Трудный возраст 2

Глава 10

Пока едем, взгляд Лиама периодически скользит по моим коленям, обтянутым тонким чёрным капроном. Он долго на мне не задерживается и не обещает удовольствий. Но проникает в вены, оседая теплом под кожей.

– И часто ты так задерживаешься на работе?

– Только если на носу выходные, а перевод нужен срочно.

Одёргиваю низ юбки, на что край его рта вздрагивает в усмешке.

– Иван твой коллега?

– Он мой начальник.

– Служебный роман…

Не комментирую. В какой-то момент Лиам сворачивает к набережной. Недавно здесь открылся ресторан. Он молча ведёт меня на террасу, а я не нахожу причины возразить. Только отмечаю вскользь, что ему, как и раньше, не требуется моего согласия. На этом сходство со знакомым мне юношей, пожалуй, заканчивается. Мне пока сложно воспринимать его повзрослевшим. Слишком мало общего осталось… Он стал более властным, жёстким и фамильярным. По большому счёту я чувствую себя неловко.

– А что было не так с прошлой работой?

– Уволилась. Иван предложил мне более выгодные условия в тяжёлый для меня период.

– Какое удачное стечение обстоятельств… – Он кладёт руку на моё плечо, вдавливая меня в плетёное кресло не только пальцами, но и голосом. – Ты не задумывалась об этом?

Смахиваю его кисть. Есть в его словах что-то такое… неприятное, отчего хочется закрыться, как от дурных вестей. Я не могу точно сказать, чем вызваны эти ощущения. Они просто есть и всё.

– Обычное везение.

Иван действительно появился в моей жизни случайно. В тот самый момент, когда я замученная токсикозом едва не довела себя до нервного срыва, видя Лиама в снующих по коридорам студентах. И каждый раз ошибаясь. Пока разум понимал, что он вернулся в Дублин, сердце не хотело верить, что можно так просто отказаться от человека. Без попытки понять или попрощаться хотя бы…

Оставаться среди его ровесников стало невыносимо. А работа была очень нужна. Так офис стал моим спасением, а из роддома нас с Лёшкой забирал Иван. Он же помог найти хорошую няню практически даром и никогда ничем не выказал, что ждёт какой-то другой благодарности, помимо хорошо проделанной работы.

– Ты хотел о чём-то поговорить, – напоминаю натянуто, устав от напряжения, вызванного изучающим взглядом Лиама.

– Мне нужно знать, что ты рассказывала Лёшке про его папу? Всю правду, – добавляет с усмешкой, предполагающей любое враньё: от капитана дальнего плаванья и до безымянной могилы.

– Ничего. Он пока таких вопросов не задавал.

– А если спросит? Переведёшь стрелки на Ивана? Насколько я заметил, он активно вживается в роль.

Лиам не скрывает сарказма. Словно нарочно испытывает мои нервы на прочность, выматывает, прежде чем атаковать.

С трудом нахожу в себе силы улыбнуться – без вызова, намного спокойнее, чем требует страх, что клокочет внутри. Я не хочу вражды, не хочу, чтобы наш сын стал орудием мести или разменной монетой.

– Отцовство давно не повод создавать семью. Правильно?

– А если я настаиваю?

– Зачем? – смотрю на него с искренним недоумением. – Думаешь, достаточно явиться спустя столько лет, поиграешь на моих материнских чувствах, и всё будет, как могло бы быть?

– В общих чертах ты верно выразила мысль.

– Так быстро нагулялся? – Прерывисто и часто дышу, пытаясь вдохнуть душный, влажный воздух как можно глубже, чтобы побороть взметнувшуюся внутри бурю. – Я что-то не пойму, куда вдруг подевалась твоя категоричность? Заводи семью там, где нет претензий. Так ты хотя бы Лёшкину жизнь не разрушишь.

– С нашими претензиями я хочу разобраться в первую очередь.

– Я не хочу!

Меня коробит лёгкость, с которой он обесценивает время, прожитое нами совершенно по-разному. Я продолжала любить Лиама, видя его черты в нашем сыне. А что моего видел он в веренице случайных женщин?!

– Почему же?

