В объятиях Чудовища

Глава 9.

Я вырвалась из полусна, когда почувствовала, что машина затормозила. Мое тело ныло, а голова была тяжелой после рыданий. У меня совершенно не осталось сил. Я даже анализировать какие-либо мысли не могла. Под коркой багровыми воспалёнными буквами запечатлелось одно краткое заключение: меня больше нет. Дядя сделал так, чтобы все решили, будто я умерла. Моя жизнь полна гротеска.

- Выходи! – рявкнул Маркус.

Я вздрогнула, отстегнула дрожащими пальцами ремень безопасности и еще пару секунд возилась с ручкой двери. Мое тело меня же не желало слушаться. В конечном итоге я выбралась из машины и тут же упала. Причем так крепко, что, кажется, ободрала себе обе коленки.

- Вставай! – прогромыхал голос Маркуса над моей головой.

Я подняла на него взгляд и с моей унизительной позиции сейчас мужчина казался исполином. Он сердитым тяжелым взглядом смотрел на меня, сжимая и разжимая кулаки. План Маркуса развалился на куски и, кажется, именно это его больше всего злило.

Кое-как я всё-таки поднялась. К нам из огромного трёхэтажного особняка выбежала какая-то женщина. Судя по ее простой неприметной одежде, она работала на Маркуса и присматривала за домашними делами.

- Пусть помоется, - холодным тоном бросил Маркус. – И доктора пригласи. Хочу знать: трахали ее или нет, - он говорил так, будто я рядом с ним и не стояла.

- Меня никто не тронул, - слабым, но уверенным тоном ответила я.

- Пока заключение не увижу – не поверю, - Маркус обжег меня сердитым взглядом и твёрдой походкой направился в дом.

Женщина была немного напугана моим внешним видом, но ничего говорить не стала. Кратко кивнула в сторону парадных дверей. Я молча поплелась за ней. Особняк был великолепен в своей шикарности и богатстве свободного пространства.

Меня провели в ванную комнату. Выдали полотенце и белый пушистый халат. Я безучастно наблюдала за тем, как женщина настраивала воду и выставляла на стеклянных полочках флаконы с шампунем, гелем и кондиционером для волос.

- Я принесу аптечку. Приступайте. – Произнесла она и тихо покинула ванную комнату.

Стянув с себя разорванный грязный сарафан, я опустилась в большую круглую ванну. На долю секунды в измученной голове мелькнула одна-единственная мысль – утопиться. Я была омерзительна себе из-за своей слабости, трусости. Меня тошнило от такой действительности. В меня до мяса и костей вгрызалась реальность, в которой я, как бы и живу, но в газетном заголовке уже и мертва. Мое сознание буквально плавилось.

Что теперь будет со мной? Маркус Герра взбешен, разъярен и это не сулит мне ничего хорошего. Зачем ему знать, девственница я или нет? Разве это имеет кое-кто особенное для него значение? Я не могла больше думать, потому что мысли раскручивали в моей голове раскалённую спираль вопросов и предположений.

Закусив до слепящей боли нижнюю губу, я схватила круглую мочалку, щедро вылила на нее гель и принялась мыться. Какая уже разница, что будет дальше, верно? Я теперь мертва. Точка.

После того, как едва не сняла с себя кожу мочалкой, вернулась женщина. Я надела халат. Она осмотрела мои руки, пальцы.

- Ничего серьезного. Скоро пройдет. Немного антисептика и пара пластырей не помешают.

Женщина, имени которой я не знала, очень аккуратно и бережно обработала мои пальцы. Меня невольно тряхнуло от той нежности, с которой она наносила антисептик. Я не привыкла к нежности. Она для меня чужая.

К тому времени, когда приехал доктор, я уже немного пришла в себя. Во всяком случае меня перестало потряхивать и, кажется, рой мыслей в голове утих. Я напоминала себе загнанного зверька, который притаился. Меня швырнули в новую неизведанную обстановку и всё, что я могла сделать – испугано озираться по сторонам.

В огромном особняке был оборудован целый кабинет, ничем не уступающий кабинетам в лучших больницах нашего города. Я никогда не боялась докторов. Дядя Алекс каждые три месяца отправлял меня на обследования, чтобы убедиться, что я ничем не больна.

Гинеколог средних лет провел стандартный осмотр и задал ряд вполне стандартных вопросов. Я на каждый из них ответила. После процедуры меня отвели в спальню, в которой, кажется, никто не жил и приказали ждать. А чего именно ждать? Никто ничего не сказал.

Я с опаской подошла к окну, оно выходило на центральный двор, куда только что въехала черная машина.