — Ты не будешь резать себя снова. Поняла?
Что-то в его тоне, в том, как он командовал, находясь рядом со мной, заставило трепетать бабочек в моём животе. Я думала о том, как он одевал меня в мой крошечный наряд, как держал мои руки по бокам и позволял своим глазам раздевать моё тело.
— Ты не в ответе за меня, — сказала я с вызовом, приподняв подбородок в воздухе, провоцируя его на спор со мной.
— Ох, чертовски уверен, что в ответе, — откликнулся он.
Кольт встал и пересёк комнату, подойдя к бару в углу, налил себе напиток и сделал большой глоток. Он покачал головой, будто не мог поверить, что вынужден иметь со мной дело.
— Нет, — ответила я.
— Господи, Оливия, ты говоришь совсем как ребёнок.
— Я говорю? — переспросила я. — Это ведь ты сбежал отсюда, когда обнаружил, что я девственница. А ещё говоришь об инфантильности и незрелости.
Его рука сжалась вокруг стакана, который он держал, и я увидела, что в его глазах пылало нечто, напоминающее ярость. Но о чём он думал? Что я не буду говорить об этом? Сейчас, когда о моих проблемах со здоровьем, не терпящих отлагательств, позаботились, я была раздражена.
Как он осмелился посылать мне такие ужасно противоречивые сигналы? Он одел меня в этот откровенный наряд, ясно давая понять, что ему нравится увиденное, а потом начал целовать и трогать, сводя меня с ума от желания к нему. И как только я решила дать ему то, что он хотел, остановился. Только потому, что я была девственницей? Это говорит о том, что он облажался.
— Я оказал тебе услугу, — сказал Кольт. Он сделал очередной большой глоток напитка, осушив бокал. — Ты не хочешь, чтобы твой первый раз был со мной. Поверь.
— Почему нет?
— Просто потому, что ты не хочешь.
Он крепко зажмурил глаза, склонился над баром, расставив руки по сторонам, и на мгновение опустил голову. Его широкие плечи казались напряжёнными и узловатыми, поэтому мне пришлось противостоять искушению подойти и утешить его.
Я подумала о том, что ранее видела в офисе, как услышала о драке с его дядей, как Кольт ударил руками по столу. Сейчас он выглядел как потерявшийся ребёнок, а не как сексуальный, уверенный в себе мужчина, державший меня за бёдра, пока я танцевала, говоривший мне, как двигаться, как раздеваться для него.
Я шагнула к нему, более не в силах сдерживаться от попытки дать ему утешение, как он только что сделал для меня.
Но, прежде чем я успела что-либо сделать, Кольт развернулся.
— Хорошо, — произнёс он. — Вот что будет. Ты закончила с работой официантки.
— Как скажешь, — приподняла я подбородок. — Я хочу, чтобы мне заплатили за моё время.
Это было бы справедливо. Я проработала здесь ночь и должна получить деньги, которые мне причитались. Интересно, сколько это может быть? Сотня баксов? Сто баксов помогли бы мне продержаться некоторое время. Ста баксов хватило бы на еду и несколько ночей в дешёвом мотеле, пока я не пойму, что делать дальше.
— Нет.
— Нет? — я уставилась на него с недоверием. — Это противозаконно.
— Ты будешь получать деньги в конце недели за все отработанные дни.
Я покачала головой:
— О чём ты говоришь?
— Ты будешь моим секретарём.
— Что?
— Я не хочу, чтобы ты работала здесь официанткой. Это слишком опасно. Ты можешь работать в офисе со мной. Мне нужен кто-то, кто поможет с бумажной работой.
— Нет.
Я покачала головой. Мне не нужна его жалость. Мне не нужна тупая работа, которую он только что придумал. Бумаги! Кем он меня считает, каким-то бухгалтером?
— Да, — ответил Кольт, проигнорировав мои протесты. — Ты останешься со мной. В моей квартире. Когда ты накопишь достаточно денег, мы поговорим о том, чтобы у тебя было своё собственное местечко.
Мои глаза расширились:
— Мы поговорим о моём собственном местечке?
— Да.
— Я не твоя пленница.
— Пока я не буду убеждён в твоей безопасности, моя.