– Не привыкла переобуваться с такой поражающей лёгкостью.

– Та-а-ак, Марина… Закажу нам чего-то покрепче. С тобой на трезвую голову разговаривать невозможно.

– Мне достаточно кофе, – обращаюсь непосредственно к подошедшему официанту.

Интуиция вопит, что сейчас ни в коем случае нельзя пьянеть.

Иначе мы что-то натворим. Непоправимое.

То, чего я даже мысленно представить боюсь…

В напряжённом молчании цежу обжигающий кофе. Лиам наливает в стакан виски. отламывает плитку горького шоколада, долго, задумчиво катает кусочек на языке. Его светлые глаза остаются холодными, а лицо непроницаемо отстранённым, и только пальцы барабанят по столу, выдавая истинное настроение. Со стороны мы можем сойти за влюблённую пару, не нуждающуюся в словах, чтобы поймать одну волну.

В реальности никакой романтикой не пахнет.

Невольно кошусь на часы. Лиам перехватил мой взгляд и медленно произносит, напевно растягивая слова:

– Я предлагаю сыграть.

– Опять в бильярд?

Я опираюсь подбородком на скрещённые пальцы, чтоб не бросалось в глаза то, как тряхнуло руки внезапным и таким больным воспоминанием.

– Нет. В игру. «Правда или действие».

Боже… Он раздался в плечах, возмужал, но наша разница в возрасте стёрлась не так уж и сильно.

– Не оставляешь попыток меня напоить?

– Всё от тебя зависит. Пить нужно, только если не хочется отвечать.

– В такие игры играют подростки с единственной целью – напиться. И нет никаких гарантий, что ответы будут откровенными. В чём смысл? – усмехаюсь, не собираясь потакать его желаниям, примерно представляя, чего он добивается.

– Ты в любом случае можешь выбрать правду. Я почувствую, даже если её там всего половина… – Лиам, откровенно наслаждается моей реакцией, напоминая, как много я не договаривала, когда он был ещё открыт и уязвим.

– А давай, – адресую ему взбешённый взгляд, резко передумав отказываться от возможности высказать наболевшее. – Готов ответить первым?

– Это и есть твой вопрос? Или хотя бы снова сделаешь вид, что тебе на меня не плевать?

Дыша яростью, придвигаю стакан к Лиаму, намеренно громко карябая тяжёлым дном по столешнице.

– А вопрос у меня к тебе, можно сказать, всего один… Как скоро ты смог переспать с другой женщиной?

На мгновение мне кажется, что Лиам сейчас выматерится. Черты его лица заостряются, выдавая, что я не так уж ошибалась насчёт мужского постоянства юности.

Горькая получается правда… И на языке от кофейной гущи становится ещё горше. Хочется то ли прокашляться, то ли внутренности выплюнуть.

Оно мне надо? Вроде не мазохистка.

Но с другой стороны меня ещё больше цепляет, когда претензии летят только в мои ворота.

И его предвзятое отношение ко мне, оставшееся таковым спустя годы – тоже.

Прежде чем ответить, Лиам откидывается на стуле, награждая меня тяжёлым взглядом исподлобья.

– Я не запомнил.

– Пардон, так не интересно. – Небрежно бросаю на стол пару купюр, оплачивая свой кофе.

– Останься.

– Неужели вспомнил? – Мешкаю с тем, чтобы встать из-за стола, как собралась. – Ну так что, на родине оттянулся? Или твой избирательный член вдруг перестал привередничать и потребовал незамедлительных подвигов?

С застывшей на лице ухмылкой наблюдаю за тем, как он издевательски салютует мне стаканом, а затем опрокидывает в себя виски тремя большими глотками, заставляя меня задыхаться от болезненной вспышки в солнечном сплетении. Исчерпывающе.

Не то чтобы я слишком его идеализировала. Просто…

Просто я не смогла заставить себя поступить так же. После него вообще не могу ни с кем другим!..

Отсюда и вся эта внутренняя враждебность взрывает. Были бы мы квиты, я бы, наверное, не реагировала так остро. А так каждое слово воспринимаю в штыки.

Я могу честно признаться себе, что в этот момент его ненавижу.