(не) Покорное Счастье

***

О своем побеге Борис пожалел примерно через час. Может чуть раньше. Там, в квартире Саши, он казался себе образцом гордости, но теперь, когда девушка осталась в одиночестве завтракать бутербродами, Борис не мог назвать себя иначе, чем идиот. Инфантильный идиот! Вернул скверной девчонке ее же пику. А дальше что? У мести, даже самой маленькой и безобидной, всегда тухлое послевкусие.

— Дураки, — покачал головой Борис. — Ох и дураки…

Тёмно-серая гладь мокрого асфальта вела его все дальше от дома Саши. Светофоры насмешливо подмигивали ему своими разноцветными глазами, а дорожные знаки, точно сговорившись, просили развернуться. Мимо пронесся свадебный кортеж, а метров через триста, у городского роддома, толпа пьяных от счастья и алкоголя родственников поздравляли новоиспеченных родителей. Словно весь город решил посмеяться над глупым поступком взрослого мужчины, сумевшего так нелепо влюбиться к рыжеволосую капризницу.

Грязно выругавшись, Борис взял телефон, но тут же подавил абсурдный порыв позвонить Саше. Что он ей скажет? «Вот я и позвонил»? «Как дела»? Или включит кретина: «Тебе нравятся картины Питера Брейгеля-старшего?» Нет, это определенно плохая идея. И все же позвонить Саше стоило. Завтра. Тем более, что и повод будет — узнать, поступили ли деньги. Конечно, он может справиться и у своего бухгалтера, но тогда у него не будет причин. Очень уж сладкими грезами манило сегодняшнее предложение позавтракать, чтобы опять все испортить своей навязчивостью.

— Решено, позвоню завтра, — сказал Борис сам себе.

Вроде и правильно, да только ощущение зябко-тревожное почему-то никуда не делось. Обычно такое бывало, когда ожидалась пожарная инспекция, или налоговая.

Перебирая в уме все возможные варианты неприятностей, Борис въехал во двор своей многоэтажки. Здесь тоже было тихо, как и в остальных местах его пребывания. У подъездов не стояли полиция, «скорая», пожарная машина. Не было даже серо-оранжевой «буханки» газовой аварийной службы.

— Надо поспать. В душ и поспать. Нет, в душ, позавтракать, и поспать, — по привычке бормотал он, направляясь к крытому крыльцу.

— Боря!

Таларский не сразу обратил внимание на голос, высокий и хриплый одновременно, долетевший до слуха откуда-то из прошлого, такого же горького и туманного, как дым сырых поленьев в ледяном камине.

— Боря!

Борис остановился. В лёгкой растерянности повертел головой по сторонам. От соседнего подъезда к нему неспешно шла женщина. По сердцу неприятно полоснуло омерзительное раздражение. Кажется, они не виделись лет пять. Или больше. Или меньше. Она ничуть не изменилась с их последней встречи. На первый взгляд, по крайней мере. Все та же светлая пудра, та же алая помада, подчеркивающая тонкие губы. Только пальто другое. Прошлый раз было бежевое, а теперь вишневое.

— Что ты тут делаешь? — вместо приветствия процедил Борис.

— Здравствуй, милый мальчик, — улыбнулась та в ответ. — Пригласишь меня в дом? Или пусть соседи послушают?

— Ирина!..

Только за одно «милый мальчик» можно было свернуть ей шею. Сколько лет прошло, а у Ирины все «мальчики», «кролики», «тигрята». Зоопарк в детском саду, да и только.

Борис прижал квадратик ключа к домофону и после короткого писка, распахнул дверь. Продолжить действительно лучше в квартире. Ибо та форма общения, сотканная из взаимных оскорблений и упреков, которую они предпочитали, явно не для нежных ушей любопытных соседей.

Дома Ирина сняла обувь, презрительно поморщилась на женские тапочки и брошенную Сашей на тумбу заколку.

— А ты, я смотрю, не скучаешь, — усмехнулась Ирина на пути в гостиную. — У вас серьезно, или так, шлюшка на одну ночь?

— Говори, что тебе надо и уходи, — прорычал Борис. — У меня много дел.

Ирина запрокинула голову, громко рассмеялась, широко открывая рот, как гусыня. Она была похожа, на одну из тех рисованных стерв из комиксов, которые Саша втихаря почитывает по утрам, пытаясь проснуться. И как это раньше нравилось Борису? Прежде он бы непременно купился на этот сексапильный китч. Обозвал бы Ирину «сучкой» или каким-нибудь другим грязным псевдокомплементом, насладился бы ощущением ее горячего, скользкого горла. Прежде.

Сейчас же голая похоть не вызывала в нем ничего кроме грустной пустоты. И ещё немного раздражения, от воспоминаний матовой помады на члене.

— Боря, Боря, такой ты стал черствый и скучный, — скалилась Ирина. — Впрочем, у меня тоже день не резиновый. Мне нужны деньги.

— Свое содержание ты в этом месяце уже получила. Твои дивиденды я отслеживаю лично, так что…

— Мне нужно больше. Намного больше. — ее голос стал вкрадчивым. — Я тут в одно дельце вложилась, нужно добавить. Ты же знаешь, какая я транжира, все счета пустые.

Она убрала прядку волос за ухо, чуть прищурилась. Наверное, это должно было стать весомым аргументом. По правде сказать, это и было весомым аргументом до недавнего времени.

— А я причем? — пожал плечами Борис. — Я не банк и не подружка, у которой можно перехватить до зарплаты.

— Борь, ну хватит. Тебе трудно оформить займ? Через год же отдам.

Что верно, то верно. Среди всех недостатков Ирины, финансовая чистоплотность — было не высшим достоинством. Она и раньше брала в долг, всегда отдавала вовремя. Правда обычно Ира не приезжала к Борису, решая все денежные вопросы через бухгалтера. А раз она не поленилась и заявилась к Борису домой, то явно речь шла о крупной сумме.

— Сколько?

Ирина притворно вздохнула и начертила в воздухе число. Очень внушительное число.

— У меня нет столько, — хмыкнул Таларский. — Я ведь тоже в проект вложился.

— Какой ещё?

— Такой, Ира. Такой. Нет у меня денег.